Страница 5 из 152
Глава первая ЭФФЕКТ СЖАТОЙ ПРУЖИНЫ
Что такое Версальский договор? Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве.
Тот, кто помогает создавать и проводить противоречащие природе границы, тому должно быть ясно, что он тем самым развязывает шедшую на протяжении тысячелетий борьбу… Взрыв границ рано или поздно неотвратим.
Адольф Гитлер – один из главных героев, точнее, антигероев этой книги – родился 20 апреля 1889 года в Браунау-на-Инне. Ровно сто четырнадцать лет спустя, когда я пишу эти строки, с этим едва ли кто-то будет спорить. Но леди Асквит, жена британского премьер-министра времен Первой мировой войны, была по-своему права, когда уже в тридцатые годы на вопрос «Где родился Гитлер?» невозмутимо ответила: «В Версале».
«Первая мировая война – это самоубийство европейской культуры», – писал автору этих строк 8 июня 2003 г., в разгар работы над книгой, известный историк Марк Раев. «Не только в России, но повсюду в Европе, в начале XX в. происходил ужасный сумбур в головах мыслителей, писателей и даже ученых, – продолжал он в письме 22 июня (!!) 2003 г. – Некий апокалиптический угар. Так что война была вроде выхода из мучительных размышлений о судьбе и будущем мира и цивилизации [Сюда так и просится стихотворение Брюсова «Последняя война» (20 июля 1914 г.), которое особенно грустно читать, когда знаешь, чем все кончилось.]. А что война будет такой, какой она стала, – это никто не предвидел и никто не мог «понять». Поэтому к концу войны – полная умственная и психическая дезориентация. В таких условиях трудно себе представить разумный мирный трактат. Вдобавок, призыв и приход Америки только больше перепутал все карты. Неуместный, наивный морализм и незнание Вильсона и его сотрудников окончательно испортили дело».
Если уже Первая мировая война была самоубийственной для европейской цивилизации, то что тогда говорить о Второй…
О происхождении и причинах второй мировой войны, о «тайне, в которой война рождалась», если воспользоваться словами Ленина, написаны сотни и тысячи книг. Нужна ли еще одна? Ведь вроде все давно ясно – История произнесла свой вердикт, правда, устами простых и вовсе не безгрешных смертных. За обилием фраз о «маниакальном стремлении к мировому господству», о «близоруком и преступном умиротворении агрессоров», о «сговоре диктаторов» и прочих идеологемах, с которыми историку лучше вообще не иметь дела, как-то потерялся один-единственный факт: Вторая мировая война началась ровно в тот день, когда официально закончилась Первая мировая, – с подписанием Версальского мирного договора 28 июня 1919 г..[20]
Можно утверждать, что если бы этого договора не было, – точнее, если бы мирный договор союзников с Германией был другим, – шансов на новую войну в Европе было бы гораздо меньше. Однако Версальский договор в том виде, в каком он был составлен и предъявлен побежденным, шансов на мирное развитие событий не оставлял. Ближайший помощник президента США Вудро Вильсона «полковник» [Хауз был «почетным полковником» техасской «милиции» (аналог «народного ополчения»), получив это звание от благодарного губернатора штата, избирательной кампанией которого успешно руководил.] Эдвард Мандель Хауз записал в этот день (если, конечно, не прибавил задним числом): «Все это весьма напоминало обычаи прежних времен, когда победитель волочил побежденного привязанным к своей колеснице. По-моему, это не в духе новой эры, которую мы клялись создать».[21]
Говорят также, что непосредственно перед подписанием договора британский премьер Дэвид Ллойд Джордж, только что выигравший выборы под лозунгами «Заставим Германию платить!» и «Повесить кайзера!», сказал своему французскому коллеге Жоржу Клемансо, что они закладывают основы новой войны. В континентальных делах Ллойд Джордж мало что смыслил (как, кстати, и Вильсон): «Харьков» он принимал за фамилию русского генерала. Этот анекдотический, но достоверный факт позже обыграл эмигрантский сатирик Дон-Аминадо: «Был и Харьков генералом, и Ллойд Джордж был дипломат». Однако даже этот «дипломат» почувствовал: что-то здесь не так.
Престарелый «тигр», как льстиво называло Клемансо его окружение, на предупреждение не отреагировал. Он слишком ненавидел Германию и построил всю свою политическую карьеру на идее «реванша», чтобы хоть от чего-то отказываться. А может, был уверен, что на его век хватит и что до новой войны он просто не доживет? В этом смысле ему, в отличие от Ллойд Джорджа, повезло. Горьких плодов своих «трудов» Клемансо не увидел.
Зато их в полной мере вкусили ближайшие соратники «тигра» – Андре Тардье, главный автор территориальных статей договора (в прошлом – журналист и лоббист, в будущем – премьер с замашками диктатора), и Жорж Мандель (из Ротшильдов, но не из банкиров!), знаток «политической кухни» и мастер закулисных интриг, о котором его босс Клемансо цинично говорил: «Когда я пускаю газы, Мандель воняет».[22] В письме к Тардье, опубликованном в качестве предисловия к его нашумевшей книге «Мир» (1921 г.), Клемансо без обиняков назвал Версальский договор «нашим договором».[23] В 1940 г. тяжело больной и полуслепой Тардье пережил разгром и оккупацию Франции вермахтом. Он дожил и до освобождения, но не узнал о нем, потому что потерял не только зрение, но память и рассудок. Манделю, германофобу и «беллицисту» (так называли во Франции «партию войны»), повезло меньше. Вскоре после поражения 1940 г. он был арестован и четыре года спустя убит без суда вишистской «милицией».
