Чабор

— Меч?!! — крикнул Бардак так, что зазвенели каменные стены зала. — Что ты сказал?!!

— Они владеют мечом Индры, — тихо повторил Мор, отводя взгляд от извергающего искры бешенства царя.

— Как?!! — возопил тот, не желая верить в услышанное. Схватившись за голову, он метнулся дальний угол пещеры. — Твари!!! Тва-а-а-ри!!! Как вы его пустили?!

— Повелитель, — прервал эти вопли негодования Мор, — всё это Говар. Он специально надоумил мальчишку прийти раньше положенного.

— М-м-м-м, — стонал Бардак. — Почему ты не убил этого ребёнка?

— Владыка, я был недалеко от Ямала, когда ни с того ни с сего услышал гром. Подозревая неладное, я бросился к Белой горе. Там я заметил человеческие следы. Я и поверить не мог, что кому-то взбредёт в голову шататься по Лесу в эту пору. Когда след упёрся в ямаловы камни, мне уже ничего не надо было объяснять. «Голова» Ямала рассыпалась, а меч исчез. След был свежий, и мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы настигнуть мальца. Но вдруг на пути к нему я наткнулся на Росу, дочь Запавета. С ней была Хвоя. Девка упорхнула, а вот с рысью…

— Не верю! Не верю, Мор, чтоб ты не справился с этой кошкой…

— Напра-а-асно ты так, Повелитель. Эта кошка едва не вышибла мне дух.

— И всё же, — торопил с рассказом царь.

Мор шумно сглотнул:

— Придушил я её...

— Ну, чёрт побери… дальше!

— А дальше, только я собрался свернуть башку этому малому, как на меня вскочил Мах. И откуда он только взялся? Я думаю, может быть, девка позвала первого из своих, кого только по пути встретила …?

— Хорошо, хорошо, — нервно отмерял шаги вдоль стены Бардак, — но ведь Мах стар. Как можно сравнивать его когти с твоими?

Мор злобно зарычал:

— Я рвался к мальцу, царь. Что мне были бы Мах или Хвоя, когда бы можно было убить ЕГО? Но старая, блохастая собака чуть не перегрызла мне горло, этот Мах просто взбесился! Но… я вывернулся и его зашвырнул как надо. И вот тут мальчишка достал Меч!

Я п-просто не ожидал…. Ведь даже подумать не мог…. Ты же знаешь Силу этого Меча, царь? …И вот, …я ушёл ни с чем…

— Ушёл? — иронично позлорадствовал Бардак. — Ты удрал, удрал, как Шайка от звука Волшебного рога. Ты, самый сильный по обе стороны Горы? М-м-м-мх, — Бардак сдавил голову руками так, словно она вот-вот собиралась лопнуть.

И вдруг он резко опустил руки и повернулся к Мору:

— А Говар? Его-то ты нашёл, убил?

— Нет, хозяин, я только …

— Ой, дубина ж ты, дубина! Да как же это?! Неужто нельзя было сообразить хоть это сделать?

— Владыка, я сейчас… я найду, я …мокрого места от него не оставлю…

— Куда уж теперь? Гляди. Говар, как видно, сидит где-то и только того и ждёт, чтоб ты пришёл и разодрал его. Уж и вымылся, наверное, по такому случаю. Ну и дубина ты, Мор, ну и дубина… Шайка! Принеси рог!

Из тёмноты робко появилась Шайка:

— Хозяин… Владыка, я его так бою…

— Неси рог, я сказал!!! — стены тронной пещеры снова зазвенели от громогласного крика Бардака. Шайка и Ульянь с трудом подтащили к трону царя закреплённый на длинных деревянных салазках, инкрустированный тяжёлыми металлическими кольцами Рог.

Бардак раздулся, как пузырь, и, приложившись к железному мундштуку, затрубил. Чудовищный вой стал буравить затхлый воздух пещеры, словно коловорот. Казалось, что для него не было ни границ, ни расстояний. Даже когда царь оторвался от тёмного, заостренного мундштука, гул продолжал жить в оглушённых головах присутствующих, в мелкой вибрации каждого камня, в каждой веточке и стволе дерева на многие мили вокруг.

