Страница 9 из 9
То, что плод союза этих двоих покидает застолье, Лада проигнорировала. По-моему, это ее только порадовало.
– Сейчас, только джемпер накину, – сказала я громко, сама же красноречивым взглядом указала на спину спешащей на второй этаж Кэт. Лада меня поняла и на секунду опустила ресницы, подтверждая это.
* * *
– Ну, конвой? – В голосе девочки дерзости и вызова хватило бы на десятерых.
Я обошла молчанием ее вопрос и задала свой:
– Ты сколько отцу клофелина набухала?
– Чего-чего?!
Личико барышни тут же из миленького превратилось в противное. Мне захотелось развернуть Кэт на сто восемьдесят градусов и сделать то, что совершенно упускал из виду ее папаша. А именно – надрать как следует ей задницу!
– Последний раз тебя, дуру, спрашиваю: сколько ты набухала клофелина? – проговорила я таким бесстрастным голосом, словно о погоде спрашивала.
Но через пару секунд не выдержала, поскольку ротик Катьки продолжал глумливо кривиться и отвечать девица мне явно не собиралась. А я терпеть не могу, когда игнорируют мои вопросы. Тем более такая вот сопля!
Я «слегка» надавила пальцами ей на плечо. Есть там одно местечко… как раз туда попал мой большой палец.
– Ты… ты что?! – Девушка изумилась во второй раз. На смену циничной гримаске на лице появилось выражение боли и обиды. Я уже раскаивалась в своем поступке, но искушение оказалось так сильно!
– Ты мне ответишь или пора вызвать «Скорую» твоему отцу? Его увезут в больницу. Возможно, сделают с ним много неприятных вещей. Ты, конечно, обрадуешься. Но, клянусь, он обязательно узнает, кому этим обязан.
– Дура, ничего ты не понимаешь!
Неожиданно большие черные глаза девочки наполнились слезами. Неожиданно – самое верное слово. Поскольку произошло это очень быстро, словно где-то внутри Кэт просто открыли кран! Р-р-ра-з – и хлынуло!
– Ты думаешь, я отца не люблю?
– Н-ну, не знаю, – промямлила я. Да уж, вверенный объект весьма близок к истерике.
– Я не только не люблю его, я его не-на-ви-жу!
Последнее слово было произнесено по слогам свистящим шепотом. Словно девочка боялась, что кто-то подслушает ее признание.
– За что же ты его так?
Я понимала, что говорить на эту тему ей уместнее было бы с матушкой. Хотя кто знает, какие у них отношения? Но поскольку госпожа Киреева сейчас, скорее всего, в Тарасове, рассчитывать на ее моральную поддержку не приходится. Папаня – в коматозном состоянии и выйдет из него благодаря стараниям собственного же чада не скоро. Так что…
– Так за что же ты на отца-то в обиде?
Возможно, психолог придумал бы лучший подход. Но я, к сожалению, не психолог. Потому просто задала тот вопрос, что первым пришел на ум. Правда, старалась вложить в свой голос максимум теплоты и участия.
– Потому что он идиот! Не понимает, что он этой сучке не нужен! Думает, что хитрее! Ха-ха!
Ее смех доказывал, что случилось именно то, чего я опасалась: у девицы началась истерика.
Смех неожиданно оборвался. Теперь девушка очень серьезно смотрела на меня. В глазах еще мерцали слезы, но взгляд был строг и до странности адекватен. И тут я поняла, что меня так поразило в нем – он получился неожиданно каким-то… ну, слишком взрослым, что ли.
– Женя, вы не понимаете, что происходит здесь, в этом доме. Да оно вам и не нужно. Послезавтра в три часа дня мы простимся и больше никогда не увидимся. Наши заботы останутся нашими. А насчет клофелина, – тут на ее мордашку вновь вернулись признаки детства, – если бы я этого не сделала, папаня провел бы ночь с этой шлюхой! Видела, как ее перекорежило?!
– Я видела, что ей не понравились его слова.
– Еще бы! – Мечтательно-злорадный огонек – искорка вдохновения для новых «боевых» действий вновь вернулся к ней. Слезы высохли без следа. – Ладно. – Девочка зыркнула исподлобья и отвернулась. Видно, желание пооткровенничать отхлынуло так же резко, как и пришло. – Поздно уже. Давайте спать. А насчет дозы не волнуйтесь, проверено!
