Страница 53 из 90
– Une belle propriété[20] Кто его унаследует?
Его слова поразили меня. Как ни странно, вопрос о наследстве не приходил мне в голову. Пуаро снова внимательно поглядел на меня:
– Новая для вас мысль? Вы об этом не подумали, а?
– Да, – признался я. – Жаль!
Он посмотрел на меня с любопытством.
– Хотел бы я знать, что скрывается за вашим восклицанием, – сказал он. – Нет-нет, – прервал он мой ответ, – inutile![21] Вы все равно не скажете мне того, о чем подумали.
– Все что-то прячут, – процитировал я его, улыбаясь.
– Именно.
– Вы все еще так считаете?
– Убежден в этом более, чем когда-либо, мой друг. Но не так-то просто скрывать что-нибудь от Эркюля Пуаро. У него дар узнавать. Прекрасный день, давайте погуляем, – добавил он, поворачивая в сторону сада.
Мы прошли по тропинке вдоль живой изгороди из тиса, мимо цветочных клумб. Тропинка вилась вверх по лесистому склону холма; на вершине его была небольшая вырубка, и там стояла скамейка, откуда открывался великолепный вид на нашу деревеньку и на пруд внизу, в котором плавали золотые рыбки.
– Англия очень красива, – сказал Пуаро. Он улыбнулся и прибавил вполголоса: – А также английские девушки. Тсс, мой друг, взгляните вниз на эту прелестную картину.
Только теперь я заметил Флору. Она приближалась к пруду, что-то напевая. На ней было черное платье, а лицо сияло от радости. Неожиданно она закружилась, раскинув руки и смеясь, ее черное платье развевалось. Из-за деревьев вышел человек – Гектор Блент. Девушка вздрогнула, выражение ее лица изменилось.
– Как вы меня напугали! Я вас не видела.
Блент не ответил и молча смотрел на нее.
– Что мне в вас нравится, – насмешливо сказала Флора, – так это ваше умение поддерживать оживленную беседу.
Мне показалось, что Блент покраснел под своим загаром. Когда он заговорил, голос его звучал необычно смиренно:
– Никогда не умел разговаривать. Даже в молодости.
– Наверное, это было очень давно, – сказала Флора серьезно, но я уловил смешок в ее голосе. Блент, впрочем, мне кажется, не уловил.
– Да, – подтвердил он, – давно.
– И каково чувствовать себя Мафусаилом?[22] – осведомилась она.
Ирония стала явной, но Блент следовал ходу своих мыслей.
– Помните того типа, который продал душу дьяволу? Чтобы стать молодым. Об этом есть опера.[23]
– Вы имеете в виду Фауста?
– Да. Чудная история. Кое-кто поступил бы так же, если б мог.
– Послушать вас – подумаешь, что вы уже дряхлый старик! – вскричала Флора полусмеясь, полусердито.
Блент промолчал, затем, не глядя на Флору, сообщил ближайшему дереву, что ему пора возвращаться в Африку.
– Еще экспедиция? Стрелять дичь?
– Полагаю – да. Как обычно, знаете ли… Пострелять то есть.
– А эта оленья голова в холле – ваша добыча?
Блент кивнул и, покраснев, пробормотал:
– Вы хорошие шкуры любите? Если да, я всегда… для вас…
– Пожалуйста! – вскрикнула Флора. – Вы серьезно? Не забудете?
– Не забуду, – сказал Гектор Блент. И прибавил в неожиданном порыве общительности: – Мне пора ехать. Я для такой жизни не гожусь. Я неотесан и никогда не знаю, что надо говорить в обществе. Да, пора мне.
– Но вы же не уедете так сразу? – вскричала Флора. – Пока у нас такое несчастье. Ах, если вы уедете… – Она отвернулась.
– Вы хотите, чтобы я остался? – просто и многозначительно спросил Блент.
– Мы все…
– Я говорю только о вас, – напрямик спросил он.
Флора медленно обернулась и посмотрела ему в глаза.
– Да, я хочу, чтобы вы остались, – сказала она. – Если… если от этого что-то зависит.
– Только от этого и зависит, – сказал Блент.
Они замолчали и молча присели на каменную скамью у пруда. Казалось, оба не знают, что сказать.
– Такое… такое прелестное утро, – вымолвила наконец Флора. – Я так счастлива, несмотря на… на все. Это, верно, очень дурно?
