Страница 3 из 56
Хорошо, значит, таким путем можно изучить расположение нервных клеток. А как ведут себя по отношению к красителям микроорганизмы?
И вот наблюдательный ученый замечает, что болезнетворные паразиты, поселившиеся в высшем организме, впитывают в себя некоторые красители лучше, чем клетки хозяина. Дальше Эрлих начинает рассуждать как химик. Почему дифтерийный токсин (яд, вырабатываемый возбудителем дифтерии) поражает сердечную мышцу, а столбнячный — нервные клетки? Значит, между молекулами токсинов и тех клеток, которые они поражают, существует химическое сродство. Значит, если какие-нибудь молекулы, обнаружив химическое сродство к токсинам, соединятся с ними, то микробные яды будут нейтрализованы, а ткани организма останутся здоровыми. Но ведь это новый способ лечения болезней!
Так родилась идея «магической пули» — целебных антитоксинов.
Идет 1904 год. Эрлиху 50 лет. Он уже многое сделал в науке и руководит Французским институтом серотерапии, но «магическая пуля» еще не найдена.
Со своим ассистентом, японским врачом Шига, Эрлих ставит огромное количество опытов. Они ищут средства борьбы с опасным паразитом трипанозомой. Микроскопическая инфузория — у нее вытянутое тельце с ядром и двумя жгутиками на концах — почти вездесуща. Она живет паразитом в крови птиц, рыб, лягушек, млекопитающих, обнаружена и в крови человека.
Эрлих торопится. Он пробует краситель за красителем и, наконец, получает обнадеживающие результаты. Их дают особенно активные красители: трипановый синий и трипановый красный. Кажется, «магическая пуля» вот-вот будет найдена. И снова опыты, опыты, опыты…
Эрлих еще не знает, что самая крупная победа впереди, а имя его будет напечатано в золотой книге медицины рядом с Пастером, Кохом, Мечниковым, Пироговым, Павловым. И одержит он эту победу не над трипанозомой, а над другим, еще более страшным микробом — бледной спирохетой — возбудителем сифилиса.
В 1905–1907 годах химиками был выпущен препарат мышьяка под названием атоксил (нетоксичный, неядовитый). Эрлих его испробовал.
Трипанозом препарат убивал, гибли от него и спирохеты. Победа? Нет. Препарат оказался все-таки токсичным для высших организмов. И Эрлих решил переделать атоксил, чтобы тот действительно стал безвредным для больного. Работа эта потребовала необыкновенного терпения и упорства.
Под руководством Эрлиха химики синтезировали одно производное атоксила за другим, и каждое проходило полный курс испытаний на животных. Тысячи мышей и морских свинок были принесены в жертву во время этой битвы исследователя с двумя едва видимыми под микроскопом злейшими врагами человечества.
Но вот в 1909 году препарат № 418 дал обнадеживающие результаты. Однако, как вскоре выяснилось, радость была преждевременной. Пришлось отказаться и от этого препарата. По-прежнему полный энтузиазма и веры в свою «магическую пулю», Эрлих продолжал поиски. Наконец в мае 1909 года в одном из опытов соединение № 606 уничтожило всех трипанозом, не убив при этом ни мышей, ни свинок. Немногим позже состав испробовали и на кроликах, зараженных сифилисом. В течение трех недель животные были излечены.
Эрлих нашел «магическую пулю».
Она била прямо в цель, уничтожая паразита и не нанося вреда тканям хозяина. Найденное лекарство Эрлих назвал «сальварсаном», что значит в переводе «спасающий мышьяком». Так был создан первый антимикробный препарат и этим заложены основы новой мощной науки — химиотерапии инфекционных болезней. Медицина получила новое оружие в борьбе с микробами.
Химиотерапия развивалась быстро. Не прошло и двух десятилетий, как появилась еще одна «магическая пуля» — сульфамидные препараты. Производные серы оказались эффективными против многих кокковых инфекций: менингококков, пневмококков, гонококков. Особенно хорошие результаты получались при комбинированном лечений вакцинами и химическими препаратами. И все-таки в борьбе против некоторых микробов сульфамиды были бессильны. Здесь врач по-прежнему оставался безоружным. К тому же, когда бактерии внедрялись в омертвевшие или воспаленные ткани, то становились для сульфамидов недосягаемыми. Да и вне организма, в лабораторной культуре, сульфамиды не всегда могли справиться с микробами. Препараты легко расправлялись с разведенной культурой, где микробы присутствовали в малых концентрациях, но приостановить рост свежих, неразведенных культур не могли.
И все-таки значение химиотерапии нельзя переоценить. И по сей день создаются все новые и новые препараты. «Магические пули» уничтожают несметные количества болезнетворных микробов. Но микробы не сдаются. Они берут числом. При лечении болезни мириады болезнетворных бактерий гибнут от действия химических препаратов, мириады, но иногда не все. А из этих «недобитых» (и стало быть, устойчивых) возникают новые штаммы, на которые препарат уже не действует.
Борьба продолжается. Человек, совершенствуя старые, испытанные способы борьбы, ищет новые пути уничтожения болезнетворных микробов.
Со времен Дарвина известно, что мир — вековая арена борьбы за существование всего живого. Смерть рано или поздно губит все, что неспособно выдержать эту борьбу, эту конкуренцию с более совершенными, более приспособленными к жизни существами. Однако, пожалуй, сам Дарвин не подозревал, что и в мире, который находится за пределами человеческого зрения, среди мельчайших живых существ, среди микробов, бушует та же вековая борьба за существование. Но кто с кем борется? Какие виды оружия используются при этом? Кто оказывается побежденным и кто победителем?
На эти и подобные им вопросы ученые нашли ответы далеко не сразу. Долгое время в распоряжении исследователей были лишь отдельные разрозненные наблюдения.
Еще в 1869 году профессор Военно-медицинской академии Вячеслав Авксентьевич Манассеин заметил, что, если на питательной среде поселилась плесень, на ней никогда не растут бактерии. В то же время другой ученый, профессор Алексей Герасимович Полотебнев, использовал на практике наблюдение своего коллеги. Он успешно лечил гнойные раны повязками с зеленой плесенью, которую соскабливал с лимонных и апельсиновых корок.
Луи Пастер заметил, что обычно бациллы сибирской язвы хорошо растут на питательном бульоне, но, если в этот бульон попадут гнилостные бактерии, они начинают быстро размножаться и «забивают» бациллы сибирской язвы.
Илья Ильич Мечников установил, что гнилостные бактерии, в свою очередь, подавляются бактериями молочнокислыми, образующими вредную для них молочную кислоту.
Известно было и еще несколько фактов такого же рода. Этого оказалось достаточно, чтобы зародилась мысль использовать борьбу микроорганизмов друг с другом в целях лечения заболеваний. Но как? И каких?
Вот если бы заглянуть в жизнь микромира, рассмотреть, что делают микробы в естественной обстановке, а не в искусственно выращенной лабораторной культуре. Ведь в одном грамме почвы, взятой где-нибудь в лесу или на огороде, содержится несколько тысяч спор плесневых грибов, несколько сотен тысяч других грибов-актиномицетов, миллионы бактерий различных видов, не говоря об амебах, инфузориях и других животных.
И, конечно, в таких тесных сообществах микробы вступают в самые различные взаимоотношения друг с другом. Здесь могут наблюдаться и случаи взаимопомощи — симбиоза, и ожесточенная борьба представителей разных микробных видов, так называемый естественный антагонизм микробов, и просто безразличное отношение друг к другу.