Злая корча

Папство особенно давило на Германию, выжимая из нее все соки, чтобы компенсировать потери, понесенные им в Италии, Франции и Англии. Эта усилившаяся эксплуатация папством вызывала глубокое народное недовольство в Германии. Даже в монастырях чувствовалось озлобление против «авиньонца» на почве его постоянных денежных требований. Неудивительно поэтому, что папа быстро терял свой авторитет в Германии[449].

Во второй половине XV века сопротивление фискальному давлению папства стало еще больше усиливаться. Местный клир, озабоченный собственными денежными интересами, вовсе не желал делиться с папой сверх меры и серьезно препятствовал операциям инквизиторов. К тому же местное духовенство и светские правители зачастую искренне не верили в ведьм. И даже народ не особо верил. То есть в ведьм-то, конечно, верил, а вот в то, что их необходимо с конфискацией имущества сжигать во славу Господа — нет.

Существует ошибочное мнение о народном происхождении понятий о колдовстве. Но обычные люди не мстили ведьмам, подавая на них в суд. Конечно, злые колдуны могли подвергнуться линчеванию, но организованного преследования не было никогда. Оно не могло бы возникнуть без вмешательства священников и пасторов, которые настраивали безразличных или враждебно настроенных прихожан на веру в гибельность предполагаемых сношений колдунов с дьяволом[450].

Несмотря на деятельность инквизиторов, местный клир не спешил настраивать народ против ведьм. Исполняющий с 1474 года обязанности инквизитора Верхней Германии монах-доминиканец Генрих Крамер и его коллега Якоб Шпренгер все время сталкивались с сопротивлением немецких епископов, князей и городских властей. За десять лет работы Крамер не смог казнить и полусотни ведьм. В октябре 1484 года в Равенсбурге профессору богословия Крамеру удалось сжечь только пару женщин. После этого раздраженный инквизитор, как обычно считается, отправился в Рим искать помощи у нового папы. Хотя, что более вероятно, все могло быть наоборот — папа сам срочно вызвал его в Рим. Этого мы уже не узнаем, но факт в том, что хитрый циник и безумный маньяк встретились, и, к их обоюдному удовольствию, на свет появилась пресловутая булла о ведовстве, дающая инквизиторам особые полномочия. «Мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов», — гневался в своей булле Иннокентий VIII, вполне откровенно указывая конечную цель работы инквизиторов: «заключать под стражу и наказывать с лишением имущества».

Получив буллу, Крамер отправился в Инсбрук, где попытался действовать уже с размахом, обвинив сразу почти 60 ведьм. Но там он прокололся: «Чтобы обосновать охоту за ведьмами, он уговорил одну распутницу спрятаться в печи, притворившись, что там поселился дьявол. Ее голос обвинил многих людей, которых Крамер жестоко пытал»[451]. Схожим способом доказательства церковники пользовались давно — еще в IX веке полуразложившийся труп папы Стефана VI был другим папой выкопан из могилы, одет в папские одежды, посажен на трон и подвергнут посмертному допросу, в ходе которого за покойника отвечал, подражая его голосу, спрятавшийся за троном дьякон. Потом признавшийся во всех грехах труп бросили в реку. Но в этот раз — не прокатило, даже несмотря на папскую буллу. К тому же было замечено, что инквизитор предпочитает очень уж длительные допросы обвиняемых женщин с подробным описанием их сексуальных историй[452]. В результате бриксенский епископ Георг Голсер (первоначально поддерживающий инквизитора и опубликовавший в июле папскую буллу) и местные власти не дали сжечь ни одной из обвиненных Крамером ведьм, а затем неудачливый инквизитор был просто изгнан из Тироля разгневанными жителями. Тогда Крамер призывает на помощь своего коллегу Шпренгера, и инквизиторы срочно дописывают свой трактат о ведьмах, вставив в него папскую буллу. Так к концу 1486 года (или в начале 1487, точно это неизвестно) появляется «Молот ведьм», влияние которого на последующие события европейской истории было довольно значительным.

Но сразу массовости процессов над ведьмами не получилось, здесь папу неожиданно постигла неудача. Перевыпуск новых тиражей «Молота», равно как и не слишком убедительное одобрение книги 9 мая 1487 года теологическим факультетом университета Кельна, развитию планируемого бизнеса помочь не смогли. Жгли колдуний все равно недостаточно. «Молот» ударит по ведьмам далеко не сразу. Массовые процессы, когда в Баварии и «в „плохие“ годы палач зарабатывал на ведьмах 169 талеров»[453], пойдут только в середине XVI века. Только тогда инквизиторы и папы, наконец, добьются своего: «Летописец XVI века описывает нищету, охватившую Трир и его окрестности, но прибавляет, что теперь богаты судьи, следователи и инквизиционные ищейки: палач и его жена ходят даже в серебре и золоте»[454].

А пока изобретательному Иннокентию VIII пришлось срочно выкручиваться, продавая с аукциона секретарские должности в курии, чтобы выкупить свою заложенную тиару. «Он даже не скрывал, что целью создания им различных должностей являлось стремление облегчить будто бы тяжелое положение финансов курии, о чем и оповестил весь мир в 1487 году специальной буллой»[455]. И все равно, несмотря на 26 проданных должностей, тиару выкупить не удалось.

