Страница 11 из 127
Изучение национальной традиции, стремление помочь бедным, организация просветительских учреждений в черте оседлости отличали активную деятельность московских еврейских общественных организаций и частных лиц в начале XX в. Известный московский чаеторговец и общественный деятель Вольф Высоцкий пожертвовал комитету Общества взаимного вспомоществования учителей-евреев Новороссийского края 1000 рублей. В 80-е годы XIX в. в московские вузы пришли студенты-евреи, обратившиеся к идее национального просвещения. Группа студентов Московского университета составила и издала в Петербурге фундаментальный библиографический труд «Систематический указатель литературы о евреях на русском языке со времени введения гражданского шрифта (1708 г.) по декабрь 1889 года», ставший незаменимым пособием по истории российского еврейства. Московское отделение Общества просвещения евреев, следуя популярному в национальной среде лозунгу начала XX в. «Всё для черты», открывала в городах и местечках Могилевской губернии библиотеки и школы, выплачивая стипендии и пособия учащимся. В 1897 г. в Москве постоянно проживали 8473 еврея.
Новое здание синагоги в Большом Спасоглинищевском переулке было закрыто 15 лет. На просьбы правления еврейской общины об открытии молитвенного дома из канцелярии генерал-губернатора приходили отказы, чиновники советовали продать здание. Несмотря на давление городской администрации, руководство общины сохранило главный молитвенный дом и в 1906 г. добилось разрешения на его открытие. Были проведены необходимые ремонтные работы. Л. С. Поляков привлек к оформлению Большого молитвенного зала известного московского архитектора Романа Ивановича Клейна. Московский зодчий, среди творений которого — Музей изящных искусств (ныне ГМИИ им. А. С. Пушкина), торговый дом «Мюр и Мерилиз» (ЦУМ), Бородинский мост, многие частные доходные дома и промышленные здания, достойно украсил интерьер Большого молитвенного зала. Витражи, мозаичный орнамент, дубовые балконы верхнего этажа внесли в архитектурный стиль московской синагоги изысканность модерна; красоту и торжественность зала ощущаешь в дни праздников, когда зажигают огни всех люстр и светильников. Освящение московской хоральной синагоги состоялось 1 июля 1906 г. Московский раввин передал председателю общины Л. С. Полякову символические ключи с надписью «Он отворил двери дома Г-споднего» и напомнил присутствующим старинное предание: «При разрушении Первого Иерусалимского храма священники бросили ключи со словами к Б-гу: „Г-споди, раз мы не удостоились в Твоих глазах быть верными хранителями этих ключей, мы отдаем их назад“. И Рука Небесная приняла ключи от Храма». Лазарь Поляков, принимая ключи, ответил раввину: «Та же Рука Небесная приняла ключи, она же отдает их обратно».
Московская хоральная синагога вновь стала духовным общественным центром евреев столицы.
Московский раввин выступал в зале и в праздничные, и в печальные дни. Он говорил печальную речь о покойном ректоре Московского университета князе Сергее Трубецком, защищавшем права еврейской молодежи на образование; в синагоге звучали скорбные слова раввина, посвященные памяти Л. Н. Толстого. 12 мая 1913 г. в хоральной синагоге проходила поминальная служба по директору Императорского технического училища А. П. Гавриленко. В зале присутствовали студенты, родные покойного, его коллеги. Я. И. Мазе говорил прощальные слова: «Несомненно, что покойный Александр Павлович был праведником Императорского технического училища. Что удивительного, если синагога, верная традиции еврейской религии, устраивает по нему плач. Таково постановление Талмуда: „оплакивать неевреев наравне с евреями“, если их земная жизнь оставила следы и добрую память людям. Не потому мы явились сюда, что покойный не проявлял нетерпимости к евреям. Я никогда не стал бы оскорблять памяти достойного мужа благодарностью рабов, приходящих в восторг, если их не оскорбляют. Напротив, мы разделяем общую скорбь с общечеловеческой точки зрения… Мы заявляем, что умер человек с любящей душой, на редкость доступный, идеально заботливый начальник и печальник той высшей школы, во главе которой он стоял, друг учащихся, благороднейший наставник юношества и образцовый воспитатель. Его истинно христианское отношение к людям и настоящее русское благородное сердце каждый раз указывали ему пути, как открывать двери вверенного ему храма наук перед всеми стучавшимися в них, а уже вошедшим в этот храм он помогал выйти из него с дипломом в руках».
