Добыча

Глава 2

Дачанд медленно направился тусклоосвещенным коридором к кериту — помещению, где яута обучались владению клинком и рукопашному бою. Многие Предводители уделяют особое внимание технике «смещения» и сжигателям при обучении Охоте, но только не он: на собственном опыте Дачанд понял, что иногда охотнику необходимо полагаться лишь на собственную доблесть. Обучение будущих воинов иным навыкам грозит им смертельной опасностью, а ученики хорошего Предводителя должны пережить множество Охот. Мерилом наставника считалась продолжительность жизни тех, кого он учил. Получалось, что у проживших дольше был хороший наставник. Приближаясь к кериту, Дачанд глубоко вдохнул. В воздухе витал едкий запах агрессии — маслянистый, горький аромат, обещающий схватку. Но Дачанд не спешил — у Окропленного на Охоте свои привилегии, и ни один бой не начнется без присутствия Предводителя.

Петляющий коридор сузился, и перед Дачандом появился обрамленный аркой вход, по обе стороны которого на стенах были развешены доспехи Жесткого Мяса. До него уже доносились шарканье когтистых ступней и выжидательный гул голосов. Он прошел через арку и замер, подмечая заранее определенных им в качестве смутьянов учеников. То были низенький Манд, щеголявший длинной косой Гардех и бормочущий громче других Тичивд. Из всей троицы Гардех представлял наименьшую проблему — он всего лишь ведомый. Но остальные двое...

Вскоре все яута перенесли на него внимание. Всего в зале было четырнадцать самцов с полагавшимися ученикам наголовными повязками из длекса плюс двое Окропленных — помощников по надзору. Они — Скемт и Варкха — были к тому же навигатором и пилотом. Корабль был полностью автоматизирован, и управлять им мог единственный обученный яута, хотя предосторожность никогда не помешает. У помощников красовались на лбу подписи Дачанда, напоминающие третий глаз, — оттиск крови первого убитого ими Жесткого Мяса, — и оба внимательно следили за наставником. Каждый метил в Предводители, но оба прекрасно понимали, что добиться этой цели с помощью вызова Дачанду невозможно.

Головы учеников поочередно склонились. Дачанд коротко кивнул, не отводя пристального взора от группы. Его не удивило, что тот, в свою очередь, продолжал смотреть на него, хотя и склонив голову. Заметив на себе взгляд своего Предводителя, он раздвинул жвала и упрямо поднял голову — верный признак агрессии. Эта наглость простительна в том случае, если Предводитель терпелив, но вздумай Тичинд тихо зарычать — и оставить его без наказания будет значительно труднее. Сейчас появилась очевидная возможность дать урок собравшейся молодежи.

— Тичинд! — окликнул Дачанд нарочито сердитым голосом, и окружающие юного смутьяна яута подались в стороны, широко раздвигая бивни.

— Можешь показать свою ловкость, — продолжал Дачанд с иронией, — в спарринге «йендин-йендин», ну хотя бы с Мандом. Первое падение определяет победителя.

Разочарованно бормоча, молодые самцы освободили место поединка, выстроившись вдоль покрытых шрамами стен керита; поскольку схватка состоится без оружия, оба противника, по-видимому, останутся в живых. Некоторые яута подметили обмен взглядами между Тичиндом и Предводителем — все могли теперь видеть вызывающую гримасу ученика. Как поступит Предводитель? Чем он отреагирует? Неужто он настолько слаб, что позволит остаться замаскированному вызову незамеченным?

Дачанд подождал, пока все займут свои места, и подал команду:

— Начинайте!

Молодые самцы пошли по кругу, яута завыли и нараспев заголосили. Дачанд внимательно следил за тем, как Манд бросился вперед, подняв руки для первого удара.

Тичинд легко поставил блок и ответил тычком в горло.

Манд уклонился, но недостаточно быстро, чтобы полностью избежать удара. Гортанные хриплые возгласы заполнили зал, когда Манд споткнулся и отпрянул. Неуклюжий ответ, не вызвавший сочувствия у яута.

Тичинд пронзительно вскрикнул и бросился на противника, вытягивая когти для тычка в живот.

Потерявший равновесие Манд блокировал чересчур высоко, поэтому Тичинд достиг цели и сбил противника на выложенный матами пол. Победивший гордо откинул голову и издал торжествующий вопль. Керит заходил ходуном от криков возбужденных учеников. Поединок закончился.

Слишком рано. Кровь была еще слишком горяча, и никого не удовлетворит столь скорый исход боя.

Дачанд смотрел на Тичинда, не обращая внимания на шум и пощелкивания, которыми взволнованные зрители награждали проигравшего. Может, на роль следующего сгодится Чулонт, он показал себя неплохо-Вдруг яута завопили, выражая удивление и восторг продолжением событий. Взгляд Дачанда устремился к месту поединка, и он с изумлением увидел, как Тичинд пнул павшего противника в голову.

— Ки'кт! — Дачанду пришлось вскрикнуть, чтобы быть услышанным. — Хватит!

Тичинд пнул снова. Манд перекатился по полу, затем попытался закрыть лицо и одновременно ухватить Тичинда за стопу. Яуты разбушевались всерьез. Кровь вскипела, и ученики яростно трясли головами, осыпая друг друга брызгами слюны.

— Тичинд! — Дачанд редко видел подобное непослушание. Он широко зашагал через помещение, опять окликая смутьяна.

Тичинд повернулся к Предводителю. Молодой самец оскалился, вытянул руку и толкнул Дачанда в левое плечо.

Дачанд машинально уклонился.

Когтистая рука резко упала.

Наблюдающие яута вдруг смолкли, в тишине прозвучали лишь запоздалые щелчки и возгласы удивления. Жест Тичинда был истолкован безошибочно, хотя Да-чанду не довелось видеть его с тех пор, как он стал Предводителем. Знак прямого вызова.

Дачанд еле слышно вздохнул. Ну что за глупец этот Тичинд. И как он вообще ухитрился так долго прожить?

Спекшаяся земля, покрывающая дно долины, казалась безжизненной под испепеляющим жаром двойного солнца. Кое-где виднелись жалкие, недоразвитые и искривленные растения. Слепящие близнецы казались неравной парой: вторичные тени были слабыми, размытыми пятнами на фоне угольно-черных первичных. Высокие плато из грязно-рыжих валунов образовывали коридоры вдоль высохшего русла и не предлагали никакого убежища — можно было, впрочем, заползти за камни, но ни один умный гуманоид не сделает этого из-за таящихся в них ядовитых жизненных форм. Кроме жалящих мух и ядовитых змей, здесь существовала смертельно опасная разновидность скорпиона, гнездящегося среди валунов весь девятнадцатичасовой день на планете Руши. Даже после заката, когда жара резко спадала и температура воздуха не превышала температуру тела, она не разряжалась спасительными прохладными ветрами, иногда овевающими пустыни по ночам. Воздух оставался сух, как кость, и нечастые лихорадочные бури обжигали, будто удар жгучей плети. Может быть, кто-то и мечтал именно о таком райском местечке...