После Второй мировой войны британский консервативный политик Арчибальд Рэмси, проведший более четырех лет в черчиллевской тюрьме, несмотря на мандат члена палаты общин, верно заметил: «С точки зрения людей, планирующих новую войну, ничего не могло быть лучше такого договора».[24] Ефрейтор Гитлер его не составлял, равно как и агитатор Муссолини или большевистский наркомнац Сталин. Конечно, не Версалем единым произошла Вторая мировая война. Но лиха беда начало…
Статья 213 Версальского договора утверждала исключительную виновность Центральных держав в развязывании войны. Запрятанная куда-то в середину, она тем не менее была одной из важнейших: ставя подписи под договором, представители поверженного Рейха принимали на себя и на свою страну ответственность не только материальную (репарации и территориальный передел), но и моральную: «Союзные и объединившиеся [Точнее было бы сказать: «вовремя присоединившиеся к победителям».] правительства заявляют, а Германия признает, что Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзными и объединившимися правительствами и их гражданами вследствие войны, которая была им навязана в результате агрессии Германии и ее союзников».
Пройдет 10-15 лет, и абсурдность этих утверждений будет исчерпывающе доказана историками «ревизионистской школы», – убедительнее всего не только в Германии, что вполне понятно, но в Соединенных Штатах, где проблема участия в военных конфликтах за пределами Западного полушария стала актуальной с приходом к власти Франклина Рузвельта и особенно по мере «пробуксовывания» провозглашенного им «Нового курса».[25] К концу тридцатых «политически корректными» считались именно взгляды ревизионистов, призывавших не допустить нового глобального конфликта. Но, как говорил Александр Галич, «век не вмешаться не может, а норов у века крутой». Изменение политической обстановки в Европе диктовало изменение «политической корректности» в духе «новой ортодоксии», немедленно воскресившей все антигерманские фобии прошлого. Несогласным предлагалось отрешение от печатного станка и университетских кафедр, интеллектуальное изгнание, а то и тюремная решетка. Поэтому немалая часть вчерашних ревизионистов, вроде известного историка У. Лэнджера, оказалась в числе трубадуров новой войны.[26]
20
Полные тексты договоров с Германией, Австрией, Венгрией, Болгарией и Турцией: Итоги империалистической войны. Серия мирных договоров. Вып. I-V. М., 1925-1927 (вып. I. Версальский мирный договор). Об организации и ходе конференции: F.S. Marston. The Peace Conference of 1919: Organization and Procedure. New York, 1944.
21
Архив полковника Хауза. Т. IV. М., 1944, с. 377. Это издание, подготовленное при участии самого Хауза, сглаживает «острые углы», но тем не менее содержит ценную информацию по истории внешней политики США и Парижской мирной конференции, а также показывает степень влияния Хауза на Вильсона.
22
О роли Тардье на конференции: Rudolph Binion Defeated Leaders. The Political Fate of Caillaux, Juvenel and Tardieu. New York, 1960, ch. 21; Kopнев Н. Принцы и приказчики Марианны. М., 1935, с. 129-130; Штейн Б.Е. А. Тардье и его книга// Тардье А. Мир. М., 1941. Об отношениях Манделя с Клемансо: Корнев Н. Цит. соч., с. 216-217; интересный очерк о самом Клемансо: Там же, с. 5-15.
23
Andra Tardieu. La paix. Paris, 1921 (в русском издании отсутствует).
24
Capt. A.H.M. Ramsay. The Nameless War. Б.м., <198?>, p. 58 (впервые: 1952 г.).
25
Наиболее известные работы историков-ревизионистов: Фэй С. Происхождение мировой войны. ТТ. 1-2. М., 1934; Harry Elmer Barnes: 1) The Genesis of the World War. New York, 1926, 1927, 1929; 2) In Quest for Truth and Justice. De-Bunking the War-Guilt Myth. Chicago, 1928; Colorado Springs, 1972; Cochran M.H. Germany Not Guilty in 1914. Boston, 1931; Colorado Springs, 1972; Graf von Montgelas. British Policy under Sir Edward Grey. New York, 1927; Francis Neilson.How Diplomats Make War.New York, 1916; Torrance, 1986; Charles C. Tansill. America Goes to War. New York, 1937 и мн. др. Среди отечественных авторов наибольшего внимания заслуживает Н.П. Полетика: 1) Сараевское убийство. М.-Л., 1930; 2) Происхождение мировой войны. М.-Л., 1935; 3) Происхождение первой мировой войны. (Июльский кризис 1914 г.) М., 1964.
26
См. историографические очерки: Harry Elmer Barnes, Learned Crusader. The New History in Action. Ed. Arthur Goddard. Colorado Springs, 1968.