Страница 73 из 74
Книга «Виктор Поляничко: жизнь и судьба».
Оренбургское книжное издательство, декабрь 2006 г.
Лев Толкунов – это личность
Масштаб личности человека измеряется размерами его дел, тех, что ему удалось свершить, и памятью, которую он оставляет после себя. Не приемлю весьма распространенное сегодня мнение, что многие наши беды от того, что нет у нас личностей, способных вершить большие дела, вести за собой людей. Не приемлю, ибо убежден: личностями не рождаются, личностями становятся в деяниях больших, значимых для народа, страны. Лев Николаевич Толкунов был личностью, ибо способен был взять на свои плечи дела и заботы государственной значительности, даже ценой собственных жертв, утрат.
Мое личное знакомство и последующее общение с Львом Николаевичем относится к трудному периоду начала его деятельности в агентстве печати «Новости» (АПН). Волею судьбы осенью 1975 г. оказался я в Москве в аппарате ЦК КПСС в роли заместителя заведующего отделом пропаганды. Будучи человеком из дальней уральской провинции (из Челябинска), чувствовал я себя поначалу в столице весьма и весьма неуютно, просто прескверно. Быть чиновником в высшем партийном аппарате без опыта и навыков, без связей тяжко.
Случилось так, что сферой моих забот на Старой площади, определенных сверху, стала международная информация, к которой я меньше всего был тогда расположен и подготовлен своей предшествующей вузовской и партийной деятельностью в Магнитогорске и Челябинске. Главным механизмом агитпропа ЦК КПСС в его международных делах было АПН, громоздкая и малоэффективная информационная структура, призванная заниматься контрпропагандой и пропагандой советского образа жизни за рубежом. В журналистских кругах злые языки утверждали, что пропагандистский КПД АПН был на уровне паровоза, как бы теперь сказали, ниже плинтуса.
На перепутьях АПН мы и встретились. Помню, как в один из дней начала 1976 г. ко мне в кабинет на третьем этаже известного всем десятого подъезда ЦК КПСС зашел человек с доброжелательной улыбкой и умными, с хитринкой глазами и сказал: «Я Толкунов, а вы, как мне сказали, – мой партийный куратор, будем знакомиться и вместе работать». Так началось наше знакомство, превратившееся затем в доброе товарищество и дружбу на все годы, которые были ему отпущены.
Распространено было несколько версий по поводу перехода Л.Н. Толкунова в АПН. Одна из них сводилась к тому, что нужно было попридержать не в меру возросшее в то время общественное влияние газеты «Известия». Она не лишена была оснований, ибо все понимали, что в табели о рангах и званиях АПН, конечно, стояло ниже «Известий», и переход этот не был ни поощрением, ни повышением по должности. Говорили тогда и о том, что перемены в АПН – результат интриг в верхнем партийном эшелоне. Назначение Л.Н. Толкунова сопровождалось решением ЦК КПСС, где говорилось о неудовлетворительной деятельности АПН и необходимости его реорганизации. Причем принято оно было в большой тайне без участия Агитпропа и в отсутствие главного идеолога партии – М.А. Суслова (он был в отпуске) и подписано А.П. Кириленко.
Думаю, что Лев Николаевич был больше меня осведомлен о причинах своего нового назначения. Однако надо было совсем не знать Льва Николаевича, чтобы ожидать, что он будет сетовать по поводу своей судьбы и рассказывать на всех этажах Старой площади о происках – то ли Лубянки, то ли ближайшего окружения Л.И. Брежнева. Он был из той категории людей, которые никогда не жалуются и никогда ничего для себя не просят.
Миссия Л.Н. Толкунова была малоприятной еще оттого, что с новым назначением ему одновременно был высочайше вручен список с фамилиями работников главного эшелона АПН из числа заместителей председателя, обозревателей и заведующих корпунктами в некоторых странах, подлежащих обязательному увольнению. Говорю об этом, ибо я тоже имел копию этого списка – на случай обращения в ЦК КПСС с апелляцией. Мне вручил этот список, как я уже упоминал, тогда секретарь ЦК КПСС по пропаганде М.В. Зимянин, заметив при этом, что он обязателен к исполнению, но он не может объяснить его происхождение. Не знаю, получил ли Л.Н. Толкунов это объяснение, но точно знаю, каких моральных и физических затрат это ему стоило.
