Страница 40 из 45
Глава двадцатая
Существо в черном балахоне двигалось методически-тупо. Вскоре Конан убедился, что оно его, скорее всего, не обнаружит: эта тварь не смотрела по сторонам.
Конан начинал проникаться большим уважением к тому, кто создал этот лабиринт тоннелей и пещер, которому, казалось, не предвиделось конца. Здесь ощущались столетия упорного труда — либо же сильнейшая магия. О второй возможности Конан предпочитал не думать.
Следуя по вьющейся дороге, киммериец установил, что она действительно поднимается. В тоннеле, по которому они шли, каменные плиты пола отчетливо указывали наверх. Хорошо. Конан надеялся только на одно: найти Кинну и детей прежде, чем его накроют.
Перед ним промелькнул яркий свет. Конан немного поотстал от своего провожатого. Он не хотел терять слугу Совартуса из виду, но совсем не был готов к тому, чтобы кто-то увидел его самого. Еще рано.
Снова открылась большая комната, высеченная в граните скалы. Она была ярко освещена факелами на стенах и свечами в канделябрах, достигших высоты человеческого роста.
Факельщик остановился посреди помещения. Рядом с ним появились две фигуры, выглядевшие точно так же, только вместо факелов у них были длинные пики. Эти трое явно о чем-то разговаривали между собой, несмотря на то, что даже изощренный слух Конана не мог уловить ни звука.
Теперь киммериец стоял перед новой проблемой. Если он последует за своим вожатым, ему придется пройти мимо вооруженных стражников. Это непременно вызовет беспокойство, которое обратит на себя внимание проводника.
Конан осторожно заглянул за угол и посмотрел в комнату. Слева от него в стене было множество дверей, забранных железными решетками. Напротив них начинался еще один освещенный тоннель, который уводил прочь — неизвестно куда…
На противоположной стене висел огромный гобелен с волнообразным орнаментом по краю. На темном фоне была изображена адская сцена: демоны гонятся за перепуганными людьми.
Конан покрепче сжал рукоять меча. Он был человеком действия. Со времени его знакомства со старым волшебником и сестрами он чересчур много имел дел с магией и маловато честного боя. Демоны, чародеи, твари в капюшонах — с него довольно. Он предпочитает проблемы, которые можно разрешить клинком и железным кулаком, а не темными чарами.
Что-то светлое мелькнуло в темноте, привлекая его внимание. Лицо? За одной из решеток? Тогда это своего рода темница — еще одна вещь, которую он терпеть не мог. Если враг его врага, возможно, и не друг Конана, он все равно может оказаться полезен…
Кинна! Конан узнал молодую женщину в тот самый миг, как она увидела киммерийца. Он сделал ей знак молчать, но было слишком поздно. Она удивленно вскрикнула.
Трое в капюшонах обернулись одновременно и посмотрели на узницу. Потом
— снова как один человек — поглядели по сторонам, отыскивая причину ее удивления. Сначала Конан хотел отскочить в сторону, чтобы они его не заметили, но в следующий миг решил поступить иначе. Хватит прятаться! Он выхватил меч и вышел вперед.
Трое его противников мгновенно отбежали друг от друга, словно один большой разум велел им разойтись. Пикинеры склонили свои пики, направив их на незваного пришельца. Факельщик, стоявший прямо напротив Конана, вынул два факела из связки на спине и прикоснулся ими к уже горящим. Новые факелы запылали. В первый раз Конан отчетливо, увидел руки этого существа. В свете огня они отливали зеленью. Кожа была чешуйчатой, как брюхо змеи.
Киммериец тряхнул головой. Что же это за человек, который держит у себя подобных слуг? Совартус был ему более чем отвратителен.
Стражник, стоявший с правой стороны от Конана, придвинулся к нему ближе. Конан сделал три быстрых шага вперед и опустил свой меч с силой, которая разрубила бы пополам обыкновенного человека. Но тварь в капюшоне отразила удар. Сталь зазвенела о сталь, брызнули искры. Силу ответного удара Конан ощутил всей рукой, до самого плеча. Он не мог вонзить в своего противника меч, потому что этому помешала пика. Для такого маневра потребовалась бы уже сверхсила. А бестии в капюшонах были кем угодно, только не слабаками.