– Только естественно, – сказал Блент. – Ведь вы познакомились со своим дядей всего два года назад? Конечно, ваше горе не может быть глубоким. И так лучше, чем лицемерить.
– В вас есть что-то ужасно приятное, успокоительное, – сказала Флора. – С вами все выглядит так просто.
– Обычно все и бывает просто, – сказал Блент.
– Не всегда, – голос Флоры упал.
Я увидел, что Блент отвел свой взгляд от побережья Африки и взглянул на нее. Вероятно, он по-своему объяснил перемену ее тона, так как произнес довольно резко:
– Не волнуйтесь же так. Из-за этого молодого человека, я хотел сказать. Инспектор – осел. Все знают, что подозревать Ральфа нелепо. Посторонний. Грабитель. Единственно возможное объяснение.
– Это ваше искреннее мнение? – Она повернулась к нему.
– А вы разве не так думаете?
– Я… О, конечно! – Снова молчание. Затем Флора торопливо заговорила: – Я объясню вам, почему я так счастлива сегодня. Вы сочтете меня бессердечной, но все же я хочу сказать вам. Сегодня был поверенный дяди – Хэммонд. Он сообщил условия завещания. Дядя оставил мне двадцать тысяч фунтов. Только подумайте, двадцать тысяч!
– Это имеет для вас такое значение? – Блент удивленно посмотрел на девушку.
– Такое значение? В этом – все! Свобода… Жизнь… Не надо будет терзаться из-за грошей, лгать.
– Лгать? – резко перебил Блент.
Флора смутилась.
– Ну-у, – произнесла она неуверенно. – Притворяться благодарной за поношенные вещи, которыми стремятся облагодетельствовать вас богатые родственники. За прошлогодние пальто, юбки и шляпки.
– Я не знаток дамских туалетов. Всегда считал, что вы одеваетесь очень элегантно.
– Но мне это немалого стоит. Впрочем, не будем говорить о неприятном. Я так счастлива. Я свободна. Могу делать что хочу. Могу не… – Она не договорила.
– Не делать чего? – быстро спросил Блент.
– Забыла, пустяки.
В руке Блента была палка. Он начал шарить ею в пруду.
– Что вы делаете, майор Блент?
– Там что-то блестит. Вроде золотой броши. Я замутил воду, теперь не видно.
– Может быть, это корона? – предположила Флора. – Вроде той, которую видела в воде Мелисанда.
– Мелисанда, – задумчиво пробормотал Блент. – Это, кажется, из оперы?[24]
– Да. Вы, по-видимому, хорошо знакомы с операми.
– Меня туда иногда водят, – печально ответил Блент. – Странное представление об удовольствии – хуже туземных барабанов.
Флора рассмеялась.
– Я припоминаю про эту Мелисанду, – продолжал Блент, – ее муж ей в отцы годился. – Он бросил в пруд камешек и резко повернулся к Флоре. – Мисс Экройд, могу я чем-нибудь помочь, в смысле Пейтена? Я понимаю, как это должно вас тревожить.
– Благодарю вас, ничем, – холодно сказала Флора. – С Ральфом все кончится хорошо. Я наняла лучшего сыщика в мире. Он займется этим.
Я все время чувствовал неловкость нашего положения. Строго говоря, мы не подслушивали – им стоило только взглянуть вверх, чтобы увидеть нас. Все же я бы уже давно привлек их внимание, если бы мой спутник не помешал мне – он явно хотел, чтобы мы остались незамеченными. Теперь, однако, он встал и откашлялся.
– Прошу прощения, – громко сказал он, – я не могу скрывать свое присутствие здесь и позволять мадемуазель столь незаслуженно расхваливать меня. Я должен принести вам свои извинения.
Он быстро спустился к пруду, я – за ним.
– Это мсье Эркюль Пуаро, – сказала Флора. – Вы, несомненно, слышали о нем.
Пуаро поклонился.
– Я слышал о майоре Бленте и рад познакомиться с вами, мсье. Мне хотелось бы кое-что узнать от вас.
20
Прекрасное имение! (фр.)
21
Бесполезно! (фр.)
22
Мафусаил – библейский персонаж, проживший 969 лет. В переносном смысле мафусаилов век – символ долголетия.
23
Имеется в виду опера Шарля Гуно «Фауст», где главный герой вступает в союз с дьяволом с целью обретения молодости.
24
Имеется в виду опера Клода Дебюсси на сюжет пьесы Метерлинка.