Страница 39 из 116
Весной 2006 года во время пятничной молитвы Хлайхель заявил, что люди вроде Курта Вестергора никогда не обретут Божьей милости и что угроза смерти в качестве наказания за богохульный рисунок должна преследовать художника всю оставшуюся жизнь: “История не прощает. Если она не оправдывает тебя сегодня, то не сделает это завтра. Самое важное, что у тебя нет пути назад. Дело, которое взбудоражило весь мир, справедливо, и мы будем твердо служить ему и продолжать его, пока всемогущий Аллах не позволит нам решить его”.
Еще до отъезда из Дании осенью 2006 года во время одной из своих последних пятничных молитв Хлайхель озвучил плохо скрытую угрозу тем, кто вздумал бы повторно опубликовать рисунок Вестергора или совершить богохульство в какой-либо другой форме. Карим присутствовал на этой проповеди. “На нашей стороне Аллах, а того, на чьей стороне Аллах, невозможно победить. Мы любим смерть и пожертвуем собой перед стопами Его посланников, поэтому прекратите повторять трагедию, поскольку она также станет таковой для вас и всего мира”.
Именно в такой среде одинокий, разочарованный и пока не нашедший себя Карим обрел новую идентичность, поднявшую его над неверными, среди которых он жил и которые, как ему казалось, его унижали. Он восхищался Райедом Хлайхелем, считая его своим духовным лидером и авторитетным толкователем ислама: “Он умный человек. Он понимает, что происходит в эпоху, в которую мы живем. Я однажды спросил его об 11 сентября и теракте в Лондоне в 2005 году, и он сказал, что нельзя убивать невинных людей, сославшись на места в Коране и хадисы, устанавливающие правила поведения на войне. Кроме того, нельзя поднимать руку на детей, женщин, стариков и безоружных, а также разрушать здания и природу. Он считал, что теракты навредили и мусульманам, и “неверным””.
Пока духовные взгляды Карима становились все более радикальными, дома у него дела шли просто отвратительно — произошел разрыв с еще одной датчанкой. Совсем недолго он жил с девушкой, которую давно знал, но отношения снова не сложились, и он наконец решил переехать в Копенгаген и все начать заново. “Мне нужно было уехать, просто вырваться из среды, где курили гашиш”.
В Копенгагене он встретил афганца, состоявшего в группе радикальных мусульман, которых позже, в 2007 году, арестовали на улице Гласвай на северо-востоке Копенгагена и затем обвинили в подготовке терактов на территории Дании. Афганец был осужден на семь лет тюрьмы, по истечении которых его депортировали из страны, поскольку он не имел датского гражданства. Лидер группировки, датчанин пакистанского происхождения, получил двенадцать лет тюрьмы. Ранее он проходил подготовку в тренировочном лагере в северном Вазиристане, в Пакистане, где располагалась новая штаб-квартира Аль-Каиды.
Карим переехал жить к знакомому и начал посещать мечеть на улице Хеймдальсгаде в районе Нёрребро, куда ходили многие осужденные за терроризм. Кто-то посоветовал ему избегать этого места, за которым наблюдали сотрудники ПСР, и Карим стал проводить часть времени в сомалийской мечети. Другой знакомый порекомендовал ему съехать из общежития, где также появлялись люди, подозреваемые спецслужбой в подготовке терактов и находившиеся под наблюдением. “Я вообще никого не знал. Поначалу я перебивался временными заработками, а в остальное время сидел и ждал, пока мне предложат какое-нибудь дело, и во время ожидания начал ходить в мечеть”.
Я достал из сумки копию страницы газеты с “карикатурами на пророка Мухаммеда” и спросил Карима, не может ли он их прокомментировать. Он не возражал. Он сказал, что увидел рисунки буквально сразу же после их публикации 30 сентября 2005 года, но солгал, что видел их только один раз (позже полиция сообщила, что рисунки хранились у него на компьютере и он нередко пересматривал их). “Я подумал: что это значит? Рисунки высмеивают пророка. Этого я не мог понять и ничего конструктивного в них не видел”, — описывал Карим свое первое впечатление от карикатур. Он был раздражен и зол на “Юлландс-Постен” за то, что она оскорбила многих людей: “Никого нельзя так оскорблять. Если твои рисунки должны помогать борьбе за свободу слова, они не должны оскорблять чувства других людей, а если уж ты кого-то оскорбил, то как минимум должен попросить прощения”.
