Заложники любви

В сторожке его не воняет, так как постоянно открыта или дверь, или форточка.

Ираклий Мелашвили так и не закончил институт. Он несколько раз брал академический отпуск по состоянию здоровья, и это влетело в копеечку его родителям. Он женился на грузинке «московского разлива», как он любит шутить. Ее зовут Медея. У них родилась дочка Катя — Кето. Он стал настоящим москвичом, но не забывает Грузию и родные обычаи.

После грузино-абхазской войны у него постоянно кто-то проживает из сухумских родственников. Он всем помогает, как может.

Он примерный семьянин и ради дочки даже бросил курить. Правда, сильно растолстел после этого.

Наташа Соснина и Лева построили кооперативную квартиру, родили дочку Аню. Шапками вскоре перестали заниматься. Этот бизнес после известных событий кончился сам но себе…

Лет через десять они разошлись с Левой.

У Наташи теперь своя швейная мастерская, купленная ей на прощание Левой. Она хорошо зарабатывает и ведет вполне светский образ жизни. Ее часто можно видеть на всевозможных презентациях, в ресторане Центрального Дома литераторов, в модных ночных клубах и казино, на премьерах в Доме кинематографистов. С Геннадием Николаевичем они не встречаются даже случайно. У них разные тусовки.

Лева имеет свой собственный бизнес. Когда начался компьютерный бум, он успел сколотить достаточно солидный первоначальный капитал. Потом он добавил к этому бизнесу бытовую электронику. Вы наверняка что-то покупали в его магазинах или хотя бы видели их рекламу. Это довольно известная торговая фирма.

Лева наконец осуществил свою тайную мечту о кинематографе. Правда, он подошел к ней с неожиданной стороны. Он теперь еще и кинопродюсер. Хорошо налаженная торговая фирма не требует его постоянного внимания, и все свободное время и деньги он отдает кинематографу. Сам подбирает темы для кинопроектов, находит сценаристов, режиссеров. Принимает живейшее участие в кастинге. Словом, получает полнейшее моральное удовлетворение. Теперь он мечтает еще и зарабатывать этим делом. Лавры Спилберга не дают ему покоя.

Ванька-дергунчик держался на следствии, как партизан. Инспектору ОБХСС Долькину так и не удалось выяснить происхождение шапок. Он обложил Ваньку штрафом и оставил в покое. Да и не Ванька-дергунчик интересовал инспектора Долькина.

Как-то, напившись шампанского (он очень любит «сладкое»), в порыве пьяной откровенности Долькин признался, что копал под Фомина. Когда же Фомин своевольно распорядился своей пропащей жизнью, Долькин успокоился и начал планомерную осаду Анны Сергеевны, которую, оказывается, вожделел давно, но опасался скандалиста Фомина.

На месте Ванькиной развалюхи некий фармацевтический магнат решил построить дом типа замка для своей дочери от первого брака.

Актиния Карповна (будем по привычке называть ее так) мгновенно просчитала ситуацию и уперлась намертво, пока магнат, построивший свой замок неподалеку, не поднял цену до несуразной. Этих денег хватило бы не только на двухкомнатную квартиру, но и на десять лет безбедной жизни. Актиния Карповна, по сути, повторила коммерческий подвиг Ваньки-дергунчика, купившего в свое время золотые часы за пятьдесят рублей.

Получить свои деньги она получила, но правильно распорядиться ими так и не смогла. Квартирку она купила в Кузьминках, тесную и сырую, на первом этаже в панельной пятиэтажке. А остальные деньги с присущей жадностью вложила в «Чару» и в акции МММ. Деньги, разумеется, пропали. А Ванька вскоре умер без рыбалки и свежего воздуха. Актиния Карповна теперь торгует цветами около станции метро «Кузьминки». От судьбы не уйдешь…

Анна Сергеевна вскоре покорилась Долькину, который допек ее бесконечными ревизиями и проверками. Долькин, как и Фомин, ходил к ней украдкой, потому что был женат. Жена у него была молоденькая и хорошенькая и приходилась ему троюродной сестрой. Она была из его родной деревни во Владимирской области. Вышла за него не по любви, но он ее про любовь и не спрашивал. Зачем ему понадобилась Анна Сергеевна, так и остается загадкой.

