Чабор

… Хоронили Атара втроём: Чабор, староста Иваш и Орей. О том, как погиб старик, юноша, конечно же, им рассказал, умолчал только о сайвоках, мече, Змее и прочих событиях, которые могли быть неправильно поняты друзьями звездочёта. Им хватило повествования и об оборотне. Староста, не на шутку перепугавшись, предложил похоронить парса тайно, чтоб народ не чесал языки попусту. Пусть-де думают, что умер он, как и жил, …тихо. …Так и похоронили…

Иваш настаивал на том, что Чабору следует немедленно перебраться в село, но юноша воспротивился этому. Он не смог бы прожить там и дня, да и зачем ему это, когда рядом есть целый Лес — котёл Мира. Не помогли делу угрозы и запугивания старосты и Орея. Умудрённые опытом мужчины были просто уверены в том, что та тварь, что убила Атара, наверняка не оставит в покое и юношу. Оставаться в брошенном Капище одному было очень опасно. Чабору теперь была одна дорога — отправляться в скит Бабы Йоги.

Само собой, Чабор многого не мог рассказать старосте и Котоме, а потому, ловко уклонившись от их настоятельных просьб, он попросился напоследок переночевать ещё одну ночь в Веже Атара. Мужчины, скрепя сердце, согласились.

Покидая двор, они заверили Чабора в том, что дают ему только одну ночь, а завтра, что бы он ни говорил, заберут его в весь. Юноша, соглашаясь, молча кивнул, а оставшись в одиночестве, твёрдо решил: «В Лес. Не могу больше видеть эту Вежу, эту «звезду», эту треклятую зиму… она всё равно скоро кончится…»

Ночь прошла тихо. Капище словно омертвело без своего хозяина. Не потрескивали балки, не поскрипывали половицы, старое и такое живое раньше здание теперь не издавало ни звука. Наверное, даже Домовой покинул его, поскольку он никак больше себя не проявлял.

На другой день с самого утра Чабор собрался, оделся потеплее и вышел во двор. С собой взял только увесистый узелок со съестными припасами да притороченный к потрёпанному кушаку меч Индры.

Едва юноша отошёл от порога Атаровой Вежи, как с досадой сплюнул себе под ноги. Из-за угла появилась запряжённая в сани гнедая старосты. Иваш ещё накануне почувствовал что-то неладное, отмечая странную молчаливость повторно осиротевшего юноши, а потому решил сегодня приехать пораньше.

Староста, окинув взглядом путника, сосредоточенно сдвинул брови и спрыгнул с саней:

— Ты никак на охоту собрался? — то ли шутя, то ли всерьёз спросил он.

— В лес я, — сухо ответил Чабор.

— Понятно, что не к бабке Маланье в сарай охотиться — ясно, в лес.

— Совсем я в лес. Прощай, дядь Иваш, — отрезал юноша. — Распорядись тут, пусть берут, кто чего хочет. Книги и свитки свои не забудь, да и Атаровы не бросай. Пусть у тебя будут, может, ещё кому сгодятся...

— Эй! Ты чего? — не на шутку взбеленился староста. — Стой! В лес, вишь, погулять можно пойти, на охоту, а вот совсем? Как так — совсем? Куда ж там…?

Юноша повернулся и зашагал туда, куда ему было нужно, а староста вдруг умолк. На его глазах рухнуло и превратилось в груду камней старое Дïдово Капище.

Чабор остановился, горько посмотрел на этот каменный завал и снова пошёл своей дорогой. Староста же, когда, наконец, очнулся от произошедшего, только шумно сглотнул да сказал осипшим от страха голосом:

— Коли так, разве ж тогда нельзя? Так-то оно конечно можно…. Иди…. Эко вышло-то…!

[i] Треба— безкровная жертва.

[ii] Шар Мироздания— его закладывали в основание зданий Храмов, Капищ и значимых сооружений.

Строительство теремов знатных Родов тоже начиналось с закладки этого Шара.

[iii] Кушак— пояс, обычно широкий, матерчатый.

[iv] Парубок— молодой человек до 21 года, которому уже разрешалось участвовать в учебных боях на

ристалищах, но только в паре с одним и тем же соперником. После этого возраста, получивший

начальный боевой опыт воин продолжал обучение, уже меняя напарников.

