Страница 6 из 116
Второй подход основан на постулате: «В демократическом обществе никто не застрахован от критики, и поскольку мы все разные, нам нужен минимум ограничений свободы слова — только то, что абсолютно необходимо для поддержания мира в обществе». Общество со множеством культур, религий и этносов требует большего многообразия мнений и взглядов, нежели страна с однородным населением. Это кажется очевидным, но сложившуюся обратную ситуацию почему-то полагают случайной. Но именно здесь кроется так называемая тирания молчания. Сегодня в Европе принято ограничивать свободу слова, чтобы справиться с растущим многообразием, в то время как США давно избрали другой путь. В Европе большинство законов о юридической ответственности за отрицание Холокоста приняты после падения Берлинской стены. Некоторые факты говорят о том, что США с их традицией практически полной свободы слова все чаще будут оказываться в одиночестве. Это плохо для Европы, которой, мне кажется, есть чему поучиться у своего заокеанского друга.
Свобода и толерантность находятся под давлением. Как уже говорилось, сегодня мировые средства коммуникации стремительно развиваются, а люди пересекают культурные, религиозные и национальные границы с небывалой частотой и скоростью. Никогда прежде так много культур и религий с такими разными историями, запретами и догматами не оказывались в столь тесном соседстве. Никогда прежде такому многообразию не приходилось подстраиваться под одинаковые для всех законы. В этом новом мире с его новыми условиями человечеству необходимо заново обрести и усвоить такие ценности, как свобода и толерантность. Что означает «быть толерантным» в мультикультурном, мультиэтническом и мультирелигиозном обществе? Насколько далеко простираются границы свободы слова в обществе, где не у всех ценности одинаковы?
В мире, где царит многообразие, трудно предугадать, как твои высказывания будут восприняты другими. Деятелям культуры — писателям, редакторам, издателям, музейным работникам, художникам, газетным иллюстраторам, режиссерам, актерам и юмористам — непросто определить, что именно может вызвать негативную реакцию общественности, а что можно публиковать, не привлекая к себе нездорового внимания. В мультирелигиозном обществе многие стали чрезмерно ранимыми. Почему бы государственным руководителям не направить имеющиеся ресурсы, скажем, на организацию «курсов развития невосприимчивости», вместо того чтобы приучать людей к восприимчивости и молчанию, чтобы кого-либо не задеть? Ведь чтобы свобода и толерантность получили шанс на выжи-ванне, всем нам потребуется более «толстая кожа». Сегодня очень легко почувствовать себя уязвленным, хотели тебя обидеть или нет, и все чаще недопустимость нарушения прав других служит аргументом, когда нужно заткнуть рот тем, с кем ты не согласен.
Разумный вопрос: как может отразиться на праве граждан свободно выражать свои мысли и чувства данная тенденция?
Режимы, подавляющие личность, пытаются использовать ее в своих целях, предлагая в ООН и на других международных форумах ввести уголовное преследование за оскорбительные высказывания. Это позволило бы им пресекать любую критику и начать преследования меньшинств. К сожалению, многие политики и граждане свободного мира, столкнувшись с растущим многообразием и опасностью кого-либо нечаянно оскорбить, склонны одобрить новые ограничения свободы слова. Чтобы обеспечить этническое, культурное и религиозное разнообразие, они готовы пожертвовать многообразием взглядов и мнений — парадокс, иронию которого они не замечают. Они полагают, что их действия позволят гарантировать мир и толерантность (терпимость) в обществе, в чем лично я сильно сомневаюсь. Потому что по-другому соотношу свободу слова и толерантность. Эти два понятия трактуют как несовместимые, полагая, что одно из них противостоит другому. Говорят, что их нужно уравновесить.
