Страница 90 из 98
На иллюстрировавшей рассказ, довольно нерезкой фотографии, тем не менее можно было различить крутой обрыв. Кроме этого, Бакконье рассмотрел еще какие-то кусты, а в самом низу этого хаотического пейзажа — какуюто расплывчатую массу, похожую на скалы. Подпись гласила: «Место драмы».
Комиссар Жардэ появился в кабинете Бакконье как раз, когда тот заканчивал чтение репортажа. Без комментариев инспектор протянул газету шефу.
— Ребята из Монтелимара быстро сработали — сундук Жюльена Комбрэ уже у пас! — доложил он.
Жардэ прочитал сообщение, отложил газету и потер переносицу:
— Тебе не кажется странным, что Комбрэ сохранил несколько экземпляров алжирского «Эха» от 8 августа? Не сам по себе факт, а то, что он придавал такое значение несчастному случаю, стоившему жизни племяннице Делакура. В общем, эта статья не сообщает нам ровно ничего такого, что бы мы еще не знали. Во всяком случае, ничего сенсационного! Но тогда почему тот, кто рылся в фургончике Комбрэ, вырвал страницу с этой статьей?
— Видимо, она что-то содержит.
_ Что именно? То, что ускользает от нашего внимания?
Боюсь, тогда мы так и будем крутиться на месте. Если начать допрашивать обитателей Гренуйер — ты видел, как Делакур задирает нос, — то наткнемся на непреодолимые препятствия. Кстати, где сегодня могут находиться полицейские архивы Мостагенема 50х годов?
И снова, как уже не раз с ним бывало в подобных запутанных ситуациях, Жардэ испытал ощущение, будто многие элементы, способные подсказать решение загадки, находятся у него в руках, а главная ниточка ускользает. Где искать эту ниточку? В сундучке Комбрэ? Что ж, его коллегам из Монтелимара в результативности не откажешь. Когда он оформлял запрос у следственного судьи в Тулоне, он и представить себе не мог, что, кроме показаний Эрнеста Гланэ и подробного рапорта, получит ящик со всякой мурой, собранной на каникулах романтическим, сентиментальным и нежным мальчикомфантазером… Полная противоположность тому впечатлению, которое за глаза складывалось о нем. Мальчик, безусловно, стоит гораздо больше, чем считает его дядя из Монтелимара, его мать и тем паче его тетка. У Жюльена Комбрэ никогда не было настоящей семьи, кроме Сенешалей, да и они появились слишком поздно и уже ничего не могли изменить в его жизни.
С меланхолическим любопытством Жардэ вытащил из сундучка несколько довольно потрепанных приключенческих романов — верный признак того, что их читали и перечитывали, мешочек с шариками, свисток и кучу разных бесполезных на первый взгляд предметов. И только на дне он обнаружил две тетрадки, бережно обернутые в черную клеенку, загнутую и приклеенную изнутри. В первой были стихи, не только из тех, что можно найти в любом французском сборнике, тщательно переписанные неуверенным почерком, но и строки без имени автора, местами неумелые, скорее всего принадлежащие перу самого Жюльена, подумал комиссар. Его растрогали эти незатейливые рифмы, исполненные глубокой нежности. Пролистав вторую тетрадь, он удовлетворенно буркнул: «Это куда интереснее». Собственно, это был даже не дневник — просто мальчик заносил туда некоторые примечательные события своей жизни на каникулах. Жардэ нашел целую вереницу персонажей, интересовавших его сейчас, но увиденных как бы в ретроспекции тогда еще свежим взглядом, много лет тому назад.
— Пока не закончу читать тетрадку, меня нет ни для кого, — предупредил он Бакконье.
Жардэ с жадностью принялся глотать страницу за страницей. Характеры обитателей имения не ускользнули от цепкого взора наблюдательного подростка, старавшегося быть беспристрастным свидетелем происходившего. Если гн Делакур, в частности, представал не в лучшем свете — накануне Жардэ смог сам составить впечатление об этом человеке, давно привыкшем изображать всемогущего повелителя, — то Анжелина, напротив, была вылеплена рельефно — выдумщица, взбалмошная, собственница, избалованная до невозможности девчонка, у которой ничто и никто не должен стоять на пути. Она сделала из Жюльена, по всей видимости не осознававшего это, своего мальчика для битья. В дневнике сквозила не просто бессознательная юношеская любовь, а что-то вроде обожествления. Нищий и принцесса. Персонажи сказки… Но никакая фея не превратила Нищего в Прекрасного Принца. И десять лет спустя Прекрасный Принц закончил свое недолгое существование на ярмарочной площади, с проломленным виском.