ЛАРЬ 1 КЛУБОК 10

КЛУБОК 10

Ближе к сумеркам всполошилась вся весь. С самого утра только и было разговоров, что о развалившейся Веже да ещё о том, что и старосте тоже перепало от этих бесовских штучек — до сих пор никак в себя не придёт. Многие, в том числе и дети, приходили посмотреть на развалины Капища. Тогда-то и не заметили, что меж других детишек тёрся сын Перехуда — Неврем. Откровенно говоря, на него вообще никто особого внимания не обращал, потому как отроду это дитя было умом обижено. В свои четырнадцать он соображал не лучше грудного младенца. Ну, …жил парень и жил. Худого никому не делал, а что ума Боги не дали, так что тут поделаешь?

В тот день он вместе с другими детьми ходил по заваленному камнями двору Капища. Кто-то из них даже видел, как Неврем нашёл какой-то странный предмет, похожий на охотничий рог, спрятал его за пазуху и пошёл с ним куда-то в сторону леса. Как стало темнеть, хватились, но, сколько бы ни искали, так его и не нашли…

Чабор прошёл по лесу не больше версты[i], пока не сообразил, что рог сайвоков остался под каменными завалами Атаровой Вежи. Раздосадованный этим он отчаянно шлёпнул себя по лбу и собрался было возвращаться, однако тут же решил повременить с этим. В глазах его поплыло какое-то марево, а силуэты деревьев начали закручиваться вихрями. Где было Чабору знать о том, что порой таким образом является людям уже небезызвестный ему дед-Берендей Говар.

Старик уже знал о произошедшем с Атаром. «Что ж, — коротко заключил он, — неспроста сказано в древних письменах о том, что Сварожья ночь[ii]сейчас вступает в самую силу».

Они углубились в лес, стараясь отойти подальше от границ царства Бардака. Всю дорогу Говар торопил и будто горох рассыпал слова о каком-то дальнем путешествии к Рипейским горам. Вскоре юному гостю Светлолеса стало понятно, отчего старик так торопится и нервничает. Оказывается, и в Лесу со вчерашнего дня стало твориться что-тонеладное. Дед-Берендей рассказал и о том, откуда ему стало известно о смерти Атара. Теперь-то Чабор понял, отчего Домовой больше не появлялся. Оказывается, домашние Духи всегда сторонятся посланцев Тёмной Нави. Сильная Нечисть попросту их губит. Этот же первый раз чудом спасся ещё в те времена, когда и сам Чабор едва не погиб, попав лапы чёрной Нави. Застигнутый врасплох в этот раз, Домовой просто сошёл, ловко проскочив через порог явного Мира.

Меч Индры, погубивший пекельного[iii] Змея, открыл ему путь быстрого исхода. В тот день Тёмные явились внезапно, сразу после рассвета. Домовой, сторонясь их, спрятался, так и не успев предупредить людей. Как только он увидел, что с помощью чёрного колдовства нави вытянули из-под земли малахитовый Шар Мироздания, в ближних Мирах запахло серой.

Дух дома зашился в самый дальний угол. Он сидел там тише мыши, всё сильнее чувствуя влияние чёрной Нави. В конце концов, безумный страх выкурил его оттуда и вынудил проявиться.

Чабор, услышав это, рассказал Говару о том, как Домовой бегал по нижней комнате и неустанно повторял: «Оум, Оум, Оум…».

— Его можно понять, — сказал дед-Берендей, — ещё неизвестно, что за лазейку нащупали Бесы между Мирами. Ведь как-то же в этот раз они пробрались к нам в Явь?

Вот, мой мальчик, исходя из этого, я и говорю тебе, что здесь тебе не безопасно. Нужно идти туда, где издревле ревностно хранят рубежи между Мирами, позволяя бродить меж ними только Просвещённым. Я говорю о Белом Городе асов, который в народе называют Свентоград. Он стоит в Рипейских горах, посреди земель Могучей Асии. Правит народами веров и потомками асов Великий асур[iv] Вулкан.

Видно, всё же мы с тобой подтолкнули колесо времени, раз волею судьбы тебя сразу же выносит под Светлые стены этого города. …М-да, — старик бережно огладил серебристую бороду, — мне бы с тобой пойти, да как же это сделаешь? Пока грызня между Бардаком и Запаветом не уляжется, мне отсюда пути нет.

Ничего не скажешь, рьяно зашевелилась чёрная паскудь, чуют, что тебя проспали. Добро ещё, что только дважды серьёзно на свет Божий пробрались, а то давно бы тебя погубили. Видно, и вправду, парень, крепко тебя хранят Светлые Боги и Предки-заступники. Ну, — дед поднял руку и махнул кому-то, — на Бога-то надейся, а сам не плошай.