Страница 5 из 6
Новые слова сыпались как горох: рекрутинг, хедхантинг, эйч-ар. В темень углов отползли привычные кадровики с их отделами кадров. Во всех этих лингвоновшествах чудилось обещание нового, более уважительного отношения к сотруднику. Отремонтированный офис, пахнущий как салон новехонького боинга — свежесваренным кофе и только что постеленным ковролином. В обиход начали входить кондиционеры, кулеры, кофемашины. Шумели ксероксы и факсы, шуршали шредеры, перемалывающие лапшу фактов в бумажную лапшу. Все это царство корпоративной цивилизации охранял бдительный эйч-ар (сокращение, обозначающее заведующего людскими ресурсами — human resourses), призванный отобрать лучших из лучших, достойнейших из достойных. Разрабатывались методики, анкеты, тесты. Иногда даже детекторы лжи (полиграфы) привлекались, причем вовсе не при приеме на госслужбу, а куда в более прозаичные структуры, например в компанию по торговле китайскими игрушками. В Сети можно легко отыскать подробнейшие рекомендации по противодействию полиграфам: там и про бессонницу, вводящую испытуемого в транс, и про седативные препараты, и про выпивку накануне. От себя хочется добавить: если вы устраиваетесь на работу не в милицию, не в разведку и не собрались пополнить армию чиновничества — полиграф для вас совершенно необязателен. А если вы все-таки соглашаетесь пройти тест на детекторе лжи, то будьте готовы к последующим чудачествам руководства.
Собеседование обычно назначается на утро или первую половину дня. Будущего работодателя мало волнует, что будущий работник вынужден прогулять часть дня в том офисе, где он пока еще трудится. Кандидат начинает с двойного вранья: сначала наврать своему пока-еще-боссу (пошел, мол, к врачу, тетя заболела, кота срочно везу к ветеринару), потом будущему начальнику — о том, как удалось вырваться на несколько часов. Всем известно, что работника предпочитают передавать «из рук в руки» и очень не любят пришедших после «творческого отпуска».
Иногда складывается впечатление, что идешь работать в разведку — так изворотливо надо отвечать на всякие интимные вопросы. Планируете ребенка? Нет? А почему? А сколько зарабатывает ваш муж? Какую зарплату получали на прежнем месте? Почему хотите уволиться? (При этом о размере вашей будущей зарплаты необходимо молчать — об этом частенько предупреждают еще на собеседовании.)
Отвечающий искренне будет выглядеть идиотом, отвечающий как надо — циником и сволочью. Но если идиотизм вряд ли сочтут деловым качеством, то цинизм — очень может быть.
По стилю и формату собеседования о будущем месте работы становится ясно если не все, то почти все. Некоторые гламурные начальницы проводят беседу с соискателем, не отрываясь от маникюра, некоторые заставляют ожидать соискателя в переговорной по полчаса, следя с помощью видеокамеры за его нервными почесываниями и припудриваниями. (Помню, как пришла на собеседование промокшая до нитки — на улице шел классический июльский ливень. Моя потенциальная начальница пришла минут на двадцать позже назначенного времени, пояснив важно и без извинений, что она пережидала дождь. Конечно, выглядела она куда более презентабельно. Миленькое личико не выражало ничего, кроме вежливого презрения к идиотке, которая спешила, чтобы успеть к назначенному времени.)
Собеседования проводятся не только в офисах, конечно же. Зачастую там, где работодателю удобнее: в гостинице, кафе, ресторане. С плохо говорящим на любом языке, кроме испанского, представителем мыльно-лосьонного концерна я встречалась в лобби заштатной гостиницы. Дело в том, что их громадный офис находился далеко за городской чертой, так что мне еще повезло с местом нашей беседы (проходившей в основном на языке жестов). Испанец был гак счастлив, что мы вообще поняли друг друга, что тут же предложил мне работу. «Добро пожаловать в нашу дружную семью!» — просиял он. Я отказалась от такого родства: каждый день на корпоративной маршрутке, отбывающей от метро в восемь утра…
Запомнилось собеседование в высоченном здании, в котором на выходные дни отключали обычные пассажирские лифты (собеседование проходило в субботу), и подниматься пришлось на грузовом, напоминающем триллеры класса С. Офис молодой фирмы располагался на семнадцатом этаже: чувствовать себя грузом было все-таки удобнее, чем альпинистом.
