Чабор

— Вот так крона! — удивлялся Атар, а малыш в это время вытащил из-под слежавшегося настила какой-то шнурок, дёрнул за него и открыл потайную дверь прямо в стволе этого многовекового дуба!

— Вот так ход! — продолжал удивляться старик. — Чудеса!

Сайвок выжидающе застыл у зияющего мраком пустоты хода.

— Нам сюда, — не выдержал, наконец, лесной житель, указывая на огромную дыру в стволе дерева. Перс подошёл ближе и присмотрелся. Внутри висели две верёвки, и было предостаточно места для того, чтобы вниз мог спуститься человек. Казалось бы, всё совсем просто, но! Что, любой может вот так открыть ход и войти?

Сайвок перехватил вопросительный взгляд человека:

— Ты наверняка думаешь о том, что слишком уж всё у нас доступно, а так же о том, что я с тобой подозрительно любезен и неосмотрительно беспечен? Поверь мне, я знаю, кто ты и по какому делу пришёл. Неведомо ещё сколько раз твоему малышу может понадобиться наша помощь, и даю слово, Лес ему никогда в ней не откажет. Разумеется, и мы не всесильны, но …кое-что можем.

Атар, не рискнул перебивать лесного жителя, а потому, терпеливо дождавшись, когда тот закончит, стараясь говорить как можно мягче, спросил:

— Скажи мне, почему вы так о нём заботитесь?

— Мы? — удивился сайвок. — Мы-то как раз понятно, о том тебе ещё предстоит узнать. А вот то, что ты о нём заботишься, вот что удивительно...

— На моей родине найдёнышей не бросают. Говорят, что они приносят счастье.

— А вот я слышал, что тебе другое сулили от встречи с этим найдёнышем.

Атар только развёл руки в стороны:

— Ещё раз приходится признать, что …про нас в лесу …многое известно.

Сайвок многозначительно вскинул брови:

— Мой тебе совет: подружись с Хозяином своего дома, с Домовым. Это ещё никому не мешало, ведь он — связующее звено между мирами. А про малыша…? Думаю, ты уже и без моих объяснений понял, что это непростой ребёнок. Наш Лес велик! Давно известно, что почти никто из смертных не способен вписать своё имя в его Вечную книгу, но понимаешь, в чём дело.. В книге этого Великого Леса есть имя Чабора.

Говорить тебе, что да как, наверное, пока не стоит, всему своё время, а сейчас давай больше не будем время терять на разговоры, осенние дни коротки…

Сайвок схватил одну из верёвок, висящих в стволе, и лихо съехал по ней куда-то в пустоту. Атар с любопытством заглянул внутрь дерева. Только он задался вопросом относительно того, зачем верёвок две, как снизу его окликнули:

— Эй! Наверху! Я тебя жду. Держись покрепче и ни о чём не безпокойся…. Да! Закрой за собой. Ненужно сообщать всему миру, что деревья бывают с секретом!

Парс ощупал ближнюю верёвку, перебрался на выступ внутри дерева, затем изловчился, просунул палец в отверстие выпавшего сучка и закрыл лаз. Деваться было некуда. То и дело, задевая в темноте стенки ствола, старик начал осторожно спускаться вниз. Вскоре его ноги твёрдо стали на землю.

— Фу-у-у! — гулко выдохнул он, тем самым давая понять, что уже на месте.

В кромешной тьме его голос прозвучал непривычно мягко. Будто само пространство состояло из какого-то особого воздуха. Здесь, как и во всех подземельях, пахло сыростью и землёй.

Слыша какую-то возню справа от себя, Атар на ощупь стал пробираться на звук.

— Вы всегда так ходите домой? — спросил он, дабы убедиться, что шуршит сайвок, а не кто-то другой.

— Ну, не совсем так, — отозвался из мрака малыш, — и не совсем домой. Просто там, где проходим мы, человеку пути нет…

Вдруг что-то блеснуло, вспыхнул свет, и старик зажмурился. Когда же он, наконец, открыл глаза, сайвок уже стоял перед ним, держа в одной руке фонарь, а другой требовательно дёргал его за рукав, мол, уже нужно идти, время не ждёт…

Ход или нора, по которой они шли, был достаточно широк даже для рослого человека. Насколько позволял видеть слабый свет фонаря, стены норы были земляными. Казалось, что торчащие из них корни, касаясь Атара, словно ощупывали его. Кто знает, возможно, это был первый и последний человек, попавший в эти подземные галереи за последнюю тысячу лет.