В годы Первой мировой
В 1914 г. Россия вступила в войну против Германии и Австрии. 12 декабря 1914 г. Николай II в Большом Кремлевском дворце принял представителей московской общественности. От имени евреев Москвы к императору обратился с речью общественный раввин. Проникновенно звучали под сводами парадного зала слова Я. И. Мазе: «В 12-м году прошлого столетия, как засвидетельствовал нелицеприятный суд истории, предки наши обнаружили особенную преданность России и ее Скипетру. И мы счастливы видеть, что и теперь, когда вновь происходит „битва народов“, еврейский народ идет по стопам своих предков 1812 года, проявляя храбрость и самоотверженность в святом деле защиты Царя и Отечества.
Имею счастье доложить Вашему Величеству, что Московская еврейская община устроила лазарет, при котором образовано отделение для выздоравливающих… Принято также широкое попечение о вдовах и сиротах наших единоверцев, павших на поле брани, а также о еврейском населении местностей, пострадавших от военных действий. В то же время члены общины участвуют своими взносами в общих учреждениях, преследующих те же цели. В дополнение ко всему изложенному мы уполномочены правлением общины передать Вашему Величеству 15 000 рублей на нужды армии и флота».
И это были не только слова. При непосредственном попечении раввина были образованы лазареты для раненых, московская община внесла щедрые вклады на нужды армии и флота и постоянно оказывала помощь вдовам и сиротам погибших на войне. В московскую хоральную синагогу на имя раввина постоянно приходили сведения о раненых евреях в московских госпиталях и просьбы военных врачей. В одном из писем от 20 сентября 1914 г. значилось:
Московскому общественному раввину Я. И. Мазе Лазарет при московском градоначальнике
В лазарете Московского градоначальства в здании Резерва Московской Столичной помощи для раненых воинов находятся на излечении два нижних чина иудейского вероисповедания: Абрам Юсек Гримберг и Мовша Юхадис, изъявившие желание пользоваться еврейским столом, вследствие сего прошу не отказать в распоряжении о доставлении означенным нижним чинам просимой ими пищи.
Заведующий лазаретом полковник Штанков
Московские газеты ежедневно печатали списки награжденных воинов, и в них всегда были еврейские имена. Награды находили героев войны в госпиталях. 31 декабря 1914 г. в московском лазарете при фабрике Белова градоначальник Москвы генерал-майор Андрианов вручил медали на Георгиевской ленте вольноопределяющемуся Бернштейну Хаиму Исааковичу, уроженцу Варшавы, и Гольденблюму Яйзику Менделевичу, уроженцу Львова.
Московская община взяла опеку над ранеными евреями, находившимися в лазаретах и госпиталях Москвы и окрестных губерний. 27 марта 1915 г. в московскую хоральную синагогу пришло благодарственное письмо из земско-фабричной больницы Наро-Фоминского района. Старший врач писал: «Подтверждая получение для солдат-евреев, находящихся на излечении в госпиталях вверенного мне Наро-Фоминского р-на, 20 фунт, мяса, 5 фунт, сахара и 10 фунт, сельди; прошу Хозяйственное правление принять мою благодарность за присланные продукты».
Я. И. Мазе, упомянув о евреях, проживавших в районах военных действий, не предполагал, что в следующем, 1915 г. еврейское население будет по приказу главнокомандующего выселено из родных мест и толпы обездоленных беженцев станут искать прибежище в Центральной России. Черта оседлости фактически прорвалась в 1915 г.; евреи-беженцы заполняли дороги, ведущие в глубь страны. Эти годы отмечены резким увеличением еврейского населения в Московской губернии и активной деятельностью многочисленных общественных учреждений — Общества просвещения евреев (ОПЕ), Московского отделения Общества охранения здоровья еврейского населения (МОЗЕН), Общества ремесленного труда (ОРТ) и Еврейского общества помощи жертвам войны (ЕВОПО). Национальные общественные организации стали активно помогать беженцам; их расселяли в пригородах и на окраинах Москвы — в Малаховке, Салтыковке, Перловке, Марьиной Роще, Давыдкове, Черкизове, Коптеве и также создавали «очаги» в городах Центральной России, арендуя помещения для жилья, устраивали людей на работу, открывали столовые и детские дома. Национальные газеты и журналы тех лет полны объявлений о найме сотрудников для работы с беженцами: «Московскому Обществу помощи жертвам войны нужны знакомые с делом помощи беженцам сотрудники в качестве уполномоченных в губерниях Центральной России и секретарей при местных комитетах».