Страница 16 из 98
— Он ужасно милый, — признала Эльвира, — но с ним трудно говорить серьезно.
— Да, понимаю, так оно и есть. Но что вы хотите узнать о себе, Эльвира? О семейных обстоятельствах?
— Я знаю только, что мой отец умер, когда мне было пять лет, и что моя мать с кем-то от него сбежала, когда мне не исполнилось и двух. Я ее совершенно не помню.
Да и отца припоминаю с трудом. Он был старый и сидел, положа одну ногу на стул. И часто ругался. В общем я его боялась. После его смерти я жила не то с его теткой, не то с кузиной, пока и она не умерла, а потом у дяди Дерека и его сестры. Когда она тоже скончалась, я уехала в Италию. Сейчас дядя Дерек устроил меня жить к Мелфордам, своим родственникам, они очень приятные, добрые люди, и у них две дочери примерно моего возраста.
— Значит, вы довольны?
— Сама еще не знаю. Я до сих пор не успела до них добраться! Они ужасно скучные. Но на самом деле я хочу узнать, сколько у меня денег.
— Значит, именно эти сведения вам нужны?
— Да, — подтвердила Эльвира. — Я знаю, у меня есть деньги. А их много?
Эгертон стал серьезен.
— Да, — сказал он, — много. Ваш отец был очень богат. Вы его единственный ребенок. Когда он умер, его титул и имение перешли к двоюродному брату. Но он не любил брата, поэтому все свое личное состояние, весьма крупное, он оставил дочери, другими словами — вам, Эльвира. Вы очень богаты или будете богаты, когда вам исполнится двадцать один год.
— Вы хотите сказать, что сейчас я небогата?
— Вы и сейчас богаты, но не вправе распоряжаться своим состоянием, пока вам не исполнится двадцать один год или пока вы не выйдете замуж. А деньги находятся в руках ваших опекунов: Ласкома, меня и еще одного. — Он улыбнулся. — Мы ничего не присвоили, ваш капитал цел. Фактически мы его увеличили с помощью различных банковских операций.
— Сколько же у меня?
— Когда вам исполнится двадцать один год или когда вы выйдете замуж, у вас будет сумма в шесть или семь сотен тысяч фунтов.
— Как много! — удивилась Эльвира.
— Да, очень много. Вероятно, именно потому, что денег много, никто не хотел вам об этом говорить.
Эгертон украдкой наблюдал за выражением ее лица. Занятная девушка, думал он. С виду скромная, бесцветная барышня, но на самом деле не такова. Совсем не такова. Он спросил с легкой усмешкой:
— Вас это радует?
Она внезапно улыбнулась ему в ответ:
— Должно бы радовать, разве не так?
Но тут же ее мысли приняли иное направление. Она спросила:
— Кому все это достанется, если я умру?
— Ближайшему вашему родственнику.
— Я хочу спросить.., имею ли я право сделать завещание? То есть пока мне не исполнится двадцать один год? Мне об этом говорили.
— Совершенно правильно.
— Не очень-то это приятно. Если б я была замужем и умерла, то мой муж стал бы наследником?
— Да.
— А раз я не замужем, то моей ближайшей родственницей является моя мать и она все получит. А ведь я ее даже не знаю! Какая она?
— Весьма примечательная женщина, — коротко отозвался Эгертон. — Тут уж спора быть не может.
— Она когда-нибудь выражала желание меня видеть?
— Полагаю, что да, возможно. Но она вела беспорядочную жизнь и так сумела ее запутать, что, видимо, сочла целесообразным держаться от вас в стороне.
— Вы и в самом деле знаете, что она так считает?
— Нет. На самом деле я ничего об этом не знаю.
Эльвира встала.
— Спасибо, — сказала она. — Вы очень добры, что сказали мне все. Как-то унизительно быть в полном неведении. Ясно, дядя Дерек считает меня совершенным ребенком.
— Ну что ж, он ведь сам очень немолод. Наши с ним молодые годы давно миновали. Будьте же к нам снисходительны, ведь мы на все смотрим с точки зрения своего возраста.
— Вы-то хоть не считаете меня ребенком? Мне почему-то кажется, что вы гораздо лучше, чем дядя Дерек, разбираетесь в психологии молодых девушек. Он столько лет прожил при своей сестре!
