Страница 55 из 90
– Конечно, – сказал я горячо. – Очень хочу. Вы представить себе не можете, как скучна моя жизнь. Вечная рутина.
– Хорошо. Значит, будем действовать сообща. Скоро к нам подойдет майор Блент; ему явно не по себе с любезной мамочкой. Я хочу кое-что узнать у него, не подавая вида. Понимаете? Вопросы придется задавать вам.
– Какие? – спросил я испуганно.
– Заговорите о миссис Феррар – это прозвучит вполне естественно. Спросите майора, был ли он здесь, когда умер ее муж. Вы понимаете? И незаметно понаблюдайте за его лицом. C’est compris?[25]
Больше он ничего не успел сказать, так как его пророчество оправдалось – майор подошел к нам. Я пригласил его прогуляться по террасе. Пуаро остался в холле.
– Как за один день все изменилось! – заметил я. – Помню, я был здесь в прошлую среду – на этой же террасе. Роджер был в отличном настроении. А теперь – прошло три дня – Экройд мертв, бедняжка миссис Феррар – мертва… Вы были с ней знакомы? Ну конечно!..
Блент кивнул.
– Видели вы ее в этот приезд?
– Ходил к ней с Экройдом. В прошлый вторник, кажется. Очаровательная женщина, но что-то странное было в ней. Скрытная. Никогда нельзя было понять, что она думает.
Я встретил взгляд его серых глаз. Ничего. Я продолжал:
– Полагаю, вы встречались с ней и раньше?
– Прошлый раз, когда я был здесь, она и ее муж только что поселились тут. – Он помолчал и добавил: – Странно, как она изменилась за этот промежуток времени.
– В каком смысле изменилась? – спросил я.
– Постарела лет на десять.
– Вы были здесь, когда умер ее муж? – спросил я как можно небрежнее.
– Нет. Но, если верить слухам, лучшее, что он мог сделать, – умереть. Может, это звучит грубо, но зато – правда.
– Эшли Феррар не был идеальным мужем, – согласился я осторожно.
– Негодяй, как я понимаю, – сказал Блент.
– Нет, просто человек, которому богатство было не по плечу.
– Деньги? Все беды происходят из-за денег или их отсутствия.
– А у вас?
– Я счастливец. Мне достаточно того, что у меня есть.
– Действительно счастливец.
– Хотя сейчас мне туговато. Год назад получил наследство и, как дурак, вложил деньги в мыльный пузырь.
Я выразил сочувствие и рассказал о такой же своей беде. Тут прозвучал гонг, и мы пошли завтракать. Пуаро отвел меня в сторону.
– Eh bien?[26]
– Он ни в чем не замешан, я уверен, – сказал я.
– Ничего… неожиданного?
– Год назад он получил наследство, – сказал я, – но что из этого? Готов поклясться, что это честный, очень прямой человек.
– Несомненно, несомненно. Не волнуйтесь так. – Пуаро снисходительно успокаивал меня, словно ребенка.
Мы прошли в столовую. Казалось невероятным, что прошли всего сутки с тех пор, как я в последний раз сидел за этим столом.
Когда мы кончили, миссис Экройд отвела меня в дальний угол комнаты и посадила на диван рядом с собой.
– Мне немного обидно, – проговорила она расстроено и достала носовой платочек, явно не предназначенный для того, чтобы им утирали слезы. – Обидно потому, что Роджер, оказывается, так мало мне доверял. Эти двадцать тысяч следовало оставить мне… а не Флоре. Можно, кажется, доверить матери интересы ее ребенка.
– Вы забываете, миссис Экройд, что Флора – кровная родственница Экройда, его племянница. Будь вы его сестрой, а не невесткой, тогда другое дело.
– Я – вдова бедного Сесила, и с моими чувствами должны были считаться, – сказала она, осторожно проводя по ресницам платочком. – Но Роджер в денежных делах всегда был странен, если не сказать – прижимист. Это было крайне тяжело и для меня, и для Флоры. Он даже не обеспечивал бедную девочку карманными деньгами. Он оплачивал ее счета, но, вы знаете, с такой неохотой! Всегда спрашивал, зачем ей эти тряпки. Как типично для мужчины, не правда ли? Но… Забыла, что я собиралась сказать. Ах да! У нас не было ни гроша, знаете ли, Флору, надо признаться, это страшно раздражало. Да, что уж тут скрывать. Хотя, конечно, она очень любила дядю. Роджер был весьма странен в денежных делах. Он даже отказался купить новые полотенца, хотя я ему говорила, что старые все в дырах. Какая девушка стерпит такое. И вдруг, – миссис Экройд сделала характерный для нее скачок в разговоре, – оставить такие деньги, тысячу фунтов – вообразить только! – этой женщине.
