Берегись!

Затем он обратил свой взор к мулатке, кожа которой, была цвета чая. Она вся блестела от пота, и, извиваясь в танце, терла свои груди.

«Много бы парней, — подумал Дукэйн, — заплатили бы бешеные деньги за такое шоу как это». Мэтью был немного возбужден и в то же время напуган. Он слышал, что некоторые люди считали страх возбуждающим средством. Возможно, так было только для них. Этот эксперимент Дукэйна установил, что страх — это величайший охлаждатель эрекции.

Эрекция. Видимо, у многих она там внизу. Но, все же, совокуплений не было. Пока не было. Никто даже не дотрагивался друг до друга. Они танцевали по отдельности, дергаясь в бешеном ритме барабанов, как будто никого больше в этом мире не было.

Внезапно, барабанный бой остановился. Танцующие люди встали на колени. Единственный низкий голос произнес: «Лаведа». Другие голоса присоединились к нему в медленном музыкальном скандировании. «Лаведа, Лаведа, Лаведа…».

Дукэйн вздрогнул, так как, что-то упало ему на голову, задвигалось в его волосах и переместилось на лоб. Он сбросил это. Наверное, чертов паук. Болото просто кишело ими.

Люди, вставшие на колени вокруг огня, продолжали петь.

Из темноты позади барабанщиков вышла Лаведа. Дукэйн следил за ней в течение двух недель в Новом Орлеане, надеясь на то, что она приведет его к Элис, но в таком обличии еще ни разу ее не видел. Он посмотрел на нее пристальнее. В закрепленных на поясе Лаведы ножнах лежал кинжал, золотая цепочка находилась в отстегнутом состоянии. На каждом ее предплечье было закреплено по золотой ленте. На шее ожерелье из когтей. И больше ничего на ней не было.

Её густые светлые волосы спадали на плечи. Кожа блестела так, будто ее натерли маслом. Дукэйн не мог отвести от нее взгляда. Она была самой ошеломляющей женщиной из всех, которых он когда — либо видел.

Она прошла мимо своей конгрегации и пение прекратилось.

— Река течет, — произнесла она.

— Река, как кровь! — пропели они.

— Река течет.

— Течет из сердца!

— Река течет.

— Река могущественна!

— Эта вода — источник жизни, — сказала она.

— Каждый испивший ее обретет могущество.

— Кто среди вас самый могущественный?

— Я! — ответили они хором.

Дукэйн разыскал Элис. Она была в экстазе от происходящего.

Лаведа достала свой кинжал. Стоя около огня, она подняла его высоко и начала медленно вращаться по кругу.

— Кто из вас пил из реки?

— Я!

— Те, в ком есть вода из этой реки, обретут могущество!

— Власть жизни! Власть смерти!

— …будем побеждать своих врагов.

— Сильные и слабые должны умирать за него!

— …будем делать так, как он хочет!

— Для каждого слабого найдется свой закон!

— Кто будет пить из реки?

— Я! — взревели они.

Барабаны грохотали. Конгрегация все еще стояла на коленях и двигалась под звучание ритма.

«Река течет! — кричала Лаведа, блуждая среди своих людей. — Сюда слетаются ветры. Этой ночью мы будем пить воду из ее берегов! Мы будем пить эту могущественную воду, и принимать ее силу в себя. Река бесконечна. Её воды текут всегда. Вечная власть должна быть нашей!»

Она остановилась и положила свою руку на голову красивой молодой мулатки. Женщина встала с колен.

«Мы будем пить из реки!»

Дукэйн вздрогнул, так как Лаведа дернула голову женщины за волосы и провела кинжалом по ее горлу, затем прижала свой рот к хлещущей ране.

Двое мужчин, стоявших позади, держали бьющуюся в конвульсиях мулатку. Лаведа отстранилась. Её лицо было в крови, которая стекала вниз по ее телу.

«Пейте! Все к реке!»

Барабаны продолжали стучать, и целая толпа под их ритм помчалась вперед. Они жадно ловили кровь своими ртами и поспешно отходили, растирая ее по своим телам. Дьявольская пляска продолжалась.

Лаведа прыгала и крутилась в этом танце. В мерцающем свете огня мелькало ее обнаженное тело, золотистые волосы и вымазанная кровью грудь.