Бардак отложил рог и задумчиво уставился в пол. До прибытия главных сил Темнолеса оставалось время, и его нужно было использовать максимально верно. Взгляд царя упал на лежащий у трона волшебный жезл. Кисточка кошачьих усов, венчающая его набалдашник, требовательно топорщилась, призывая Бардака немедля явиться к Сухому колодцу — храму Тёмной нежити…

Войско Темнолеса притихло. На плоский, высокий камень, грозно высящийся у входа в замок, медленно и чинно вышел сам царь. Он окинул придирчивым взглядом свою разношёрстную рать и прогремел:

— Все вы собрались по моему зову! Не скрою, я рад тому, что все вы слышите и слушаете своего царя. Пришло время по достоинству отблагодарить вас за отзывчивость и терпение. Мне известно о лишениях, которые возникают из-за того, что многим из вас уже давно стало тесно на нашей ограниченной территории. В Темнолесе нам живётся легко и привольно, именно потому-то мы и расплодились выше всякой меры.

Теперь радостные новости. Пришёл-таки час вздохнуть полной грудью! Мы достаточно терпели, косясь в сторону скупого соседа, захватившего едва ли не всё пространство до Большой воды. Их безмерная жадность и наглость дошла до того, что вчера вечером, намеренно скрываясь под пологом сумерек, они вторглись на нашу территорию и украли одну очень важную вещь, находившуюся у нас, а, стало быть, и принадлежащую нам.

Войско недовольно загудело...

— Так вот, — продолжал Бардак, — с этого часа мы объявляем войну Светлолесу…!

В воздухе повисла мёртвая тишина. Сотни преданных слуг царя и простых жителей Темнолеса замерли, не понимая, как реагировать на его слова.

— Чего вы молчите?! — вдруг разорвал молчание чей-то властный и сильный голос. — Что, испугались слов Повелителя? Ничего же страшного не произойдёт, ведь необъявленная война идёт уже давно. Получается, что сказанное Владыкой нас не сильно отяготит. …Или я ошибаюсь, Повелитель?

— Ошибаешься, — язвительно ответил Бардак.

Снова наступила тишина. Присутствующие лениво рассматривали выскочку Вурдала, огромного и злого оборотня, ещё юнцом изгнанного из Светлолеса за свою подлость и кровожадность и прижившегося здесь. Взращённый и воспитанный при пещере Бардака, он всегда мог себе позволить гавкнуть что-нибудь эдакое несуразное.

Неприлично затянувшуюся паузу прервал сам царь:

— Слуги мои верные! Да, на самом деле, мы и раньше совершали набеги на Светлолес, случались даже стычки, но всё это мелочь. Теперь не следует сглаживать отношения с подданными Запавета. Пусть они почувствуют нашу реальную силу! Не мне вам говорить, что против их массы наше менее многочисленное, но в основном хищное войско имеет преимущество. Уверяю вас, что пред нашей мощью многие из медведей, волков Маха тоже перейдут на нашу сторону, а вместе с ними и их земли…

Теперь о случившемся. Все из вас знают о том, что меч Артакон должен положить конец Темнолесу, так уж сказано в предании... Но! Несмотря на несговорчивость Недоли[ii], мы не поднимем лапки вверх, а будем стоять насмерть, защищая своих детей и свой Лес.

Услышав о случившемся, я тоже было подумал, что древние пророчества начинают сбываться, но тут как нельзя кстати пришла помощь. Теперь многое из того, что раньше было нам недоступно, будет служить Темнолесу. Опираясь на эту помощь, я плевать хотел на все предсказания. Ими, — Бардак указал пальцем в землю, — мне дана великая Сила и власть. Тёмные Силы не оставят нас…!

По толпе прокатился одобряющий гул. Все оживились и утвердительно закивали. Каждый знал и чтил Тёмную Силу Бесов и Кощеев, имеющих безспорную власть над миром…

Бардак продолжал:

— Мы низвергнем Светлолес, и всё станет нашим!

Вдруг из толпы крикнули:

— Повелитель! А как же с мальчишкой и этим… как его там? Если мы захватим Светлолес, они ведь услышат об этом и сразу дадут дёру. Ищи их потом…

Бардак, расплываясь в довольной улыбке, гулко похлопал себя по брюху:

— Это уже не ваши заботы. С ними я разберусь сам. Думаю, у меня хватит на это сил, или скажете, нет?

Войско снова зашумело: как же, ведь их царь всем воинам воин…

Бардак ехидно ухмыльнулся:

— Пока ещё их небесный ставленник может пользоваться Мечомтолько для того, чтобы осветить угол, в который ему сейчас должно забиться от страха...

В толпе довольно загоготали. Им нравилось, что их царь был так уверен в себе. Теперь уже никто не сомневался в том, что победа сама свалится в руки поданных царя Темнолеса.