Страница 5 из 95
Карабинер на выходе вопросительно посмотрел на Бондарева.
— Подозрения подтвердились, — на безукоризненном итальянском сказал тот. — Обнаружено взрывное устройство. Синьор Акмаль требует, чтобы были вызваны специалисты — взрывотехники, а пассажиры перемещены отсюда в другое помещение.
— Синьор Акмаль? — нахмурился карабинер.
— Наш турецкий друг, — холодно напомнил Бондарев. — Я сопровождаю его по поручению министерства.
— И куда мне перемещать эту ораву? — озаботился карабинер.
— Я узнаю у дирекции аэропорта, — успокоил его Бондарев и вышел из зала.
4
Бондарев дал себе пять минут, чтобы убраться из аэропорта к чёртовой матери. Он шёл к выходу, стараясь придерживаться среднего темпа передвижения пассажиров внутри здания и не выделяться из толпы. За пределами зала всё было вполне мирно и спокойно, никакого оцепления, полиции не больше, чем обычно.
Он без проблем вышел из здания и двинулся к стоянке такси. Значит, сейчас в центр, потом машину напрокат… До Турина, а оттуда… Ладно.
Такси он нашёл, но выехать с территории аэропорта оказалось сложнее — пробка. Машина с Бондаревым на заднем сиденье продвигалась на метр каждые пять минут, таксист яростно переругивался с водителями соседних машин. Бондарев его в этом не поддерживал. Он смотрел на медленно удаляющийся аэропорт и пытался определить шансы Воробья успеть в Москву к понедельнику. Воробью нужно было просто ждать конца проверок, потому что красавец Акмаль в лицо Воробья не знал. Воробья мало кто вообще знал в лицо, потому что Воробей чаще всего общался с людьми через оптический прицел снайперской винтовки, а у таких знакомств продолжений не бывает.
К аэропорту подъехала машина с красным крестом на борту. К ней подкатили носилки с человеком, с головой покрытым простыней. Бондарев подумал, что у немца в туалете вообще-то были хорошие шансы выжить. Неужели Бондарев переборщил? Или… Или это они так замаскировали другое тело, чтобы никто не увидел… Тело, которое надо замаскировать. Чьё же это тогда тело? Из машины вышли люди, чтобы затащить носилки внутрь. Белых халатов, отметил Бондарев, на них нет. Неаккуратно.
Машина с красным крестом резко тронула с места, но немедленно застряла в той же пробке, метров на сорок позади бондаревского такси. Бондарев подумал.
— Скузи, — сказал он таксисту. — Извини, я сейчас выскочу на минутку, идёт? Газету куплю, ладно? Вот даже пиджак оставлю…
Таксист красноречиво махнул рукой. Бондарев выбрался из машины и, лавируя между прочими жертвами пробки, снова оказался возле аэропорта. Он вошёл внутрь, проклиная собственную маниакальную тщательность, но иначе сейчас он просто не мог.
Бондарев снял трубку справочного телефона и поинтересовался, взлетел ли самолёт на Стамбул. Девушка подтвердила факт вылета.
— Я хочу узнать, улетел ли мой друг на этом рейсе, он опаздывал, сломалась машина. И я не уверен, вовремя ли он прибыл в аэропорт…
Бондарев назвал фамилию, значившуюся в документах Воробья, а девушка в трубке пообещала просмотреть список пассажиров.
— Да, — сказала она через пятнадцать секунд. — Ваш друг прошёл регистрацию и в данный момент находится на борту рейса…
Бондарев повесил трубку. Выйдя на улицу, он обнаружил, что такси продвинулось метров на сорок. Не спеша Бондарев двинулся параллельно длинной колонне машин, купил по дороге газету и стал ею обмахиваться, разгоняя насыщенный бензиновыми парами жаркий воздух. Он прошёл почти вплотную к машине с красным крестом, покосился на водителя — типичная итальянская морда. Бондарев снова залез в такси и одобрительно кивнул водителю, продолжавшему костерить прочих участников дорожного движения на чём свет стоит. Медленно, но верно они выбирались из аэропорта. Ладно. Воробей улетел в Стамбул. Ладно. В понедельник они все начнут сначала. Ладно.
— Скузи, — проскрипел Бондарев, вываливаясь из такси. Через пять секунд он был возле машины с красным крестом. — Чао, — устало проговорил Бондарев. — Жуткая пробка, да?