Огромный темнокожий мужчина лег на спину возле ее ног. Она села на его член, пронзив себя, а через некоторое время слезла с него и принялась ублажать его фаллос своим ртом.

Дукэйн наблюдал как повсюду тела падали друг на друга. Под гром барабанов начиналось совокупление.

Элис лежала на спине в центре группы и была едва заметна под телом бледного мужчины средних лет. Закинув винтовку за спину, Дукэйн слез с дерева. Он прислонил оружие к стволу и стал раздеваться, преодолевая подступающую к животу глыбу страха.

«Это всего лишь кусок пирога, — сказал он себе мысленно. — А пирог можно съесть». Подумав об этом, Мэтью попытался улыбнуться.

Он разделся и привел свои волосы в порядок, так как они постоянно падали на глаза. Потом вынул свой нож из чехла.

«Такие вещи я делаю только за большие деньги», — он порезал себе предплечье и содрогнулся. В глубине души Дукэйн прекрасно понимал, что дело было не только в деньгах. Теперь, когда он определил местонахождение девушки, то можно было подумать и о безопасных способах вызволения ее из этой секты. Никто кроме него не осмелился бы этого сделать. И эта мысль возбуждала. Ничто не дало бы ему более острых ощущений. Нужно просто прожить этот день. Дрожащей рукой он размазал кровь по щекам, рту и подбородку.

Он воткнул свой нож в ствол кипариса и начал продвигаться к поляне. Его сердце стучало вместе с ритмом барабанов. Во рту пересохло. Облизывая губы, он чувствовал вкус собственной крови.

Дукэйн добрался до ближайшего кустарника и стал наблюдать за конгрегацией, которую освещал огонь. Никто из них не стоял на ногах. Все были заняты совокуплением и лишь изредка ползали в поисках новых партнеров.

В шести футах от него переплелись тела двух женщин. Они занимались оральным сексом в позе шестьдесят девять. Та, что была сверху, привлекла Дукэйна своей родинкой на попе. Он прополз вперед и ущипнул ее. Её ягодицы резко сжались, и она вскрикнула от удивления. Обернувшись, она пристально посмотрела на него глазами дикой кошки. Дукэйн покосился на нее. Затем кинулся на ее потную спину. Вместе, они кувыркались по земле. Потом она забралась на него сверху, а он принялся покусывать ее шею и ласкать грудь. Другая женщина направилась к ним, чтобы присоединиться. Она легла возле них, и ее рот приник к влагалищу девушки, а рука нащупала пульсирующий пенис Дукэйна. Сильно сжав, она теребила его, в ответ на что, он стал твердеть и подниматься. Затем Мэтью почувствовал прикосновение ее языка.

В это время первая партнерша поспешно оставила его, так как большой темнокожий мужчина навалился на нее сверху и начал с ней сношаться.

Дукэйн перевернул вторую партнершу на спину и раздвинул ее ноги. Встав на колени возле нее, он погладил влагалище женщины. Затем, крепко сжав бедра, вошел внутрь. Он двигался в ней быстро и жестко, так, что она сотрясалась от бесчисленных оргазмов, цепляясь руками за траву. Он входил в нее снова и снова, пока не кончил. Потом Мэтью шлепнул ее по заднице и пополз прочь.

Он разыскал Элис. Она была в нескольких ярдах от него. Теперь её трахал какой-то жирдяй. Он пополз к ней. Но вдруг, чья-то женская рука ухватилась за его хозяйство.

По спине пробежали мурашки.

Женщина легла на спину, увлекая за собой его член. Это была Лаведа. Она облизала губы. Её глаза выглядели унылыми и стеклянными.

«Возможно, она подошла ко мне, — подумал Дукэйн, — чтобы убедиться, что я не чужой».

Он начал отползать от нее, но она притягивала его к себе.

«Здесь есть тридцать других парней», — сказал он себе. По крайней мере, тридцать человек здесь точно было. «Она не могла знать их всех в лицо».

Или могла?

Нет. Новоорлеанская группа была всего лишь одной из ста подобных ей групп. У Лаведы были последователи по всей стране. Несколько тысяч. Новые члены вливались в эту секту постоянно. Она не могла всех отслеживать.

Её лицо оказалось между ног Дукэйна. Она взяла его член себе в рот и стала сосать. Он чувствовал ее тугие губы, ее неугомонный язык и края ее зубов.