– Ну, коли так, – говорила я вслух, а про себя думала: «Ни хрена себе, вот это ребенок!» – С твоего разрешения, я еще посижу за столом. У человека все-таки день варенья.
– У «че-ло-ве-ка»! – передразнила она меня. Злость на ее милом личике в тот момент была совершенно не наигранной. – Я бы такого человека из папиного пистолета пристрелила! Да и папу заодно с ней!
– А у твоего отца есть пистолет?
– В сейфе в его кабинете. Он сейчас как раз там и дрыхнет.
– А что же его в комнату не отнесли?
– Так ты их спальню заняла. Да и кабинет ближе к холлу, чем остальные комнаты. Думаешь, приятно такую тушу волочь?
– Ах да, – несколько растерялась я и, для того чтобы это скрыть, сказала: – Ну, сейф под кодом, так что тебе убить…
Мой уверенный голос был перебит ее громким смехом. В результате я смутилась второй раз за сегодняшний вечер.
Всплеск веселья продолжался довольно долго, и я начала опасаться, что своим вопросом спровоцировала новый приступ истерики.
– Ой, не могу! – насмеявшись вдоволь, девочка схватилась за живот. – Филипп – и тот, наверное, код знает! Один, пять, двенадцать, пятьдесят девять – день рожденья папика! Но он Филиппу ни к чему!
– А Филипп – это кто? – спросила я.
– Пес. Овчарка наша!
Спасибо, я уже и сама догадалась!
* * *
Оказавшись в коридоре второго этажа, я вдруг обнаружила, что дверь в кабинет героя дня чуть приоткрыта. Неожиданно для самой себя я зашла внутрь. Андрея Викторовича определили на обширный кожаный диван, хотя ему сейчас было все равно. Он не рыпнулся бы, даже если бы его просто свалили на пол. Глядя на него, я вполне уверилась, что до утра этот тип проспит точно.
Я уже собралась выйти, как мое внимание привлек сейф. Точнее сказать, несгораемый шкаф с номерным замком. Повинуясь внезапному импульсу, я быстро подошла к входной двери и затворила ее. Затем вернулась и набрала шифр. Пятнадцать, двенадцать, и… пятьдесят девять. Потянула ручку – дверца открылась. Н-да.
Признаться честно, не ожидала, что Катя скажет правду!
Я тупо уставилась на толстую картонную папку с листами бумаги в ней. Внутри шкафа было еще одно отделение и еще одна дверца. Она закрывалась на ключ, который, кстати, торчал в замке.
Сказал А, говори уж и Б! Я повернула ключ и заглянула во внутреннее отделение. Там тоже лежали какие-то бумаги, а поверх всего – тот самый пистолет, про который обмолвилась Катя.
«Ладненько, полюбопытствовала, и хватит!» – одернула я себя и захлопнула сейф. Сначала внутреннюю часть… Словом, оставила все так, как было до моего вторжения.
Однако после эксперимента я невольно задумалась над рассказом Андрея Викторовича во время первой нашей встречи. И опять достоверность его показалась мне, мягко говоря, сомнительной.
Я вышла в общий коридор и притворила за собой дверь кабинета Киреева. Тут же спохватилась и чуть приоткрыла ее. То, что я только что проделала, по идее не нужно совершенно. Но привычка – вторая натура. Пусть останется все так, как было до моего посещения.
«Зачем я здесь?» – в который раз за прошедшие часы задавала я себе этот вопрос и не знала ответа. И единственный человек, способный просветить меня на этот счет, – за только что прикрытой мною же самой дверью. Только до утра ответить на чей-либо вопрос он вряд ли сможет.
Одно не вызывало у меня сомнений – если и намечаются какие-то события, то они впереди!
Более не задерживаясь, я направилась к лестнице.
Глава 3
Антон Валентинович тихонько перебирал струны. Наконец, настроив гитару, негромко запел. Голос у него оказался приятный, и песня в его исполнении звучала очень красиво.
Огромный холл погрузился в полумрак, только огонь от горящих в камине поленьев освещал несколько его квадратных метров. Желто-красные языки пламени весело плясали, в глубине очага и в такт им причудливые тени молчаливыми фантомами крались по стенам, по тяжелой дубовой мебели.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.