Я же считаю, что свобода и толерантность — две стороны одной медали. Свобода слова работает, только если общество толерантно к широкому спектру высказываний, не обращая на них особого внимания. Толерантность теряет смысл, если свобода выражать свое мнение жестко ограничена. С исторической точки зрения свобода слова способствует развитию толерантности, и наоборот, и никакого противоречия здесь нет. В либерально-демократическом обществе они должны быть тесно связаны. Чем больше в каком-то обществе противопоставляются толерантность и свобода слова, тем меньше у него оснований называться «либерально-демократическим».
В этой книге девять глав. Три из них — о людях, у которых я брал интервью. Они так или иначе оказались вовлечены в карикатурный скандал, и каждый по-своему излагает его существенные аспекты. В следующей главе я расскажу о гражданке Испании, муж которой погиб во время теракта в Мадриде в марте 2004 года. О том, как она явилась на судебное заседание по указанному делу в футболке с известным рисунком Курта Вестергора, где исламский пророк изображен с бомбой в тюрбане. В главе «Отвратительная способность человека приспосабливаться» я беседую с Куртом Вестергором о его взглядах и особенностях, благодаря которым они формировались, о его работе. Я решил показать его жизнь в исторической взаимосвязи с развитием цензуры в Дании, уделив внимание деятельности Поуля Хеннингсена — известного датского общественно-политического деятеля, придерживавшегося радикальных культурных взглядов по защите свободы слова в годы перед началом и после окончания Второй мировой войны. В главе «Дорога к Богу» приводится интервью с Каримом Серенсеном — молодым тунисцем, арестованным в феврале 2008 года по подозрению в подготовке убийства Курта Вестергора. Карим Серенсен и двое его знакомых мусульман посчитали себя оскорбленными изображением пророка Мухаммеда с бомбой в тюрбане.
В трех главах (третьей, шестой и седьмой) я привожу свою версию карикатурного скандала. Это мой рассказ о том, что происходило до и после публикации «карикатур» в сентябре 2005 года. О чем я думал, каковы были мои мотивы и моя реакция, чему я научился, что узнал о вопросах, поднятых в связи со скандалом, и о самом себе.
В связи с этим я хотел бы подробнее рассмотреть существующие в настоящее время ограничения свободы слова, которые отражаются в законах о богохульстве, карающих за оскорбление других религиозных конфессий, в разжигании межнациональной розни, дискриминации по национальному или религиозному признаку, а также в отрицании Холокоста и преступлений коммунистического режима. Я знаю, что есть и другие, не менее серьезные угрозы свободе слова, но хочу обратить внимание именно на те, которые «дело о рисунках» вывело на первый план.
Когда-то в каждой западной стране существовали законы о богохульстве, строго карающие за любые оскорбления христианского Бога и веры. В ходе секуляризации, разделения религии и власти, многие из этих законов были упразднены, однако нередко их просто переставали применять на практике, чтобы не волновать общественность. Карикатурный скандал побудил мусульман и представителей других религий выдвинуть новые требования о более надежной защите религиозных чувств. Одни предлагали усилить контроль над высказываниями, другие заявляли о необходимости ввести новые законы.
Подобные требования привели к тому, что в ряде европейских стран партии, традиционно отстаивавшие право критиковать религии, отказались от упразднения законов о богохульстве, хотя парламентарии Совета Европы призывали изъять их из юридической практики. Защитники этих норм полагают, что в мультикультурном обществе меньшинства и их вера должны быть защищены от дискриминации в первую очередь. Они пытаются приравнять законы о богохульстве к тем, что карают за разжигание межнациональной розни и дискриминацию по национальному или религиозному признаку. В качестве аргумента они определенным образом трактуют события, которые привели к Холокосту во время Второй мировой войны. Вкратце это звучит так: «Плохие слова рождают плохие поступки». Расистская пропаганда нацистов привела к уничтожению евреев. Если бы власти Веймарской республики 1920-х — начала 1930-х годов пресекли злобную болтовню нацистов, то тем самым они предотвратили бы Холокост.