Ронин

— Да нет, продолжайте, пожалуйста. Мне очень интересно, что вы вкладываете в понятие карма, — ответил я, всматриваясь в лицо собеседника. Не было у него одного черного глаза а другого зеленого. Да и брови были на одном уровне. Про платиновые и золотые коронки и речи не могло быть. Ровные белые зубы. Ровным счетом ничего не было в нем от Булгаковского Воланда. Скорее он походил на другого героя. И так меня заинтересовал, что я со своими расспросами набросился на него с такой жадностью, как кот набрасывается на рыбу. Только, что не урчал и чавкал от удовольствия. Столь широко образованного собеседника мне встречать не приходилось. В вопросе кармы мы с ним не сошлись. карма конечно с одной стороны удобное понятие, объясняющее все неприятности в человеческой жизни воздаянием за грехи. Но с другой стороны, если человек не грешил а жизнь его неумолимо катиться под откос, карма объясняет это грехами прошлой жизни.

— Совершенно не согласен, — заявил я, — Ладно, если б человек помнил о грехах в прошлой жизни, то наказание в этой он понимал. Но факт то, что как можно наказывать за то, что он не помнит? И как говорится ни сном, ни духом?

— Уголовный кодекс тоже не делает скидки если преступление совершается в состоянии алкогольного опьянения и человек его совершивший ничего не помнит. Наоборот алкоголь является отягчающим фактором и от ответственности не освобождает.

— В пьянстве человек виноват сам и в потери памяти, но прошлую жизнь то не помнит никто! — горячо вступился я.

— Помнит. Далай-лама помнит все свои воплощения.

— Но все остальные-то не Далай-ламы, и далеко не просветленные и просвещенные?

как им быть?

— Просвещаться. Другого пути у человечества нет, кроме личного духовного самосовершенствования. Человек перестал расти духовно со времен средневековья и это плохо кончится. Дикарь с атомной бомбой в несколько раз опаснее дикаря с мечом. Поэтому гибель нашей цивилизации не за горами, — спокойно и уверенно ответил попутчик. И я внутренне вздрогнул, вспомнив слова Дарьи, что людей на Земле в будущем не будет. Надо ли говорить, что в споре и дальнейшей беседе мы провели всю дорогу. Искоса я бросал взгляды на остальных пассажиров автобуса. Некоторые делали вид, что не слышат нашей беседы. Другие напротив, смотрели на нас, как на инопланетян.

Настолько чужд им был предмет нашей беседы, что они совершенно ничего не понимали из сказанного. Время пролетело незаметно. В семь часов вечера мы вылезли из автобуса у моста через реку. На белой указательной табличке чернела надпись — «Иогачоз».

Вот так название? Артыбаш то где? Деревня по эту сторону озера и оказалась Артыбаш.

А присмотревшись к табличке я понял, что написано на ней Иогач 0,3 км. т. е. протяженность моста через вытекающую из Телецкого озера реку Бию была 300 метров.

С попутчиком моим, которого звали Константин мы настолько сдружились, несмотря на разногласия, что ночлег решили искать вместе и спор свой продолжить. Проходя по центральной улице поселка обращались то в один дом, то другой. Деревня как вымерла. Встречали нас во дворах, в первую очередь собаки. Звонкоголосые лайки, с закрученным петелькой хвостом. Лаяли они беззлобно но громко, оповещая хозяев о приходе чужаков. Хозяева выходить из дома не торопились. А вышедшая из очередного дома старуха посоветовала приезжим обратиться насчет жилья на турбазу в конце деревни. Следуя её совету мы двинулись быстрым шагом, поскольку осенние сумерки уже наступили. Навстречу нам неизвестно откуда появилась шумная толпа пьяных аборигенов. Мне стало неуютно на душе в предчувствии стычки. Пьяные, грозные, были чем-то недовольны и явно искали приключений на свою попу. Первым моим побуждением было схватить попутчика за локоть и свернуть от греха подальше в ближайший двор. Но Костя не поддался, лишь изумленно посмотрел на меня. Пьяная толпа меж тем приблизилась к нам. Красные, остро пахнущие перегаром лица прошли огибая нас, словно нас и не существовало, продолжая материть все на свете. В руке одного из них был поломанный черенок от садового инвентаря. Скорее всего лопаты. Но они прошли, и мы прошли, и ничего не случилось.

