Дайте нам крылья!

Чешир вскинулся.

— Прикажете звонить в полицию? — резко спросил он. — Какие еще есть предложения?

— Да, разумеется, вам надо обратиться в полицию, — отчеканил я, с трудом сдерживая ярость. — Только вы с самого начала даже и не собирались этого делать. Где уж, интересно, полиции справиться, если ваш растреклятый Хищник и тот все облажался? Да что там, хуже, — он же попросту убил Пери! А может, и Хьюго тоже. Если вы собираетесь и с полицией так скрытничать, как со мной, то вам вообще нет смысла туда обращаться. В полиции, видите ли, обычно хотят знать все как есть. А не слушать россказни и басни.

Чешир шевельнулся, зашуршав оперением. Я все еще смотрел на океан.

— Будет вам, Питер. Я ведь без дела не сидел, домашнее задание хорошо приготовил — много интересного накопал. Хотите послушать? — С этими словами я повернулся к Чеширу. Он сидел очень прямо, с непроницаемым лицом, но весь напряженный.

— Итак, во-первых, я знаю, что провинциальные девчушки не получают крылья в обмен на услуги кормилиц. Во-вторых, я знаю, кто биологическая мать Хьюго, и это, представьте себе, не Авис. Не знаю я, за что и как Пери получила постоянный вид на жительство в Городе. Но я и это раскопаю, будьте уверены.

Чешир безмолвствовал.

— Что ж, если Хьюго еще жив, — я умудрялся говорить более-менее ровным голосом, хотя внутри у меня все кипело, — и если вы рассчитываете, что малыша вам просто вернут и не станут задавать никаких вопросов, тут вы сильно заблуждаетесь. Потому что дело зашло слишком далеко, и вопросы неизбежно будут, Питер, будут. В частности, вопросы насчет того, каким образом Хьюго появился на свет и как вы этого добились.

— Нет, — отрезал Чешир. — Поэтому я вас и нанял. Чтобы не было лишних вопросов. Хьюго — наш с Авис ребенок, а Пери ее услуги оплатили более чем щедро. — Произнес он это с таким нажимом, что явно хотел подчеркнуть: безродную девчонку облагодетельствовали, а она неблагодарная тварь, и только она виновата в похищении.

— Эта сделка сомнительная, — резко возразил я, теряя остатки самообладания с каждой секундой. — Напоминаю, Пери на тот момент была несовершеннолетней. И заключать законные договоры и сделки не могла.

— Вы хотите сказать, будто найдется суд, который присудит Хьюго этой… ей? — Чешир поднял бровь.

— Меня это не касается, — сказал я, — но вам советую хорошенько подумать, где уместно торговаться, а где нет. Потому теперь условия диктуете не вы. Да, и вот еще что. Вчера ко мне в квартиру вломился какой-то второй Хищник, с красным оперением, все разгромил, и Плюш исчез. — Я хотел проорать в лицо Чеширу: «Плюша похитили, покалечили, убили!»

— Я уже говорил, что этот Хищник не имеет ко мне ни малейшего касательства, — процедил Чешир.

— Да что вы? А чей же он тогда?

Чешир помотал головой.

— В самом деле не знаете? Даже догадок нет? — Я поднялся. — Все, больше я на вас не работаю. Будем считать вопрос закрытым. Расследование слишком опасно. К тому же вы с самого начала лгали мне напропалую. В полицию я уже позвонил. И вы, если вам не наплевать на сына, тоже позвоните. Что Пери и Хьюго могли погибнуть, я им уже сообщил.

Когда я уходил, Чешир все так же неподвижно сидел в подступавшей темноте.

И только на обратном пути домой меня как громом ударило: он же не заплатил мне остаток гонорара, тот, самый большой, куш! Да, Зак, ты изрядно сглупил: надо было заранее договориться с Чеширом, что гонорар я получаю в любом случае. Тоже мне, раскипятился, идиот! Дорого тебе обошлась твоя гордыня.

Глава тринадцатая

Неведомая земля

Кулаки у нее были стиснуты крепко-накрепко, так что уже даже не больно, просто пальцы онемели. Пери скорчилась на раскаленном металлическом круге, пригвожденная к месту снопом света, но что-то ее потянуло, руки оторвались от горячего железа, и от радости Пери поначалу даже не сообразила: что-то не так. Она не взяла с собой что-то важное.