Далее дела у ловкого папы пошли все же немного получше. В том же 1487 году Иннокентий VIII утвердил Великим инквизитором Испании Томаса де Торквемаду и расширил его юрисдикцию. Затем папе удалось организовать крестовый поход против вальденсов и успешно заключить мир с флорентийскими Медичи, женив своего сына Франческетто на дочери Лоренцо Медичи, брат которого, Джулиано, был ранее убит заговорщиками во время пасхальной мессы по наущению прошлого папы Сикста IV. Сына Лоренцо, 13-летнего Джованни, Иннокентий назначил кардиналом (позже он тоже станет папой — Львом X). Только после этого в январе 1490 года филиал торгового дома Медичи в Неаполе выкупит папскую тиару у генуэзских банкиров[456], и она будет перезаложена уже в банк Медичи вместе с остальными долгами Иннокентия[457]. Но к тому времени папе станет уже не до тиары: его здоровье резко ухудшится и два года спустя он умрет. Позже Джованни, ставший папой Львом X и запомнившийся в истории фразами «насладимся папством, потому что Бог дал нам его» и «христианство оказалось очень доходной басней»[458], тиару вообще продаст и оставит после себя полностью опустошенную казну.

Иннокентий VIII умер, не получив излечения от крови трех юных мальчиков, которой его поили врачи (или только собирались напоить — из имеющегося описания Инфессуры это не совсем ясно). За кровь мальчикам заплатили по дукату, но взяли ее слишком много, и они тоже умерли, оставив на века католическим историкам неблагодарную задачу попытаться дискредитировать современника Иннокентия юриста Стефано Инфессуру, описавшего такой метод лечения понтифика[459]. А охоту на ведьм в Германии Иннокентию так разжечь и не удалось. Его булла начнет собирать свою кровавую жатву только семь десятилетий спустя. Несмотря на то, что булла эта была, можно сказать, «одобрена небесами» — за десять дней до ее издания произошел Большой парад планет, напугавший всех грядущими несчастьями, войнами и эпидемиями. Именно об этом событии пишет в своем «Предсказании» (Prognosticatio) эльзасский монах и бывший астролог Майнцского двора Иоганнес Лихтенбергер: «Соединение двух наиболее тяжелых планет, Юпитера и Сатурна, ужасно и обещает нам много горя. Оно произойдет в году нашего Господа 1484, в 25 день ноября, в шесть часов четыре минуты после полудня, когда знак Рака взойдет над горизонтом на 1 градус». «В туманных картинах изображается в этой книге будущность Европы и человечества», — заметит о книге Лихтенбергера в своем «Дневнике писателя» (1877, май-июнь) интересующийся средневековыми предсказаниями Достоевский. Правда, есть в этом одна странность — нам известны только «Предсказания» Лихтенбергера, изданные в 1488 году, то есть задним числом к событиям 1484 года, последствия которых он «предсказывает». Но в любом случае несчастий и болезней боялись тогда не зря. В 1486 году Германию охватывает повсеместная эпидемия эрготизма. Тут бы, казалось, и ведьмам в самый раз массово появиться. Но ведьмы не появляются.

449

Лозинский, 1961. С. 203.

450

Роббинс Р. Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М.: Локид-Миф, 1996.

451

Ibid.

452

Burns, William E. Witch hunts in Europe and America: an encyclopedia. 2003. p. 159.

453

Лозинский С. Г. Роковая книга средневековья, 1932 (Предисловие) // Молот ведьм. М.: Интербук, 1990.

454

Ibid.

455

Лозинский, 1961, С. 259.

456

Fryde, E. B. Humanism and Renaissance historiography. Volume 21 of History series. 1983. p. 155.

457

Goldthwaite, Richard A. The economy of Renaissance Florence. 2009. p. 231.

458

Фраза часто ошибочно приписывается другим папам — Бонифацию VIII или Бенедикту IX. Бенедикт, которого даже католическая энциклопедия называет «позором Святого Престола» (Pope Benedict IX // The Catholic Encyclopedia. Vol. 2. New York: Robert Appleton Company, 1907), подобного не говорил. Бонифаций же утверждал другое: воскрешения нет, а евхаристия «просто мука и вода» (A History of the Popes, Dr Joseph McCabe, C. A. Watts & Co, London, 1939. p. 377). См. дневники секретаря Льва X кардинала Пьетро Бембо (Pietro Bembo. Letters and Comments on Pope Leo X, 1842 reprint) и историка и придворного врача папы Паоло Джовио (Paolo Giovio. De Vita Leonis Decimi).

459

Tommasini, Oreste. Diario della citta di Roma di Stefano Infessura scribasenato. 1890. 275–276. В сокращенном русскоязычном издании (Стефано Инфессура, Иоганн Бурхард. Дневники. Документы по истории папства XV–XVI вв. М. Государственное антирелигиозное издательство. 1939) этот момент пропущен. См. также Lindeboom G. A. The Story of a Blood Transfusion to a Pope // Journal of the History of Medicine (1954) IX (4): pp. 455–459.