Страница 101 из 136
К 3 января передовые части отряда Гурко находились у Горного Бугорова, Петрича, Маркова, Бунова и Златицы (29 000 человек), а главные силы (41 000 человек) частью перешли, частью переходили в район Горные и Дольные Комарцы, Стригл, Ташкисен. Целью дальнейших действий отряда мог явиться один из двух объектов - софийская или араб-конакская неприятельские группировки. Силы первой Гурко оценивал в 20-25 таборов, силы второй, вместе с отошедшей от Златицы группой Искандера-паши, в 55-65 таборов. Гурко остановил свой выбор на софийской группировке, решив в первую очередь покончить с нею частью своих войск, уже перешедших Балканы. В дальнейшем Гурко рассчитывал всеми своими силами, возможно даже при поддержке отрядов генералов Карцова и Радецкого, обратиться против группы войск Шакира-паши. На это имелись основательные причины. Сербская армия была уже в Пироте. С занятием Софии прочно обеспечивался правый фланг всего русского фронта наступления. И, наконец, в руки русских войск попадала крупнейшая турецкая тыловая база, снабжавшая армии Сулеймана-паши.
Для похода на Софию Гурко взял с собой отряд общей численностью в 15 000 человек; все остальные силы оставались в ранее занятом ими районе под общим командованием Криденера. Турецкие войска оставили Софию без боя.
В 10:00 4 января первой вступила в Софию Кавказская казачья бригада, а за ней - и отряд Рауха с Гурко во главе. Население восторженно встречало русские войска, освободившие его от пяти-векового ига. В Софии были взяты огромные запасы - 200 000 ящиков патронов, около 400 000 пудов муки и круп и т.д.
Переход русских войск через Балканы в суровое зимнее время явился поистине огромным подвигом русской армии. Милютин с Обручевым сделали очень много, правильно нацелив наступательные действия Дунайской армии на третьем этапе войны и, в частности, решив начать их переходом Балкан.
Героический зимний переход русских войск через Балканы произвел в Европе и Турции впечатление разорвавшейся бомбы; с наступлением зимы никто там не ожидал развития с русской стороны наступательных действий. Рассказывают, что когда наступила зима, Бисмарк сложил свою карту Балканского полуострова, по которой он следил за ходом войны, и сказал, что до весны она ему не понадобится: зимой, мол, наступление через Балканы невозможно(5). К тому же выводу пришло и австрийское правительство, решившее до весны ничего не предпринимать против русских, хотя оно и было крайне недовольно русскими и решило ввести свои войска в Боснию и Герцеговину. Такое же впечатление произвел переход Балкан русскими войсками и на английское правительство. Английский военный агент Уеллеслей, находившийся при главной квартире Дунайской армии и кое-что узнавший о русских планах после падения Плевны, сообщил в своих воспоминаниях по этому поводу интересные данные. Телеграмму, которую он послал в Англию после падения Плевны и в которой предупреждал о возможности перехода русскими Балкан еще зимой, английское военное министерство направило Биконсфильду с такой сопроводительной надписью: «Полковник Уеллеслей, очевидно, не знает того, о чем он говорит. Балканы никогда не были и не могут быть перейдены зимой»(6). Таким образом, и для англичан переход Балкан русскими войсками зимой явился полной неожиданностью. Надежды на вмешательство западноевропейских держав в пользу Турции рухнули, и турецкое правительство решило энергично просить русское командование о скорейшем заключении мира. Дальнейшая затяжка войны сулила туркам только поражения и полный развал турецкой армии. По- этому 9 января турецкий военный министр Реуф-паша отправил русскому главнокомандующему телеграмму, в которой сообщил, что турецкое правительство уполномочило Сулеймана-пашу войти с русскими в переговоры о перемирии.
Царскому правительству быстрое заключение мира в это время уже не было выгодным. Смятение в лагере неприятеля, вызванное переходом отряда Гурко через Балканы, русский царь и его главнокомандующий предполагали использовать для быстрого приближения к Константинополю, где турки поневоле стали бы гораздо более сговорчивыми и легче склонились бы к принятию русских предварительных мирных условий. Последние были разработаны так, что включали в себя основные положения предстоявшего мирного договора. Эти положения шли много дальше того, что намечалось перед войной и даже в начале войны, но все же далеко не решали весь в целом Восточный вопрос в пользу России и, в частности, не включали в себя требования передачи проливов и турецкого черноморского флота.