– Какой женщине?
– Этой Рассел. Я всегда говорила, что она какая-то странная, но Роджер ничего и слышать не хотел, утверждал, что у нее сильный характер, что он ее уважает. Он всегда твердил о ее независимости, о ее моральных качествах. Я лично считаю ее подозрительной личностью. Она пыталась женить Роджера на себе, но я быстро положила этому конец. Ну, конечно, она меня возненавидела с тех пор, ведь я ее сразу раскусила.
Я не знал, как ускользнуть от миссис Экройд, и обрадовался, когда мистер Хэммонд подошел попрощаться. Я поднялся тоже.
– Как вы предпочитаете: чтобы судебное следствие проводилось здесь или в «Трех кабанах»?
У миссис Экройд даже рот раскрылся от неожиданности.
– Следствие? Но ведь оно же не понадобится?
Мистер Хэммонд сухо кашлянул и пробормотал:
– Неизбежно, при данных обстоятельствах.
– Разве доктор Шеппард не может устроить?…
– Мои возможности ограниченны, – сухо сказал я.
– Но если смерть была результатом несчастного случая…
– Он был убит, миссис Экройд, – сказал я грубо. Она ахнула. – О несчастном случае не может быть и речи.
Миссис Экройд растерянно посмотрела на меня. Меня раздражало то, что казалось мне глупой боязнью мелких неудобств.
– Если будет расследование, мне… мне ведь не надо будет отвечать на вопросы? Нет?
– Не знаю. Скорее всего, мистер Реймонд возьмет это на себя, он знает все обстоятельства и может выполнить все формальности.
Поверенный наклонил голову в знак согласия.
– Я думаю, вам нечего опасаться, миссис Экройд, – сказал он. – Вас избавят от всего неприятного. Теперь о деньгах. Если вам нужна какая-нибудь сумма в данный момент, я могу это для вас устроить. Наличные, для карманных расходов, имею я в виду, – добавил он в ответ на ее вопрошающий взгляд.
– Вряд ли это понадобится, – заметил подошедший Реймонд. – Вчера мистер Экройд взял из банка сто фунтов.
– Сто фунтов?
– Да. Жалованье прислуге и другие расходы. Их еще не трогали.
– Где эти деньги? В его письменном столе?
– Нет. Он хранил их у себя в спальне. В картонке из-под воротничков, чтобы быть точнее. Смешно, правда?
– Я думаю, – сказал поверенный, – нам следует до моего отъезда удостовериться, что деньги там.
– Конечно, – сказал секретарь. – Я вас провожу… Ах да, забыл… Дверь заперта.
Паркер сообщил, что инспектор Рэглан в комнате экономки, снова допрашивает прислугу. Через несколько минут он пришел с ключом, и мы прошли через коридорчик и поднялись по лестнице в спальню Экройда. В комнате было темно, занавески задернуты, постель приготовлена на ночь – все оставалось как накануне. Инспектор отдернул занавески, лучи солнца проникли в окно, и Реймонд подошел к бюро.
– Он хранил деньги в открытом ящике. Подумать только! – произнес инспектор.
– Мистер Экройд доверял слугам, – с жаром сказал секретарь, покраснев.
– Конечно, конечно, – быстро согласился инспектор.
Реймонд открыл ящик, вынул круглую кожаную коробку из-под воротничков и достал из нее толстый бумажник.
– Вот деньги, – сказал он, показывая пухлую пачку банкнот. – Здесь вся сотня, я знаю, так как мистер Экройд положил ее сюда на моих глазах перед тем, как начал переодеваться к обеду, и больше ее никто, конечно, не касался.
Хэммонд взял пачку и пересчитал деньги. Внезапно он посмотрел на секретаря.
– Сто фунтов, вы сказали? Но здесь только шестьдесят.
Реймонд ошалело уставился на него.
25
Все ясно? (фр.)
26
И так? (фр.)