— Подождите! — закричала она. — Нам надо вернуться!

Никто ее не услышал.

— Подождите! — простонала Пери. — Неужели трудно подождать?!

Сноп света закрутился смерчем, поднялся ветер, воздух нестерпимо засиял, свет слепил, словно тьма, и Пери в отчаянии беспомощно полетела вверх, все выше и выше с каждой секундой. Ей ни за что не найти дорогу обратно. Не разыскать потерянное.

Очнувшись, Пери не понимала, кто она такая. И где очутилась.

В голове было пусто. Перед глазами мелькали цвета и контуры, но они ничего не значили. Серая пелена могла быть и стеной, и скалой, и тучей. На спине Пери ощутила какую-то тяжесть, слышала шелест перьев, как будто с ней в пещере была какая-то гигантская птица. Ага, значит, она в пещере. Правда, она сама не понимала, почему так решила. Тут в голову хлынули свежие воспоминания — словно в сознании приоткрылась дверца — и Пери тут же смело волной паники. Буря. Черное небо. Падение. Пери вспомнила, кто она и чьи это крылья у нее за спиной.

Ее собственные.

Почему они такие непривычные, будто чужие? Неужели отнялись?

Тут до нее дошло кое-что похуже, и она скорчилась, словно вот-вот должно было ударить узкое острое солнце молнии, и Пери понимала, что это, но не знала, как это назвать, в какой образ облечь, а оно надвигалось — сейчас ударит. В нее врезалось тихое острие света. Ее озарило — и она готова была отдать все что угодно, лишь бы еще секунду побыть во тьме.

Хьюго с ней не было.

Пери села, скинув легкое теплое одеяло, и дико заозиралась. Может, Хьюго спит в пещере рядом с ней? Нет, больше никого в этой крошечной пещерке — скорее даже под скальным навесом — не было. Что случилось во время бури? Пери потеряла сознание в темноте. Напрочь не помнила, как попала сюда. Тот, кто ее спас, скажет, наверное: «Ребенок? Нет, ребенка мы не видели».

Всхлипывая от страха, Пери шарила кругом, хотя знала, что Хьюго здесь нет.

— Хьюго! Хьюго!

Тут она поняла, что руки, ноги и уши у нее в повязках, а изолят разодран в клочья и весь грязный. На запястье появился тонкий серый браслет. Пери вскочила и выбежала из пещеры; выход был занавешен чем-то зеленым. Пери даже не подумала, а просто поняла на бегу, что зеленая завеса — это висячие мокрые лианы, расцвеченные бутонами: точно такое же висячее болотце было за домом Питера.

Пери падала в пустоту. Завеса скрывала обрыв сразу за входом в пещеру.

«Я разобьюсь насмерть».

Было холодно и свежо, как перед рассветом, и очень тихо. Пери падала быстро — скала мелькала мимо и расплывалась — не уследишь.

«Я умею летать, я не должна просто падать, но все происходит так стремительно, а я окоченела и замерзла и… вот. Сейчас». Крылья Пери сами собой вытолкнули ее вверх, пока она все это думала. Они ожили и спасли ее, словно и вправду принадлежали ей, были частью ее тела и всерьез хотели сохранить этому телу жизнь.

С каждым взмахом крылья несли ее все выше, она поднималась в тишину — только серый воздух вокруг и неподвижное облако над головой. Оранжевый мазок по краю мира возвещал о восходе. Пери взмыла над скалой. Между бронзовыми стволами скопилась голубая дымка. Облако скатывалось по отвесной стене, словно водопад, стекало в долину, густое и белое. На склоне у подножия одного утеса к западу утреннее солнце заиграло на россыпи камней — гигантских тусклых самоцветов. Пара — нет, троица — орлов кружилась на фоне скал по ту сторону долины.

— А, вот и ты, — произнес чей-то голос в неподвижном воздухе над головой у Пери. Голос был низкий, но говорил так тихо и отрывисто, что Пери едва разобрала слова.

Она испуганно вскинула голову. Над ней парил огромный летатель, таких здоровенных она никогда и не видела, крылья у него были блестящие, темно-шоколадные, а с изнанки — медные с лиловым отливом.

Пери выгнула крылья, взмыла по спирали вверх, пристроилась рядом.

— Хьюго? — выдохнула она; ей так нужно было услышать ответ, что она не нашла других слов.