— Конан! Сзади!
Киммериец оправился от своего удивления как раз вовремя и сумел отскочить в сторону, когда вторая пика просвистела в воздухе. Конан резко повернулся и ударил мечом сверху вниз, как человек, который рубит дрова. Его клинок встретил на своем пути пику. Несмотря на свою фантастическую силу, человек-ящерица вынужден был выпустить из рук ствол пики, и та упала. Из-под капюшона донеслось рассерженное шипение, когда зеленая тварь отпрыгнула назад, избегая удара.
Факельщик тут же отступил за пределы досягаемости Конана. Киммериец улыбнулся. Вот и хорошо. Они хотели тягаться с ним и пришли к выводу, что к нему нужно относиться с уважением.
Первый стражник замахнулся пикой, чтобы всадить ее Конану в спину. Но киммериец краем глаза уловил это движение. Его положение было таково, что требовалась исключительная точность движений. Он слегка согнул колени и подпрыгнул прямо вверх.
Пика просвистела под ногами Конана. Когда существо беспомощно наклонилось вперед, Конан ударил нападавшего. Прежде чем человек-ящерица смог подняться, Конан дотянулся клинком до его горла. Бестия пронзительно вскрикнула, и зеленая жидкость хлынула из раны на каменные плиты.
У Конана не было времени удивляться. Он отбежал от убитого ко второму стражнику, который уже поднимал свое оружие. Человеку-ящерице тут же стало ясно, что дальнейшая попытка сделать это означает верную смерть, поэтому вместо того, чтобы поднимать пику, он бросился к Конану, изловчился и схватил его запястья своими чешуйчатыми руками.
Киммериец ощутил жесткость его крепкой хватки, когда попытался пустить в дело свой меч. Руку словно зажали в тиски. Киммериец выпустил меч, который . упал на пол, задев по пути обнаженную зеленую руку. Змееподобная тварь зашипела. Отвратительная вонь ударила Конану в нос. Он уловил движение сзади, рванул противника на себя, потом набок и ловко подставил его под удар. Счастье улыбнулось Конану:
факельщик ткнул двумя горящими факелами в лицо своего товарища, вместо того чтобы ударить Конана.
Киммериец сильно пнул его коленом между ног, но не ощутил при этом у своего противника деликатной части тела. Там попросту ничего не было.
Конан развернулся вместе с человеком-ящерицей и уклонился от факела, которым тыкала в него чешуйчатая бестия. Долго так продолжаться не может, это Конан знал. Зеленая ошибка природы сильнее его, и к тому же у нее есть поддержка.
Хватит! В киммерийце зашевелилась злость. Он взревел. Собрав всю свою силу, он отшвырнул врага от себя прямо на массивный бронзовый канделябр. Стойка треснула, так что металлические подсвечники упали зеленой твари на голову. Черное одеяние вспыхнуло, и порождение ада превратилось в живой костер. Змееподобное существо громко завопило и помчалось изо всех сил, гонимое болью, к противоположной стене, где и рухнуло догорать, мертвое.
Факельщик выронил оружие на пол и тоже побежал. Он спешил к выходу, который Конан уже приметил. Не раздумывая, Конан схватил одну из валявшихся на полу пик и метнул ее. Четырехугольное острие пробило спину удиравшему слуге Совартуса между лопаток. Одно мгновение он стоял, пронзенный насквозь, потом упал как подкошенный. Пика вонзилась так глубоко, что теперь торчала из трупа, как дерево.
Конан подобрал свой меч и поспешно подошел к решетчатой двери, за которой находилась Кинна. Дверь была заперта на простой замок, однако на такой высоте, что заключенный не мог до него дотянуться. Конан сбил его, и Кинна упала в объятия киммерийца.
— Конан, Конан! Я уже думала, что никогда тебя не увижу!
Конан погладил молодую женщину по волосам.
— Он держит Элдию и остальных в какой-то башне, как мне кажется, — проговорила Кинна. — А что с Витариусом?
Конан ответил:
— Витариус остался на равнине. Я думаю, что уже ощутил силу его искусства, когда гора затряслась.