Обращал на себя внимание в тетрадке и другой интересный персонаж, оттенявший характер Анжелины, — Клара Мерсье, подружка из Франции. Тоже разновидность козла отпущения, на свой манер, даже при том, что в отличие от Жюльена онато, судя по всему, находилась в «своем кругу». Кто она такая и откуда взялась? В дневнике Жюльена об этом ничего не говорилось, видимо, потому что скорее всего мальчик и сам этого не знал. Вот кого надо бы разыскать в первую очередь, но как, если известны только ее имя и фамилия? Где она родилась? Откуда приехала? Без этих данных невозможно объявить розыск. Даже если бы Делакуры захотели помочь, на поиски ушли бы месяцы, а то и годы. А скорее всего можно затеряться в непролазных административных лабиринтах.
— Странно, — сказал Жардэ, — в тетрадке недостает последних страниц. Их не вырвали, а аккуратно вырезали…
Он положил тетрадь на стол перед собой. Бакконье что-то говорил, но он не слышал. Недоумение комиссара еще больше возросло, когда он вгляделся в черную обложку. Клеенка — и как же он раньше не заметил! — показалась ему необычно вздутой.
— Черт возьми! — пробормотал он. — Не в детективном же я фильме 30х годов и не в романе Агаты Кристи!
Жардэ раскрыл тетрадь и содрал черную клеенку с обложки — сделать это оказалось труднее, чем он предполагал, видимо, Жюльен пользовался сильным клеем, — и в конце концов вытащил школьное удостоверение, спрятанное между клеенкой и обложкой. Не переставая изумляться, он развернул книжицу — вырванных из тетради страниц там не оказалось, зато змейкой блеснула золотая цепочка, а на ней медальон с изображением Девы. Жардэ перевернул пластинку и прочел: Клара, 2 июля 1940 года. Что это? Медальон для крещения? Так и есть — если сравнить дату на пластинке с аттестатом:
Фамилия: Мерсье
Имя: Клара Эмилия
Родилась: 7 июня 1940 в Париже
Домашний адрес: ул. Бомарше, 56, Фонтенбло
Учебное заведение: школаинтернат св. Женевьевы для сирот, Фонтенбло.
Он лихорадочно вытащил из досье вторую фотографию, найденную в фургончике Жюльена Комбрэ: та же самая девочка, только старше на несколько лет. Жардэ перевел взгляд с фотографии на удостоверение, с медальона на название школы: Клара Мерсье была сиротой! Как же она могла очутиться в Мостагенеме, в имении богача Пьера Алэна Делакура?
Жардэ не испытал никакой надобности вскрикивать, как комиссар Буррель в телефильме «Последние пять минут». Ах уж эти фильмы, такие не похожие на всамделишное расследование. Вырвалось лишь невольное: «Черт побери, вот оно!» Но приоткрывшаяся правда показалась такой невероятной, такой потрясающей, что мелькнула глупая мысль — не пора ли писать романы. Он протянул аттестат Бакконье:
— Немедленно объявить розыск! Повидимому, сейчас же! Когда сделаете необходимое, отправимся в Гренуйер. И пусть на сей раз Делакур выложит нам все. Его дешевый номер самодеятельности больше не пройдет!
В машине Жардэ был скуп на комментарии.
— Не понимаю, — говорил Бакконье. — Как могли попасть к Жюльену Комбрэ удостоверение и тем более медальон девочки?
— Сразу отбросим идею мальчишеского розыгрыша, иначе он отдал бы ей вещи перед отъездом. Раз он потрудился так хорошенько запрятать их под обложку, выходит, придавал этому большое значение.
Жардэ стал рассуждать вслух:
— В то время Алжир был французским департаментом. Стало быть, никакой нужды в паспорте для поездки из Франции в Алжир. Но, когда начались события, проверку личности часто устраивали на авиационных и морских линиях. Когда Клара Мерсье вернулась во Францию, ей понадобились и школьное и родительское удостоверения. Откуда сироте взять родительское удостоверение? То, что я нашел в тетради, — обычное школьное удостоверение, а школьное — это не официальное.