Неприкаянные

— Двадцать.

— Мошенник, — ругается Майна.

В конце концов вышло так, как хотел старик. Довольный покупкой, он зашагал, прихрамывая, прочь, а парни, укрывшись от моросящего дождя, смотрели ему вслед и думали о том, как будут жить дальше. Меджа взглянул на деньги, лежавшие у него на ладони. Все монеты старые, расплющенные; посередине каждого десятицентовика зияет дырка — вещественное доказательство того, что деньгам — грош цепа. Одни железки отдал, другие взял. Ну и сделка! Меджа покачал головой. Вот бы получить доступ к главному скупщику — тому, что с капиталом! Но главный скупщик стоял где-то на верху лестницы, они же с Майной — на самой низкой ее ступеньке. Подниматься по этой лестнице умеет только бессовестный оборванец-посредник.

— Если бы я мог связаться с главными скупщиками впрямую, — проговорил Меджа вслух. — Если бы я мог, то собрал бы на улице все баки и обменял бы их на настоящие деньги.

Майна вяло улыбнулся.

— А где бы мы тогда спали?

Меджа в раздумье почесал затылок.

— Для сна один бак сохранили бы.

— В нем не было бы нужды. — Майна похлопал друга по спине. — Сидели бы за решеткой, и деньги у нас давно отобрали бы.

Они принужденно засмеялись.

Дождь перешел в ливень. Теперь все канавы и баки зальет водой, и придется искать другие места для ночлега.

2

Старик ковылял по улице, озираясь выпученными близорукими глазами по сторонам. Время от времени он останавливался, с трудом оборачивался назад или заглядывал в мусорные баки, стоявшие тут и там на тротуаре. От одуряющей вони его большой широкий нос морщился. Послеполуденное солнце палило нещадно, и старик чувствовал себя в крахмальном белом костюме очень стесненно. Его сандалии, надетые на босые ноги, внутри сделались скользкими от пота. Из промежутков между ремешками робко выглядывали грубые, в мозолях пальцы.

Дойдя до конца улицы, старик остановился и, достав из кармана пиджака заскорузлый платок, вытер им лицо и шею, потом заросшую редкими волосами голову. Тем временем его глаза с красными прожилками непрестанно шарили по обеим сторонам дороги. Пешеходы, спешившие поскорее выбраться из этого вонючего квартала, проходили мимо, не замечая его. Но и старик не обращал на пешеходов никакого внимания. Он лишь вглядывался в затененные закоулки и что-то бормотал про себя. Потом свернул налево и поплелся по узенькой улочке за супермаркетом. Справа от него находилась площадка для стоянки автомашин, а слева тянулись высокие, неприступные задние стены магазинов. «Они должны быть где-то в этом районе, — думал он. — Помню, я их тут видел». Он вынул из кармана старые часы: время позднее, надо поскорее найти этих парней да возвращаться, а то ужин не успеешь приготовить. Хозяин не желает слушать никаких объяснений, если еда запаздывает. Старик ускорил шаги.

Нашел он парней напротив супермаркета. Одежда на обоих висела лохмотьями, сквозь дыры в ней чернело грязное голое тело. Перед ними грудой лежали на старой развернутой газете порченые фрукты. Юноши ели, о чем-то разговаривая вполголоса, и не заметили подошедшего. Старик нерешительно кашлянул; парни вскочили, как но команде, и уставились на него в напряженном ожидании. Они были похожи в эту минуту на диких кошек, готовых к прыжку.

Стариком овладели любопытство и испуг одновременно.

— Не бойтесь, — робко пробормотал он. — Я не обижу вас.

Парни переглянулись.

— А мы не боимся, — сказал один из них. — Ты не можешь нас обидеть.

Старик беспокойно переступил с ноги на ногу. Чувство страха подсказывало ему, что надо убираться отсюда, подальше от этих дерзких парней, но что делать, если хозяину понадобились две пары молодых и дешевых рабочих рук? И где их искать, эти рабочие руки, если не здесь?

— Я хочу помочь вам, — сказал он.

Майна и Меджа снова переглянулись.

— Слыхал, Меджа? — со смехом спросил Майна. — Эта старая ворона хочет нам помочь.

