Братья по оружию

Рейстлин дошёл до своей палатки и свалился с необычайно сильным приступом кашля, весь остаток ночи пытаясь нормально вздохнуть. Барон лежал в шатре и думал о неприятных вещах, услышанных от командующего Холоса, и как им противостоять. Хоркин, разбуженный Рейстлином, не мог заснуть вообще. Он мрачно лежал в кровати, призывая проклятия на голову своего ученика и размышляя о завтрашнем штурме. Его обычно улыбающееся лицо сейчас было сосредоточенно, он молил свою дорогую Луни ниспослать ему сон. Крыса в тревоге смотрел в ночное небо – кто-то ему сказал, что его могут оставить завтра в лагере из-за его маленького роста. Карамон, отполировавший броню едва не до дырок, завернувшись в одеяло, думал: «А вот интересно, я могу завтра запросто умереть?»

Некоторое время спустя он открыл глаза, обнаружив, что уже утро.

Небо было жемчужно-серым, затянутым низкими облаками до самого горизонта, и, хотя дождя не было, лагерь был мокрым от влаги. Ветер нёс в себе заряды тёплой сырости, вяло трепыхая набрякшие знамёна. Звуки казались глухими и расплывчатыми, словно под водой, даже молот кузнеца ударял о наковальню мягко и не звонко.

Отряд мастера Сенеджа проснулся рано, выстроившись перед своими палатками.

– Первый в бою, первый к завтраку! – произнёс, усмехаясь, Карамон, хлопнув Крысу по спине. – Такой порядок мне по душе.

За все последние дни, что штурмовой отряд стоял в охранении и производил разведку, он первым встречал повозки с едой, передавая их потом остальным наёмникам изрядно опустошёнными. Штурмовики, смеясь, называли солдат других отрядов «овражными гномами», вызывая к себе жуткую зависть. Сейчас лагерь ещё спал, а им уже давали еду. Просидевший за время обучения на холодной овсянке, Карамон с жадностью смотрел на скворчащий бекон и ломти свежего хлеба.

– А ты что, не собираешься есть? – спросил он Крысу,

– Нет, Карамон, кусок в рот не лезет, – проговорил тот. – Слушай, а Дамарк действительно сказал правду? Ты тоже думаешь, что сержант не позволит мне…

– Давай наваливай в тарелку, – подтолкнул его Карамон. – Я доем, если ты не осилишь. Крыса хочет ещё вон тех пирогов! – громко добавил он – уже повару.

После этого силач спокойно разместился за столом с двумя тарелками, а Крыса сидел рядом и грыз ногти, бросая на сержанта Немисс жалостливые взгляды.

Обнаружив, что рядом с ним стоит брат, Карамон оторвался от еды и проговорил с набитым ртом:

– Привет, Рейст!

Рейстлин был бледнее обычного, под глазами залегли чёрные круги, плащ насквозь промок. Дрожащей рукой маг опирался на посох.

– Неважно выглядишь, Рейст, – встревожился Карамон, забыв о завтраке и вскакивая. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо, – едва выдавил Рейстлин. – Очень плохо. Но я никогда не чувствую себя хорошо… Если бы ты знал, чем я занимался всю ночь… Да не бледней ты так, мне уже лучше, просто тяжело долго стоять на ногах. И у меня есть обязанности, к примеру, подготовка бинтов в лекарском шатре, – ожесточённо проговорил Рейстлин. – Я пришёл сюда пожелать вам удачи, – Тонкие пальцы Рейстлина легли на плечо близнеца, – Береги себя, брат.

– Ну да… Конечно… Обязательно… Спасибо, Рейст, – прогудел тронутый Карамон. Он собрался сказать, чтобы брат тоже берег себя, но, когда слова нашлись, Рейстлин уже ушёл.

– Ну и странные дела творятся, – протянул Крыса, когда силач рухнул на скамью и снова принялся за завтрак.

– А как же! – проговорил с ликующей улыбкой Карамон. – Мы же близнецы!

– Да, я знаю… просто я…

– Что ты? – в упор посмотрел силач на полукендера. Крыса хотел сказать, что никогда ещё не видел, чтобы Рейстлин проявил хоть капельку любви или братской заботы, и было странно, что он сделал сейчас, но, посмотрев на довольное лицо Карамона, передумал.

– Просто хотел отдать тебе своё мясо. Будешь?

– Давай, – усмехнулся Карамон, – сыпь все в кучу.

Засидевшись, он не успел расправиться и со своей порцией, когда барабаны начали отбивать общую готовность. Солдаты штурмового отряда спешно кинулись облачаться в броню и вооружаться.

Пошёл лёгкий дождь, заливаясь в шлемы и щели доспехов. Капельки воды оседали на бородах и усах, заставляя солдат протирать лица, чтобы лучше видеть. Пальцы скользили на металле застёжек, разбухшие кожаные ремни с трудом поддавались усилиям. Никакая смазка полностью не уберегала от влаги, рукояти мечей скользили во влажных ладонях.

Но самое загадочное творилось со стенами города, которые дождь заставил поменять цвет. Они были сложены из светло-коричневых тёсаных скальных плит, но, когда вода намочила их, стены приняли красноватый оттенок, словно покрытые тонким слоем крови.

Солдаты мрачно смотрели на них и с надеждой переводили взгляды на небо, ожидая, что дождь кончится.

Крыса, смаргивая воду с ресниц, помогал Карамону надевать кожаную броню, которая сильно отличалась от той, что обычно носил штурмовой отряд в разведке. Эта броня защищала руки и шею и, кроме того, была усилена стальными пластинами. Весила такая броня больше, но, естественно, обеспечивала гораздо лучшую защиту. Она была одолжена у обычных подразделений вместе с большими щитами, которые сегодня могли пригодиться штурмовикам.

Крыса был мрачным – слухи в отношении его оказались верными. Полукендеру приказали остаться, в то время как остальные пойдут на штурм. Крыса умолял и даже спорил, но сержант Немисс была неумолима и, наконец, схватила щит, швырнув его полукендеру. Тяжёлый щит накрыл Крысу и едва не похоронил его под собой.

– Сам видишь, – сказала она, – ты его даже поднять не можешь.

Штурмовики расхохотались. Крыса копошился под тяжёлым щитом, все ещё не согласный. Сержант Немисс вытащила его, встряхнула за плечи и заявила:

– Ты настоящий храбрец, просто не вышел ростом. Если бы ты нашёл большой щит, который можешь нести, я бы тебя взяла вместе со всеми.

После этого сержант приказала полукендеру помогать другим солдатам надевать броню. Он подчинился, но не переставал стенать и жаловаться, что это несправедливо.

– Я прошёл такое же обучение, как и остальные, а они теперь будут думать, что я трус. Почему я не могу идти в бой со старым щитом?