Карим приравнял публикацию “карикатур на пророка Мухаммеда” к сожжению датского флага. Население Туниса по-разному относилось к своим государственным символам, но он заметил, что Даннеброг имеет большое значение для многих датчан. Во время праздников они развешивали его повсюду: в автобусах и других общественных местах, дома в садах, на балконах и в гостиных. “В “Юлландс-Постен” хорошо знали, что те рисунки оскорбят многих. Думаю, вы это сделали, чтобы спровоцировать других и поднять шум. Мусульмане получили такое сообщение: “Вот что мы думаем о вашей религии!” — и восприняли его как провокацию. Можно ведь было сделать рисунки и в более нейтральном и конструктивном стиле”.
— Как ты понимаешь рисунок Курта Вестергора?
— Он говорит мне, что мусульмане думают лишь о том, как взорвать всех остальных. Мусульмане всего мира видят голову, которая должна представлять пророка, и бомбу, которая вот-вот разорвет ее на части. Я почти на сто процентов уверен, что большинство мусульман думает так же. Я в чем-то даже понимаю старика, нарисовавшего это, поскольку насилие и бомбы — это единственное, что СМИ сообщают ему об исламе. Поэтому он думает: “Ну да, таковы мусульмане и таков пророк, который вдохновляет фанатиков на их деяния”, — однако Мухаммед совершенно другой.
— Что бы ты сказал Курту Вестергору, если бы он сидел здесь вместо меня?
— Я бы выразил сожаление, что наши с ним жизни разрушены. Возможно, я предложил бы ему больше читать о пророке. Многие на Западе стали по-другому воспринимать Мухаммеда, познакомившись с его историей.
— Есть ли что-то, о чем ты сожалеешь?
— Я, наверное, немного сожалею, что оказался среди людей с экстремистскими взглядами. Все произошло именно так по серьезным причинам. Это был мой способ понять, что правильно, а что нет. Я считаю, что нужно познавать мир на собственном опыте и не замыкаться в себе. Мне следовало самому больше изучать различные мнения и позиции внутри ислама. Именно поэтому я оказался здесь.
Карим Серенсен покинул Данию вместе со своей супругой-сомалийкой в августе 2008 года. Полиция не проявила большого желания преследовать его за подготовку покушения на Курта Вестергора, поэтому было принято решение депортировать Карима в Тунис, гражданином которого он являлся. В то же время датские власти не могли отправить его на родину, поскольку Карима, в терминах правозащитных организаций, “могли подвергнуть пыткам”. Поэтому он получил право на так называемое терпимое пребывание на территории Дании, после чего был принят закон, дополнительно ограничивший его свободу передвижения. При первой же возможности полиция проводила Карима до аэропорта Копенгагена, где он подписал бумагу, что никогда больше не появится в Дании. Затем Карим вылетел в Сирию, откуда пару месяцев спустя отправился в одну из арабских стран. В 2009 году его супруга родила в Дании их первого ребенка.
История Карима Серенсена характерна для многих молодых людей мусульманского происхождения, которые приехали в Европу, надеясь воплотить свои мечты о хорошей жизни: получить образование, наслаждаться свободой и найти хорошую работу, которая дала бы им возможность повысить жизненный уровень и содержать семью, оставшуюся на родине. Но столкнувшись с суровой действительностью, терпя одно поражение за другим и приняв судьбоносные решения, сделавшие невозможным интеграцию в новое сообщество, Карим испытал кризис идентичности. “Кто я? Почему я не могу найти работу? Почему все мои отношения постоянно заканчиваются разрывом?” Ответ на эти вопросы Карим нашел в исламе, но не в том культурном окружении, которое он видел дома в Тунисе и которое являлось основой для большинства общественных институтов на его родине. Вместо него Карим выбрал в качестве новой идентичности революционную исламскую идеологию, противопоставив себя обществу, в котором он жил. Новая идентичность превратила его из неудачника в победителя и сделала частью сообщества истинно верующих, “правоверных”.