Васильев ушел на пенсию майором. У него сразу же после описываемых событий родился пятый ребенок — мальчик, которого он назвал Иваном. Долгое время он, уйдя на пенсию по выслуге лет, работал охранником у дочки фармацевтического магната, во дворце, выстроенном на месте дома Ваньки-дергунчика. Купил себе подержанную «Таврию». Он теперь бегает трусцой по утрам и стал заметно стройнее.

Сашина мать вышла замуж за Олега Владимировича, давнишнего своего поклонника, и счастлива (в чем боится признаться). В бумагах покойного сына она обнаружила еще много стихов. Теперь она собирает деньги, чтобы напечатать их отдельной книжкой.

Она до сих пор считает себя виновной в гибели сына. Ведь если бы он обратился к ней за этими проклятыми деньгами, то все было бы по-другому… Она думает, что сын не сделал этого из-за инцидента с томиком Цветаевой, который он продал. Она часто вспоминает и рассказывает о сыне. Особенно новым знакомым. Охотно читает его стихи.

Олег Владимирович, который слышал эти рассказы и стихи много раз, обычно уходит хлопотать на кухню.

Глотов давно вернулся домой. Его психика и аппетит в относительном порядке. Он по-прежнему с преувеличенным вниманием относится к своему здоровью и с еще большим подозрением — к своим близким. Ему теперь кажется, что его пытаются отравить.

Домашние Глотова уже перестали его бояться и относятся к нему, как к больному ребенку. Он этого демонстративно не замечает. И все-таки еще очень много ест.

Команда на собачнике уже много раз полностью поменялась. Прежние люди разошлись кто куда. Сережа Уфимцев (бард) стал художником-декоратором на киностудии.

Ваня Охоткин (певец) окончил журфак МГУ. Он работал в одной из центральных газет и погиб во время войны в Чечне.

Егор Ламин (вечный жених) по-прежнему мечтает выгодно жениться. Он почти начисто облысел, но это не мешает его успеху у дам.

Валерий Ш. (мой друг) давно окончил Литературный институт. Пишет пьесы, которые пока большим спросом не пользуются.

Собаки, как и раньше, летом самораспределяются по дачам, а зимой снова сваливаются в стаи. Их с каждым годом становится больше, потому что мода на собачьи шапки давно прошла.

Норта с тех пор никто в глаза не видел. Он пропал, как только на площадь перед магазином сбежался народ.

Геннадий Николаевич заседает в Государственной Думе.

Когда начались новые времена, он всерьез занялся строительством и вскоре стал владельцем крупной строительной фирмы.

Получив правдами и неправдами несколько «сладких» госзаказов, он настолько укрепил свое финансовое положение, что приобрел контрольный пакет акций крупнейшего горно-обогатительного комбината, став председателем совета его директоров, и прочно вошел в двадцатку самых богатых людей России. Впрочем, это не мешает ему получать скромную, но стабильную прибыль с нескольких реставрационных бригад, руководит которыми Тина Сапожникова. Так что он по-прежнему близок к Богу.

Свои поспешные обвинения в смерти Саши я с него давно снял. В процессе работы над этими записками, я понял, что в гибели Саши в той или иной мере виноваты все. И даже я сам, бывший всего лишь свидетелем описываемых событий. Такая была жизнь… Но другой у нас не было.

Прежде чем написать слово «КОНЕЦ», я должен записать фразу, которая преследовала меня с самого начала работы над этими записками. Собачий мех очень ноский. И сегодня на улицах мы можем встретить людей в шапках, сшитых зимой 1979 года.