Страница 24 из 25
— Это плохо, может быть, тебя сегодня поохранять?
— Да ладно тебе чепуху-то молоть. Ведь никто ничего не знает.
— Тоже верно. Полная конспирация — залог успеха. Закончил, что ли?
— Последняя пачка. Теперь надо все аккуратно сложить.
— И выдать нам причитающийся гонорар.
— По-моему, вы его уже взяли. Не знаю, как Жанна, а у тебя карманы топорщатся от денег. Слушай, а откуда у Стригуна такие суммы? Он ведь дворец, как ты говоришь, себе отгрохал. Неужели он у меня еще что-то закроил?
— Не знаю, но вполне возможно. Я не вижу гонорара.
— И не увидишь, пока я не проверю доллары, а это я смогу сделать только завтра.
— Ну и свинья же ты, Говоров. Во сколько нам завтра к тебе пожаловать?
— Думаю, что часов в одиннадцать будет в самый раз.
— Смотри, чтобы завтра все отдал сполна, — уже из приемной предупредил я.
Дома меня встретили нежно и с любовью. Помыли, накормили и спать положили. Будильник поднял меня через час, в семь вечера. Пора собираться на охоту. В засаду нужно засесть засветло. Захватив по дороге участкового и Джамилю, я подъехал к условному месту, где нас уже поджидал Говоров. Быстро перегрузившись в его фургон, мы отправились по назначению.
Подогнав машину вплотную к заднему крыльцу, он открыл дверцу душегубки, и мы очутились у него на кухне. Почему-то решив, что мы голодаем перманентно, он к нашему приезду приказал накрыть стол прямо среди сковородок и кастрюль.
— Вы не обижайтесь, что на кухне, но я подумал, что в комнатах нам рисоваться не стоит. Все-таки нам предстоит…
— Ты правильно подумал, но лучше познакомь нас с женой и отведи на место возможного представления.
— Я Катя, — исправляя оплошность супруга, сама представилась тоненькая, доходная женщина. — А вы Константин Иванович и Жанна, я знаю. Мне Игорь говорил.
— А я инспектор Оленин, — обиженно вклинился участковый.
— Да-да, — поддержал я околоточного. — Он играет не последнюю роль в деле вашего мужа.
Правда, не знает какую, хотелось добавить мне, но, щадя его чувства, я промолчал.
Гостиная, где нам предстояло немного размяться, была небольшой, не более двадцати — двадцати пяти квадратных метров. Здесь, кроме стенки и мягкой мебели, стояло пианино и катался передвижной бар. Дверь открывалась вовнутрь, и там я сразу определил место для Джамили, сам же, примерившись к плоской платяной секции, решил, что она вполне мне подходит, а щель между створок была просто прекрасна. Оба магнитофона писали чисто и внятно. Немного передвинув кресла, я остался доволен вполне. К приему гостей было все готово, и можно было немного расслабиться. Отправив коротышку на наружный пост и дав ему самый подробный инструктаж, мы сели перед телевизором в молчаливом ожидании предстоящих дел.
— Может быть, вам кофе принести? — поеживаясь то ли от холода, то ли от нервного озноба, предложила Катя. — Чего так-то сидеть.
— Можно, только одну большую чашку. Другой посуды на столе быть не должно. Игорь Викторович, ты с работы уходил последним?
— Да, как и договаривались, в пять тридцать, проверив все кабинеты, я покинул здание с твоей сумкой через плечо.
Потянулись томительные минуты, а потом и часы тревожного ожидания, мы лишь изредка перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами. В одиннадцать часов я велел выключить электричество, и теперь при свете телевизионного экрана ждать стало еще тоскливее.
В начале первого в дверь позвонили. Мы с Джамилей моментально заняли свои места. Тихонько ойкнув, Катерина, как и было обговорено заранее, побежала открывать. Почти сразу же на кухне послышался звон разбитого стекла. Похоже, осаду они предприняли серьезную, но ничего, в самом экстремальном случае коротышка должен прийти на помощь. Короткий, сдавленный вскрик Катерины ничего хорошего не предвещал, но я немного успокоился, когда знакомый голос спросил у нее, где найти хозяина.
— В гостиной он, но кто вы такие?
— Ангелы небесные, — врываясь в комнату, заржал он. — Санек, свяжи ее, а я пока Игорешей займусь.
— Андрей? — удивился Говоров, по достоинству оценивая длинный нож и черную маску своего шофера и охранника. — Что за колпак у тебя на голове?