Меджа тоже засмеялся, но более сдержанно. Он осмотрел старика с головы до ног — от красной фески до изношенных сандалий. Худой, потный, дрожащий, с длинными отвислыми усами, он был похож на одну из тех мокрых голодных крыс, что обитают в канавах.

— Мы не просили у тебя никакой помощи, — сказал Майна. — Позаботимся о себе сами.

Старик опасливо посмотрел по сторонам и подошел ближе. Парни немного отступили и тоже огляделись вокруг, думая, что тот, возможно, увидел полицейского.

— Слушайте, ребята, — взволнованно заговорил старик. — Вы мне понравились, вот я и…

— Зато ты нам совсем не понравился, — прервал его Майна.

— Погоди, Майна, — сказал Меджа. — Давай выслушаем его. Пусть скажет, кто он такой и чего от нас хочет.

Старик облизал губы и улыбнулся, обнажив беззубые десны. С уголков его рта стекала тягучая коричневая от табачной жвачки слюна. Майна смотрел на него с отвращением.

— Меня зовут Бой, — сказал старик. — Мой…

— Бой? — переспросил Майна. — Ты что, старик, потерял дорогу в богадельню? Так ты не здесь ее ищешь. Хотя мы и сами не знаем, где она. Мы еще там не были.

Старик не мог сдержать дрожи в теле. Он снова достал из кармана платок и вытер лицо и шею.

— Так что же тебе надо, Бой? — спросил Меджа, делая Майне знак молчать. — Ну? — Он чувствовал, что у старика важное дело, иначе он не рискнул бы появиться в этом районе, о котором ходит дурная слава.

— Мой хозяин… Мой хозяин хочет двух мальчиков…

— Ах ты, собака! — крикнул Майна и угрожающе двинулся на старика. Он слышал, что некоторые хозяева посылают слуг в бедные кварталы за мальчиками для своих утех. Тогда это казалось ему выдумкой, но вот сейчас…

Меджа в недоумении смотрел то на старика, то на Майну.

— Что ты сказал? — спросил он, становясь между ними. — Чего хочет твой хозяин?

— Мальчиков. Работать у него в огороде. Он хорошо платит. Он — белый. Неплохой человек.

— Пусть идет к… — начал было Майна.

— Сколько платить будет? — спросил Меджа.

Бой смущенно откашлялся.

— Сколько не знаю, но он не обидит. Кормежку получите, жилье и…

— «Жилье», — передразнил Майна. — Скажи ему, пусть он живет со своей бабушкой.

— А где твой хозяин? — спросил Меджа, не обращая внимания на слова товарища.

Бой взглянул на Майну, стоявшего в угрожающей позе, потом снова на Меджу.

— На ферме, в двадцати милях от города. А сегодня сюда приехал, за покупками. Если вы согласны у него работать, то с ним и поедете на ферму.

Меджа обернулся к Майне.

— Как ты считаешь?

Майна сделал брезгливую гримасу и, подняв с земли апельсин, протянул Медже.

— На, отдай ему. Пускай отнесет своему гнилому хозяину.

Лицо Меджи напряглось от волнения. Он недоуменно смотрел то на протянутую руку с апельсином, то на товарища. Какая муха его укусила?

— Ты что, не хочешь работать?

— Хочу, да не там. — Майна покачал головой. — Пусть кто другой едет, а меня избавь.

— Несколько месяцев назад ты говорил, что готов на любую работу, — удивился Меджа. — Так же, как и я. Ну что ж, не хочешь, не надо. А мне так хоть бы и на огороде. Лишь бы платили. Оставайся один в этой вонючей дыре, если правится.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал Майна. Рука его все еще сжимала апельсин. — Его хозяину баба нужна, а не работник.

Меджа в замешательстве посмотрел на Боя. Наконец тот начал понимать, на что намекает Майна. Догадка эта и у него вызвала отвращение.

— О чем это он? — с беспокойством спросил Бой.

— У твоего хозяина… есть жена? — спросил, в свою очередь, Меджа.

— Жена и четверо детей, — ответил старик. — Так что не беспокойтесь. Ему работники для огорода нужны. Будете работать самостоятельно. А за платой он не постоит.

Майна смущенно молчал, избегая смотреть Медже в лицо.

— Вот видишь, — со смехом сказал Меджа. — Твое больное воображение всегда рисует тебе какие-нибудь пакости.

Майна бросил апельсин на землю.

— Пускай твой хозяин убирается к…