Пароль — «Прага»

Виктор опрометью бросился к палатке, где собирался женский состав отряда.

Квета приближалась к Олешинскому неуверенным шагом. Она увидела бинты на руках капитана и словно онемела. Вместо приветствия нежно оглядывала его издали темными, как терн, глазами. Только теперь она заметила, что рукав, вправленный в карман бушлата, пуст.

— Женя, что это? — даже вскрикнула она с болью, не пряча нежного и взволнованного взгляда.

Какой-то миг она стояла поодаль, не решаясь подойти к капитану. Весенний ветер развевал серебристые пряди волос, прикрывавшие его широкий лоб. Олешинский сам подошел к ней и подал руку.

— У нас нелегкая работа, Квета, — сказал он, словно оправдываясь.

— Я знаю, — понимающе кивнула девушка. — Вас ожидают в другом лагере…

— Так что, переводчица, пойдемте к пленным, — сказал капитан после паузы, давая понять, что переходит к будничным делам.

— Я готова, — в тон ему ответила Квета.

Первым подвели майора Шульца. Грязный, в изорванной одежде, он лязгал зубами от нервного напряжения. Ноги у него тоже дрожали, и, жалкий, Шульц упал перед Олешинским на колени. Вдруг он узнал Квету.

— Вы… вы?..

— О да, — оживленно ответила Квета. — Вы же просили свидания. Сегодня суббота, а на моих часах ровно семь.

Шульц прищурил глаза: в этот миг перед ним, наверное, пронеслись недавние события — купе, фотоаппарат, переодевание, оставленный портфель и этот капкан в лесу. Глаза его помутнели, нервно забегали. И вдруг он истерически захохотал.

— Ха-ха-ха! — раздалось на весь лес.

Шульц уже не мог сдерживаться…

— Уберите его прочь, — приказал капитан, — в Германии стало одним психом больше.

ПРШИБРАМ

Было прохладное весеннее утро. В лагере подрывники готовились к ночной диверсии, и местную разведку встречал Виктор.

— Кругер готовит второе наступление на партизан, — оповестил Индра. — На этот раз облава намечается в направлении другого лагеря, где собраны пленные.

Это были последние сведения из кабинета Кругера, которые передавал Крижек.

Соединение немедленно начало отходить в глубь леса. Самое тяжелое положение было с госпиталем. Погода стояла пасмурная, дождливая. В палатках разместили раненых, а бойцы даже не успели выкопать себе землянки. Они заняли оборону около высотки. Подрывники пошли на диверсию к железнодорожному мосту под Вишневой.

Олешинский решил заманить карателей в глубь леса и там дать бой. Последними вышли из лагеря связные. Не успели они дойти до штабного отряда, как услышали собачий лай.

Несколько власовцев и эсэсовцев торопились за овчаркой к покинутому лагерю. Впереди бежал долговязый обер-лейтенант. Он ругался и размахивал автоматом, подгоняя солдат, которые не успевали за своим командиром.

Вот овчарка выскочила на то место, где еще утром были партизаны, и, неистово лая, стала разгребать недавно копанную землю. Ей помогали солдаты. Добычей оказался старый брезент, пустые диски из автоматов и ненужные вещи. Солдаты сначала с ругательствами потоптали все ногами, а потом сложили в кучу и подожгли.

Как только над лесом поднялся столб черного дыма, заговорили партизанские пулеметы. Бой продолжался несколько часов.

Власовцы не торопились удирать, надеясь на подкрепление. Этого подкрепления ожидали и хлопцы Эмиля в Малой Буковой. Они заминировали дороги к лесу и заняли боевые позиции. Малая Буковая впервые вступила с врагом в открытый бой.

И вторая облава полковника Кругера потерпела поражение.

Под Малой Буковой дорога раздваивается: одна ведет направо, другая — налево. После разгрома гитлеровцев и власовцев, которые принимали участие во второй облаве, штаб соединения «Смерть фашизму!» перебазировался в Малую Буковую. На развилке дорог Олешинского встретил Вацлав Крижек. Он был в гражданском, но, как всегда, стройный и подтянутый.

— Товарищ капитан, — сказал он, поздоровавшись, — прибыл в ваше распоряжение. Едва удрал. Кругер дал приказ арестовать меня.