Протянув адвокату на прощание руку, Эльвира чрезвычайно изысканно заявила:
— Очень вам благодарна. Надеюсь, я своим приходом не нарушила ваших планов!
И вышла. Эгертон стоял, глядя вслед уходившей Эльвире. Потом поджал губы, присвистнул, покачал головой, сел, взял ручку и задумчиво постучал ею по столу.
Придвинул к себе бумаги, затем отодвинул их и поднял телефонную трубку:
— Мисс Кордел, соедините меня, пожалуйста, с полковником Ласкомом.
Он положил трубку, снова придвинул к себе бумаги, начал было читать, но мысли его были далеко. Зазвонил телефон.
— Дерек? Здравствуйте. А меня только что посетила ваша подопечная.
— Эльвира? Боже мой, зачем она к вам приходила? У нее неприятности?
— Нет. Напротив. Она как будто вполне довольна. Хотела выяснить свое финансовое положение.
— Вы не сообщили ей об этом, надеюсь? — тревожно спросил полковник Ласком.
— Почему же нет? К чему такая таинственность?
— Мне кажется, молодой девушке не следует знать, что она унаследовала такую огромную сумму денег.
— Если мы ей не скажем, скажет кто-нибудь другой. Надо ее подготовить. Деньги — это ответственность.
— Но она еще совсем ребенок!
— Этого я бы не сказал… Кто ее приятель?
— Простите?
— Я спросил: кто ее приятель? Потому что у нее определенно есть приятель.
— Нет, быть того не может. Ничего подобного! Откуда вы это взяли?
— Во всяком случае, не с ее слов. Но у меня, знаете ли, есть кое-какой опыт. Думаю, что вы сами в этом вскоре убедитесь.
— Могу вас заверить, что вы ошибаетесь! Она не так воспитана, в школах ей внушали строгие правила, а заканчивала она свое образование в Италии, в пансионе, пользующемся прекрасной репутацией. Если б что-нибудь было, я бы знал! Согласен, она знакома с одним или двумя милыми молодыми людьми, но о том, на что вы намекаете, и речи быть не может!
— И все же выслушайте мой диагноз: у нее есть приятель, и вряд ли подобающий!
— Но почему, Ричард, почему? Что вам известно о молодых девушках?
— Довольно много, — сухо ответил Эгертон. — В прошлом году у меня были три клиентки, две из них попали под опеку суда, а третьей удалось заставить своих родителей согласиться на брак, который почти наверное кончится трагично. В наше время за девушками не уследишь. Вы и представить себе не можете, как изобретательны они, эти юные существа! Проследите-ка за ней, Дерек! Наведите справки, узнайте, чем она занимается…
— Чепуха! Она просто милая юная девушка.
— Много вы знаете об этих милых юных девушках! Ее мать убежала из дому — вы помните этот скандал? — когда была еще моложе Эльвиры. Что же касается старого Кони-стона, то он по праву считался одним из первостатейных распутников Англии.
— Как вы меня огорчили, Ричард! Как ужасно огорчили!
— Лучше, чтобы вы были предупреждены. Мне особенно не понравился один ее вопрос. Почему ей так хочется знать, кто унаследует деньги в случае ее смерти?
— Странно, она и мне задавала тот же вопрос!
— В самом деле? Интересно, почему ей пришла в голову мысль о безвременной смерти? Она меня, между прочим, о своей матери спрашивала.
Полковник Ласком вздохнул:
— Мне бы очень хотелось, чтоб Бесс повидалась с девочкой!
— Вы говорили ей об этом?
— Говорил… Да-да, говорил. Мы случайно с ней встретились, живем, оказывается, в одном отеле. Я уговаривал ее повидаться с дочерью.
— А что она? — с любопытством спросил Эгертон.
— Отказалась наотрез. Заявила, что с такими небезопасными особами, как она, молодым девушкам лучше не знаться.
— С определенной точки зрения, думаю, она и впрямь особа небезопасная, — сказал Эгертон — Говорят, она спуталась с этим гонщиком?
— Ходят такие слухи.
— Они и до меня дошли. Не знаю, насколько они имеют под собой почву. Но, впрочем, вполне возможно. Друзья Бесс со всячинкой! Но какая женщина, Дерек! Какая женщина!
— Она всегда была самым злейшим своим врагом, — буркнул полковник Ласком.