Водитель, только что жизнерадостно скалившийся во все стороны и колотивший по рулевому колесу в такт мелодии из приёмника, замолк.
— И погода тоже хуже некуда, — сказал Бондарев. — Ты чего молчишь, ублюдок?
Водитель изображал сдержанное дружелюбие, но рта не раскрывал.
— Ладно, — махнул рукой Бондарев. — Чёрт с тобой.
Водитель на всякий случай кивнул.
— Ты чего везёшь? — тихо спросил Бондарев по-русски.
Водитель изменился в лице и хотел было наклониться вперёд, но Бондарев опередил его. Потом он столкнул тело водителя вправо, на сиденье, открыл дверцу, поднял с пола маленький револьвер и снял с правой руки водителя часы. Часы на левой руке он оставил.
Люди вокруг по-прежнему были заняты пробкой, и на Бондарева пока никто внимания не обращал. Он обошёл микроавтобус с красным крестом и дёрнул заднюю дверь.
А потом запрыгнул внутрь.
5
Револьвер был видавшим виды, с тугим спуском — Бондарев давненько не держал в руках такого антиквариата. Но в принципе не важно было, что за кусок металла у тебя в руке, важна сама рука и направляющая её воля.
Носилки были закреплены посреди салона, и Бондарев бросил своё тело влево от них, сбивая весом одного из лжемедиков, а рукоять револьвера направляя точно между глаз второму, сидевшему с правой стороны от носилок.
Тот, которому досталось револьвером, моментально расслабился и обмяк, свесив голову на грудь, а первый стал трепыхаться и даже попытался что-то достать из кармана. Бондарев был не в том настроении, чтобы уговаривать, поэтому он просто выстрелил парню в колено. Грохнуло, как будто взорвалась бомба, а парень побледнел, закатил зрачки и хотел было заорать, но Бондарев сунул ему ствол в зубы. Свободной рукой он сдёрнул покрывало с лежащего на носилках тела, бросил мимолётный взгляд и снова занялся парнем с простреленной коленкой.
— Где остальные? — спросил Бондарев. — Побыстрее, мне некогда…
На всякий случай он повторил вопрос по-английски, и парень, тараща бешеные глаза, ответил с сильным акцентом:
— Остальные здесь… Сейчас они тебя убьют.
То есть была ещё машина сопровождения. Обидно. День сегодня явно не задался.
— Сейчас ты получишь… — клокотал араб, исходя кровью и ненавистью.
— Само собой. — Бондарев выстрелил ему в голову, закрывшись ладонью от брызг. Потом он выстрелил в висок тому, что был оглушён. Бондарев бросил револьвер на пол, вытащил у обоих покойников пистолеты, лёг на пол, под носилки, выждал четыре секунды…
И тогда пришли остальные.
6
Машина сопровождения шла не вплотную за фургоном, а на некотором расстоянии, преодолеть его даже бегом требовало времени, и этого времени им понадобилось на четыре секунды больше, чем Бондареву.
Машины на шоссе то и дело требовательно сигналили, поэтому звук открываемой задней двери оказался смазан, нечёток, и Бондарев среагировал уже на появление тонкого просвета между дверцами. Отреагировал сразу из обоих стволов. Он так и не понял, успели ли те выстрелить в ответ. Просто когда он толкнул ногой дверцу и увидел гребаное шоссе, гребаные машины и гребаное итальянское небо, людей перед собой он не увидел, люди были внизу на асфальте, все трое. Опять, как тогда перед «Тратторией да Марко», в жарком воздухе пахло кровью, только теперь к этому запаху примешивался бензин и выхлопные газы. И ещё одно различие — у Бондарева не было ощущения, что всё идёт по плану.
Он чуть приподнялся и увидел лицо водителя следующей за микроавтобусом машины — водитель «Фиата» быстро тараторил в мобильник, глаза его испуганно бегали. А карабинеры, они тут, в аэропорту. Появятся они быстро. Значит, нужно этим людям дать другой объект для внимания.
Бондарев приподнялся, бросил на пол оба пистолета, взял стоящую в углу канистру с бензином, расплескал вокруг, потом выпрыгнул наружу и вытащил из кармана зажигалку. Водитель «Фиата» с ужасом следил за его действиями. Бондарев встретился с итальянцем взглядом и медленно кивнул, подтверждая страшную догадку. Итальянец вывалился из «Фиата» наружу в тот момент, когда Бондарев сделал два шага назад и швырнул зажжённую сигарету внутрь микроавтобуса.