— Меня зовут Таратор, — вдруг сообщил сайвок.

Парс, не готовый к этому, промолчал, но лесной житель, похоже, и не нуждался в том, чтобы старик назвал своё имя. Судя по тому, что сайвок в это время без устали болтал о каких-то мелочах, он знал, как зовут гостя.

Коридор, по которому они шли, пересекало великое множество каких-то нор и ходов, больших и малых, пригодных разве что для собаки. Человек и сайвок долго шли прямо, не сворачивая, пока, наконец, Таратор не остановился:

— Здесь, — указал сайвок на земляной потолок, — тот красный корень. Его нужно слегка надломить.

Атар поднял руки и сделал всё, как ему было велено. Тут же из надлома лениво начал капать белый, мутный сок.

— Вот сюда, — Таратор снял с золочёного пояса два крохотных глиняных кувшинчика и подал их целителю, — теперь до конца отламывай корень и набирай. Конечно, сок не весенний, но силы в нём ещё достаточно.

Около десятка таких же корней их усилиями вскоре наполнили оба кувшинчика. Таратор закупорил их шлифованными пробками из коры, и подземный житель с гостем отправились в обратный путь.

Через какое-то время Таратор снова остановился. Он отдал Атару фонарь, приложил руки ко рту и пронзительно крикнул. Из глубины хода ему ответили. Сайвок крикнул ещё раз и попросил старика поднять светоч к потолку.

Вскоре из темноты, двигаясь навстречу им, вынырнул огонёк.

— Это мой сын Перестар, — гордо представил Таратор появившегося из земляных галерей нового сайвока. Он что-то нашептал на ухо своему отпрыску, и тот в одно мгновение исчез где-то в соседних норах…

Когда сайвок и человек вернулись к начальной точке своего путешествия, малыш повесил фонарь на корень, торчащий из стены, и попросил Атара помочь ему уложить в корзину из лозы, что стояла неподалёку, три больших камня. Вторая верёвка, как пояснил Таратор, из тех двух, что находились в стволе, оказывается, служила для подъёма на поверхность.

— Рога, — сообщил в дополнение сайвок, — вернее порошок из рогов, сейчас принесут. Его у нас достаточно…

— Можно мне ещё спросить? — боясь не получить больше возможности что-либо спрашивать, не дал договорить Таратору парс. — Я понимаю, что ты не всё можешь мне…, но я хотел бы знать как можно больше о мальчике...

Сайвок замолчал. Старик уже начал сомневаться, стоило ли снова докучать ему вопросами? Однако Таратор, взвесив все «за» и «против», пусть и через паузу, но всё же ответил:

— Придёт время, — задумчиво сказал он, — и Лесу очень понадобится помощь Чабора. Она, правда, уже нужна, но он ещё слишком мал. Что же касается тебя, то в книге судьбы этого мальчика есть твоё имя. Учи его всему, что знаешь, и больше не спрашивай меня об этом, я и без того сказал тебе достаточно.

В глубине коридора послышались глухие шаги. Из бокового хода выбежал Перестар. Он отдал маленький кожаный мешочек Атару и исчез так же внезапно, как и появился.

Таратор подал парсу верёвку.

— Помоги мне, — попросил сайвок, — нужно тянуть эту верёвку, пока корзина не упрётся в потолок. Потом я её отпущу, а ты знай себе, держись покрепче. Не переживай, всё давно проверено и рассчитано. Наверху только толкнёшь дверь — и выходи, а я уже буду там.

Всё произошло, как и говорил малыш. Корзина медленно потащила Атара вверх, а через мгновение он уже закрывал потайную дверь и наслаждался прохладным, свежим воздухом.

За его спиной неведомо откуда появился его новый лесной знакомый:

— Вот, Атар… да не пугайся ты!.. это тебе. — Таратор протянул ему длинный, причудливо завитый рог быка. Глядя на резные узоры и вязи рун на его лоснящихся боках, звездочёт молча отдал должное мастеру, сотворившему такую красоту.

Сайвок тем временем продолжил:

— Если случится какая-нибудь беда, и ты не в силах будешь с ней справиться, ищи меня в лесу. Заходи поглубже, продуди трижды, и помощь к тебе придёт.