— Узнал? Значит, тебе же хуже будет. Не хотели мы вас мочить, а теперь придется. Нам свидетели не нужны.
— Что за ерунду ты городишь, обкурился, что ли? — совершенно спокойно спросил Говоров. — Иди проспись, а завтра я с тобой крупно поговорю. Мне наркоманы не нужны, и спрячь свой дурацкий нож, а то я вызову милицию.
— Санек, — чуть не лопаясь от смеха, крикнул он подельнику, — давай скорее сюда. Прикинь, этот козел так и не понял, зачем мы сюда прилетели.
— Убирайтесь немедленно вон! — чувствуя себя в полной безопасности, входил в раж хозяин. — Катя, быстро выстави этих негодяев.
— Отдыхает твоя Катя, и ты сейчас займешь место рядом, — пообещал Санек и, бесцеремонно толкнув строптивого хозяина на диван, подставил к горлу нож: — Где бабки?
— Какие бабки? — изобразил изумление Игорь. — Нет у меня никаких бабок.
— Цибик, он действует мне на нервы, я его сейчас замочу.
— Перестань, нам его шкура нужна в последнюю очередь, доставай паяльник, сейчас он у нас разговорится, как пьяный конферансье.
— Отстаньте, я буду звать на помощь! — судорожно вцепившись в пижамные штаны, заверещал Говоров. — Что вы хотите со мной сделать?
— Девочку, да, Санек? — резвился Андрей. — А может, сначала бабу его попробуем?
— Не, она дохлая, как вобла, а у Игорька попец в самый раз. Паяльник готов.
— Прекратите немедленно. Вы у меня завтра же прощение просить будете, на коленях валяться, жопу мне вылизывать.
— Едва ли ты до завтра доживешь. Где деньги, падла? — с раскаленным паяльником приближаясь к обнаженной говоровской заднице, заорал Санек.
— Нет у меня никаких денег, — следуя инструкции, мужественно держался Игорь. — Я дома денег не держу.
— Не суши мозги, бабки у тебя дома.
— Хорошо, возьмите в тумбочке под телевизором, там три штуки.
— Засунь их себе в зад. Где полтора лимона, которые ты принес с работы?
— Откуда вы знаете?
— От верблюда, поджарь его, Санек.
— Не надо-а-а-а! — протяжно завыл Говоров и, честно отыграв роль, раскололся: — Подождите, я вам все скажу. В стенке они, в платяном шкафу.
— Ну вот, а говорил, целка, — оставляя жертву, удовлетворенно заурчал Цибик. — Санек, подержи его пока, я посмот…
Закончить фразу ему было не суждено, потому что прямо на уровне своего сопливого носа он увидел ствол пистолета, который я любезно ему показал. Секундой позже, охнув, повалился Санек, в самое ухо сраженный стройной женской ножкой.
— Бо-о-ольно, — пожалился нам Говоров, потирая на ягодице багровый рубец от паяльника. — Скоты. Мы их прямо здесь кончать будем или за город вывезем?
— Еще чего выдумал! — возмутился я. — Сто лет буду таскаться с ними через город. Здесь и завалим, во дворе и зароем. Ты иди Катю развяжи да приготовь побольше полиэтиленовой пленки, чтоб кухню кровью не забрызгать.
— Так уже все готово. Там и пленка, там и шнуры, чтоб потом перетянуть…
— Ну тогда пойдем, страдалец Андрей, будем готовить твою грешную душу к отправке в заоблачные веси. Довольно ты потоптал эту землю, теперь отойдешь в мир иной, где скоро встретишь и Дениса, и рабу Божью Линду, пойдем помолясь, нам до утра надо управиться.
— Я не виноват, — прохрипел он, с неподдельным ужасом глядя на меня. — Не виноват.
— А кто же виноват? Скажи, и станет легче.
— Это все Лорка-сука придумала.
— А ты в этом уверен?
— Да, только не убивайте меня, и я вам все расскажу.
— У нас есть ровно три минуты, чтобы тебя выслушать и сделать заключение о степени твоей виновности. Постарайся уложиться в регламент.
— Да, конечно, я как на духу… В начале марта Денис — мы с ним вместе служили и скорешились — попросил меня пару дней посмотреть за Линдой, которую он держал у себя дома. Он обещал дать мне за это пять тысяч рублей. Я, конечно, согласился и взялся эту девку сторожить.