— Знаешь, Костя, я поражаюсь как это к нам не докопались. Они ведь явно ищут о кого кулаки почесать. И двое чужаков кандидатуры подходящие.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Костя. — Просто так неприятности не случаются. Если бы у нас была внутренняя агрессия и злоба будь уверен, нас так просто бы не пропустили. Иногда не то, что злобы, а просто внутреннего неприятия человека достаточно. Люди ведь связаны все единым полем, поэтому чувствуют друг друга на расстоянии. Ты не читал учение Вернадского о ноосфере? Именно благодаря ноосфере и возможны такие явления как телепатия и связь между людьми близкими друг другу по духу.

Поселились мы в бараке из лиственницы, постройки 38года. Когда-то в этом бараке жил первый директор турбазы. А теперь в ней жили монтажники строившие линию электропередачи и ещё некие неизвестные личности. Монтажники милостиво разрешили нам пожить у них. Монтажники целый день работали. Мы же были предоставлены сами себе. Гуляли вдоль берега озера. Поднимались в горы. И говорили, говорили и говорили. казалось не было вопроса, по которому бы мы не спорили. Но вместе с тем была у нас некая похожесть, некая астральная связь. Что мы не сорились а лишь дополняли знания друг друга. Двое суток непрерывных разговоров и информации.

Мне казалось, что я ощущаю как у меня мозг гудит, как трансформатор усваивая и переваривая информацию. Через двое суток рано поутру мы сидели на кухне и завтракали.

Чай, сухари и сыр. Костя оказался вегетарианцем. Крепко заваренный чай он размешивал со смесью детского питания.

— Первое, чем подкрепил свои силы Будда выходя из аскезы, был ширчой. Чай с молоком.

— молвил Костя как бы рассказывая сам себе и ко мне конкретно не обращаясь.

Над столом летали сонные мухи доживая последние осенние дни своей короткой жизни. Тут я не выдержал и выложил Константину про свою жизнь, не утаивая никаких мелочей. И про то, что я из будущего. И про лабораторию. И про мироустройство. А под конец и про страсть своей жизни. Светлану. А может быть Дарью. Про ту, чья сущность жила в этих женщинах. Про ту, истинного облика которой я никогда не видел, да наверное и не увижу. Константин слушал с интересом и не перебивал, а когда я закончил, он посмотрел в сторону на остывающую печку и сказал:

— Значит проект «Ронин» ещё действует. А знакомую твою на самом деле зовут Диана.

Она симпатичная.

Может мне это только показалось. Но после его слов мухи, летающие над столом, замерли в воздухе, а размешиваемый чай так и застыл воронкой вокруг ложечки.

— Вся проблема была в том, что мы не могли заглянуть в будущее. Не во всё будущее, а конкретный период. Через десять лет связь обрывалась. Реципиент просто не мог найти носителя, чтоб посмотреть на мир его глазами. А означало это одно, — Константин вздохнул, — Людей на земле нет. Ни единого человека. Никого. И что произошло или произойдет, мы не знаем. Сам судный день человечества не просматривается. Ужасные помехи связаны с колоссальным выбросом энергии. Остается только гадать. Нажал ли нервный политик кнопку, упал ли астероид или ещё какие катаклизмы планетарного масштаба.

— Но до происшествия вы просмотреть то могли? — спросил я.

— Да, — кивнул Костя. — И я вычислил этот день. И дожидаться не стал. Сбежал. Теперь вот брожу по миру и ищу выход. Не буду изображать из себя спасителя мира. Сбежал я по весьма прозаичному поводу. Страх. Страшно стало, что завтра уже не будет. Что сфинкс рассмеётся, звезды погаснут и времени больше не будет. Только вот находясь в этой эпохе я стал задумываться над тем, что нужно сделать? Если причина катастрофы заложена в человеке, то нужно изменить человека. Это не грязь, — сказал Костя, вытирая подошву ботинок об траву. И налипшие комья грязи нехотя отваливались. — Это сырая земля. Грязь то, что оставляет после себя человек. Мы изгадили планету до невозможности. Высосали её как вампиры.