— Очень рад, товарищ Крижек, что вы прибыли. Ваша «работа на немцев» очень нам помогла, — Олешинский тепло улыбнулся. — Долго будут гадать, кто им бил горшки. У вас радостное настроение, наверное, подготовили все для работы штаба в Буковой?

— Это еще до меня сделали Эмиль с Ружечкой и Тышляром. А в доме пани Матисовой вас ожидает сюрприз.

Причиной радостного настроения всех был Олег, приехавший из Праги. Партизаны обнимали его, оглядывали со всех сторон, весело шутили по поводу его наутюженного костюма и галстука.

— Был партизаном, а стал франтом. Ну и принарядился, настоящий лорд.

— Конспирация… — отшучивался Олег, а в это время с противоположной стороны комнаты на него смотрели серые, счастливые глаза Либуши.

Друзья сели за стол. Олег оживленно рассказывал о том, как ему удалось связаться с пражским подпольем, и о плане подготовки восстания в Праге.

— Какой помощи просят товарищи? — спросил капитан.

— Оружия.

— Будет оружие, друг, будет. Наш штаб отныне тут, в Малой Буковой… Временно, — подчеркнул Олешинский. — Потом будем в Пршибраме.

Вошла захлопотавшаяся Ружена, стала расставлять тарелки, щеки ее краснели от радостного волнения.

— О, сыны мои, дети наши, как приятно видеть вас снова за столом. — Она уже обращалась к партизанам по имени: — Михаил, ты бы побрился.

— У меня, мамо, кроме ножа, ничего нет, — ответил Манченко, и все засмеялись.

— Гонза, ты же был мо́лодцем на весь Пршибрам, а теперь ходишь с бородой.

Поднялся Матисов:

— Не нужно, Ружена, корить бородатых, дай время, пекарь Матисов станет и парикмахером, а наши сыновья сразу помолодеют.

Снова стало тихо, партизаны слушают Олега.

— А как там гауляйтер поживает? — басом поинтересовался Карел Падучек. — Еще не смазывает пятки?

— Вчера гауляйтер выступал по радио. — Олег вышел на середину комнаты и артистически выбросил вперед руку: — «Немецкое командование имеет огромные силы. Они способны уничтожить врагов — большевиков!»

Все засмеялись. Даже у всегда сдержанного Крижека от смеха запотели стекла очков.

Капитан не спеша расстелил на столе карту. Командиры склонились над ней. Это совещание было штабу крайне необходимо. В соединение ежедневно прибывали люди, их становилось все больше и больше. Новые отряды рвались в бой, а оружия не хватало. В боях были захвачены немалые трофеи, но теперь две сотни автоматов и десяток станковых пулеметов проблемы решить не могли. Нужно было идти на большие операции, активно наступать и добывать оружие.

— Пршибрам, Пршибрам, — прошептало несколько голосов сразу.

Капитан поддержал друзей. Да, настало время выкуривать немцев из Пршибрама, очищать Пршибрамский округ от врага.

Гитлеровцы оказывали бешеное сопротивление, торопясь как можно больше навредить, суетясь, как загнанные звери. Если бы удалось захватить Пршибрам, парализовать врага в районах Инце, Гостомице, Мнишека, Добржиша, то фашисты оказались бы в крепко завязанном «мешке». Это понимали все партизаны. Но прежде всего необходимо было решить несколько задач: как взять город, как отрезать врага от Праги и лишить его возможности перебрасывать туда подкрепления, наконец, как овладеть оружием. Причем ни на минуту нельзя было упускать из виду, что у немцев и власовцев имелись еще большие силы.

— Да, следует хорошо продумать тактику, — осторожно заметил Володарев и раскрыл свою папку.

Он рассказал об обстановке в Пршибраме, согласно последним данным разведки и связных. На карте появились оперативные пометки. Штаб продолжал свою работу.

Около полудня пришел Индра. Вид у него был довольно забавный: автомат через плечо, гранаты вокруг пояса, весь в мазуте, от одежды несет бензином.

— Товарищ капитан, — вытянулся он в струнку перед Олешинским, — примите трофейный «мерседес». Мы с хлопцами его отремонтировали и отдаем в распоряжение штаба.

— Ремонт надежный? — спросил, едва заметно улыбаясь, Олешинский. — «Мерседес» не рассыплется?