Пару раз я попыталась подсчитать собеседования, на которых сама побывала. Побывала, да еще и на разных сторонах баррикад: проводить собеседования мне тоже довелось. На пятнадцатом я сбилась со счета. Но первое (самое первое), помню отчетливо, вижу детально, как в перевернутый бинокль. Середина девяностых, самый центр Москвы, стеклянные двери кабинетов и огромный open space, в котором стрекотали сотни, как мне тогда показалось, телефонов. Такое я прежде видела только в иностранных фильмах. Со мной беседовала американская женщина небывалых габаритов, обладающая к тому же немалым чувством юмора. «Меня сложно не заметить, правда?» — захохотала она при первой встрече. Смеялась она мелодично, ведь ее и звали музыкально — Мэлоди. Посмотрела на мой костюм и с сожалением констатировала, что пятница в компании — день «расслабленной одежды», жаль, мол, что она мне не соответствует. А спустя минут сорок я уже пила чай с новым коллективом и ела шоколадные конфеты. Мне казалось, что все собеседования — такие. Что ж, спустя полтора года пришлось поменять свое мнение. Вы думаете, я жалуюсь? Ворчу? Как бы не так! Я почти хвастаюсь: столько интересного повидала… Столько личностей, столько персонажей, прикидов и манер! Собеседование подобно прологу в офисной книге приключений или напоминает увертюру в музыкальном произведении, жанр которого варьируется от оперетты до симфонии.
Всем известна компания «Афросеть» — яркий логотип, дерзкая реклама на грани (а иногда и за гранью) приличия, письма руководства со щедрыми вкраплениями ненормативной лексики. Все это работало на создание определенного образа — притягательного и отталкивающего одновременно. Есть же такое амплуа — обаятельный негодяй. Вот и «Афросеть» много лет последовательно выступает в этой роли, являясь неиссякаемым источником баек и легенд.
Важной частью корпоративной культуры данной молодой (и во многом молодежной) компании были тренинги.
На сайте «СПб. Работа. Ру» был опубликован следующий текст:
После окончания университета я решила устроиться на работу и, конечно же, мне казалось, что везде меня ждут с распростертыми объятиями. Просмотрев несколько газет, нашла для себя подходящее место — один из салонов сотовой связи. Больше всего я позарилась на высокую зарплату. А работать решила обычным продавцом-консультантом в сети салонов «Афросеть». После многочисленных собеседований, включающих публичные выступления перед группой и тестов на IQ, меня допустили к занятиям. Занятия проводились в комнате с ярко-оранжевыми стенами, от которых к концу дня в глазах образовывалось свечение. Посадили нас всех вдоль стеночек — друг напротив друга.
Тренер огласил правила поведения в группе. Правило номер один: когда пойдете в туалет, ни при каких условиях не вставайте ногами на унитаз. Следующее правило — необходимо следить за корзинами с мусором, если хотя бы одна из них переполнится, то туалет будет закрыт на весь день. При этом замок висеть не будет, но если кто-то туда зайдет, последует наказание. Говорить можно только после поднятия руки, причем эту самую руку тренер может не замечать или просто игнорировать вопрос. После занятия и во время перерыва к тренеру нельзя подходить и разговаривать с ним.
Когда нам объяснили правила, началось знакомство. Раздали бумажки, на которых мы написали имена, нужно было прикрепить эти листочки на грудь. Тренер сообщил: «У вас есть 45 секунд, чтобы прикрепить бумажку, как вы это сделаете, меня не интересует. Время пошло!» Все стали изгаляться кто во что горазд, даже на жвачку приклеивали к одежде.
Затем, как полагается, каждый рассказал о себе интересную историю. В конце этих рассказов тренер специально создавал паузу, которая вызывала чувство напряга. Однако после первого занятия я шла домой, как будто летела. Думала: «Я все могу, все в моих руках, это моя компания» и прочее.