Одна из особенностей этого списка (во многом объясняющая его адрес) состояла в том, что в перечне фамилий (их было несколько десятков) в своем большинстве были наиболее способные и известные работники АПН.
Я намеренно уделил истории с назначением Льва Николаевича в АПН столь много внимания, чтобы сказать, каким горьким был его «апеэновский» хлеб и какой трудной была судьба этого человека. Для меня же это было время становления в Москве, и я благодарен судьбе, что оно было связано с Л.Н. Толкуновым. В наших взаимоотношениях того времени я, конечно, больше получал от него, чем отдавал. Исполнение же своих кураторских функций, учитывая место своего пребывания на Старой площади, сводил лишь к принципу «не навреди, а если можешь – помоги».
Многое из того, что случается с нами в жизни, нередко бывает предопределено заранее, свыше. Лев Николаевич не мог знать тогда, что, передавая мне то, что он познал и приобрел в своем недавнем «известинском» прошлом, он помогал мне понять, что такое главный редактор и какими качествами, профессиональными и человеческими, он должен обладать. Ни мне, ни ему неведомо было, что в будущем – мне раньше, ему позже – придется воочию познакомиться с удивительным феноменом в советской журналистике под названием «Петр Алексеев». Феномен его состоял в том, что в роли главного редактора он прошел последовательно, одну за другой, по восходящей, не отвлекаясь ни на что другое, три известные центральные газеты – «Сельскую жизнь», «Советскую Россию» и «Известия» и оставил после себя в каждой из них лишь руины. Это был человек с очень небольшим профессиональным потенциалом, но очень способный царедворец, изощренный тактик в сфере «чего изволите», сумевший пропагандистскую показуху возвести в стиль газеты и тем снискавший высочайшее доверие руководства ЦК КПСС. В то время, о котором я веду речь, он разрушил «Советскую Россию», довел ее до уровня заурядной стенной газеты и отправился по велению ЦК реформировать «Известия», чтобы вытоптать все то, что так терпеливо и многотрудно выращивал и сохранял в ней после Аджубея Лев Николаевич Толкунов. Довольно быстро он превратил «Известия» в нечто неузнаваемое, с броскими заголовками, набранными огромным шрифтом, с призывами по типу заборных лозунгов вроде: «Борьбе против яловости в животноводстве – все силы советского актива!», «Весеннему севу – достойную всенародную встречу!» и т.п.
Что происходило в это время в душе Льва Николаевича, знал только он да, быть может, его близкие в семье, когда у него не выдерживало сердце. Я же это смог понять только тогда, когда неожиданно для себя волею ЦК КПСС стал в апреле 1978 г. главным редактором газеты «Советская Россия», которая еще не пришла в себя от недавних преобразований П. Алексеева.
Не сомневаюсь, известинцы еще напишут о многих профессиональных и человеческих качествах Льва Николаевича как главного редактора с большим знанием, чем у меня. Они, его соратники, которых он оберегал и ценил, рискуя и жертвуя всем, что имел, подбирал поштучно самых способных и талантливых, знали, что для Толкунова самый главный человек в газете – журналист, творческая личность. Я же скажу только о том, что понял, что открыл для себя в Л.H. Толкунове, когда сам вкусил и горечь, и сладость хлеба главного редактора газеты.
Согласен с теми, кто считает, что звездное время Льва Николаевича – это годы его работы и жизни в газете «Известия». Может быть, это и небесспорно, но, я думаю, все, что предшествовало его приходу в «Известия» в 1965 г. – и фронтовые годы, и годы работы в газете «Правда», в ЦК КПСС, лишь формировало его как личность, способную во всем многообразии своих способностей и качеств, накопленного профессионального и общественного опыта проявить себя с полной отдачей в роли главного редактора. Я нисколько не преуменьшаю все то, что сделал Лев Николаевич, чего достиг, как проявил себя до прихода в газету «Известия». Но я не могу назвать другую должность, где бы требовалось так много в познании различных областей общественной жизни, в обладании разнообразными способностями и качествами, как должность главного редактора.