Отказ от предъявления Турции этих двух предварительных требований говорит о близорукости русского командования; как показало будущее, он не устранил враждебности английского правительства к любым русским требованиям, но зато серьезно затруднил положение России в момент принятия окончательного мирного договора. (Подробнее об этом - в главе четвертой.) Реуфу-паше было отвечено, что о заключении перемирия не может быть и речи до получения согласия турецкого правительства с русскими предварительными условиями мира. Тем самым русское правительство выигрывало время для приближения Дунайской армии к Константинополю.
3. Переход Балкан отрядом Карцова
Ловче-Сельвинский отряд генерала Карцова к концу декабря насчитывал в своем составе несколько более 6000 человек при 24 орудиях. 31 декабря отряду была поставлена задача перейти Балканы и энергичными демонстрациями содействовать переходу Балкан отрядом Радецкого; 1 января отряд был переименован в Троянский.
Для перехода Балкан Карцов мог воспользоваться несколькими путями. Первый шел от колибы (хутора) Княжевецкие до Карнаре, второй - от монастыря Успения до Карлово; оба пути проходили через Троянские перевалы; третий путь вел от Шиповки на Рахман-лий; четвертый шел от Новосело на Калофер через Розалитский перевал. Путь от Шиповки на Рахманлий проходил по труднодоступной горной тропе и потому мог быть использован лишь для небольшой пешей или конной части. Все пути были весьма труднодоступны, особенно зимой; у местных жителей Троянский перевал назывался «Дери-Могара», что значило «Гибель ослов» (табл. 5).
Получив боевую задачу, Карцов распорядился произвести в период с 23 по 31 декабря окончательную рекогносцировку перевальных путей. По данным этой рекогносцировки, наиболее удобным оказался путь через Троянский перевал от колибы Княжевецкие на Кырнаре; на этом пути снег забил щели между камнями, и потому проход через него зимой был даже легче, чем летом. При переходе Балкан Карцов использовал широко развитое в этой части Балканского предгорья четническое движение. Четы возникли там еще с момента первого появления русских войск. Чета Георгия Пулевского два с половиной месяца охраняла Троянские колибы и выдержала несколько схваток с турецкими войсками. Воевода Пето Цетков сформировал чету в Троянском монастыре. Кроме того, было много других чет численностью в 30-60 человек. Большинство их состояло из македонцев, местные же жители присоединялись к ним только в районе своего села или на одну какую-либо операцию. Из состава этих чет Карцов взял с собой для перехода Балкан 1000 четников, и они оказали русским войскам немалую помощь. Весьма существенной была также и транспортная помощь окрестного болгарского населения; болгары обещали поставить 200 вьючных лошадей, сколько угодно буйволов и 400 рабочих для расчистки снега. Рекогносцировкой удалось выяснить, что высшая точка перевала - Орлиное Гнездо - защищалась довольно значительными силами турецких войск, расположенных в укреплениях.
Переходу через Балканы предшествовала обстоятельная подготовка материального обеспечения отряда. Сухари были заготовлены полностью своими силами - интендантство ничем не помогло; закупалось зерно, мололось, выпекался хлеб и сушились сухари. Так были обеспечены сухарные запасы на десять дней: четыре носимых и шесть возимых дач. Вьюки, подводы, фураж, буйволы и рабочие из местного населения были собраны при посредстве бывшего болгарского ополченца старшины Троянского окружия Георгия.
III.2.5
(5) «Памяти Дмитрия Станиславовича Нагловского». Варшава, 1893, стр. 15; о том же см. Шильдер Н. Граф Э.И. Тотлебен, т. II. СПБ, 1886, стр.. 252.
III.2.6
(6) Тимирязев В.А. Иностранцы о России. Воспоминания полковника Уеллеслея о России во время войны и мира, «Исторический вестник», 1905, №11.