Страница 24 из 116
Девятый рисунок изображает пять фигур, возле каждой — полумесяц и звезда, символы ислама. Надпись на рисунке говорит об угнетении женщин в мусульманских странах: “Пророк! Ты отличился там и тут, надев на женщину хомут!” В фигурах при желании можно увидеть женские профили в хиджабах[8], где звезда — это глаз, а полумесяц — рот, взывающий к пророку с обвинением в 7 Никаб — традиционный исламский женский головной убор, закрывающий лицо, оставляя щель для глаз. — Примеч. ред.
8 Хиджаб — традиционный исламский женский головной платок. — Примеч. ред.
угнетении. Автор “карикатуры” Эрик Эбиль Серенсен умер весной 2008 года в возрасте восьмидесяти девяти лет. Этот рисунок стал его последней работой для “Юлландс-Постен”, с которой он сотрудничал почти полвека до ухода на пенсию в 1985 году. Когда в адрес двенадцати художников посыпались угрозы, полиция предложила Серенсену защиту, однако он отказался со словами: “Мне больше восьмидесяти пяти лет. Я болен и потерял жену. Разве может быть что-то хуже этого? Не думаю”. Когда я написал о его смерти в своем блоге, многие мусульмане с восторгом восприняли эту новость, посчитав, что справедливость наконец-то восторжествовала. В комментариях они говорили, что Эбиль Серенсен получил заслуженное наказание за свой богохульный рисунок. Один написал: “Аллах велик, Аллах велик. Да будет Он вечно жечь его в аду и превратит в кошмар жизнь его сторонников”.
На десятом рисунке к Мухаммеду (или Аллаху) на небесах вереницей идут смертники, желающие попасть в рай, однако Аллах (или его пророк) разводит руками со словами: “Стоп! У нас закончились девственницы!”
Одиннадцатый рисунок также в шутливой форме изображает Мухаммеда, который останавливает двух вооруженных мужчин, которые, по-видимому, собираются начать охоту на художников, нарушивших исламский запрет, однако Мухаммед просит их остыть, выступая, таким образом, как миротворец: “Спокойно, друзья! Это же всего лишь рисунок, выполненный каким-то неверным из Южной Ютландии!” В данном случае пророк указывает боевикам, что их поведение противоречит каноническому пониманию ислама. Здесь Мухаммед предстает человеком умеренных взглядов, который призывает мусульман не совершать насилие во имя пророка или священных текстов.
Наконец, известный рисунок Курта Вестергора, изображающий пророка с бомбой в тюрбане. Исследователь в области культурологии и семиотики Фредерик Стьернфельт анализирует эту карикатуру в блестящей книге “Политика разделения” о мультикультурности и свободе слова, которую он и писатель Йенс Мартин Эриксен опубликовали в 2008 году. Приведенный далее текст основан на его исследовании.
Многие обвиняли этот рисунок в стереотипизации и “демонизации” мусульман, по аналогии с антисемитскими карикатурами в Германии 1920— 1930-х годов; также критики указывали, что он выставляет всех мусульман террористами. По мнению Стьернфельта, этот рисунок не имеет оснований для такого прочтения. Ведь он состоит из трех элементов: 1) натуралистичный портрет бородатого мужчины с типичным спокойнонейтральным выражением лица — ни гнева, ни радости, ни печали, ни счастья, 2) стилизованная бомба, и, наконец, 3) исламский символ веры, написанный по-арабски на тюрбане: “Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его”. Рисунок ничего не сообщает об отношении Мухаммеда к бомбе и поднимает вопрос, являются ли мусульмане в действительности ее жертвами, или же она оказалась в тюрбане против воли Мухаммеда, как это случилось с Аладдином в одноименной сказке Адама Эленшлегера начала XIX века. Стилизованное изображение бомбы имеет достаточно общий характер и не позволяет говорить о ее прямом отношении к Мухаммеду. Скорее бомба относится к насилию в широком понимании этого слова, нежели к каким-то специфическим формам его проявления.
Мухаммед на рисунке символизирует ислам таким же образом, как изображения Иисуса Христа указывают на христианство, портреты Карла Маркса — на марксизм, Будды — на буддизм, Адама Смита — на капиталистов, папы римского — на католиков и американского президента — на США. При этом нельзя утверждать, что фигура Мухаммеда представляет собой не только ислам, но и всех мусульман, предполагая, что все им сказанное касается каждого из них. В рисунке нет никаких обобщающих признаков, которые имели бы отношение ко всем мусульманам без исключения, как в случае антисемитских карикатур. Если изобразить Карла Маркса с руками по локоть в крови, Иисуса на кресте, держащего кружку пива, или же христианского Бога с бомбой, то это вовсе не будет означать, что все марксисты — кровожадные убийцы, а христиане — или пьяницы, или террористы. Стилизованная бомба Вестергора относится к мусульманам, совершающим насилие во имя религии, точно так же, как изображения Господа Бога или Иисуса с бомбой — к христианам, которые оправдывали взрыв американского абортария.
В данном случае речь идет скорее о тех мусульманах или направлениях внутри ислама, которые защищают право применять насилие во имя религии. Весной 2007 года датский исследователь ислама Мехди Мозаффари во время судебного процесса в отношении публикации карикатур на пророка Мухаммеда французским сатирическим журналом “Шарли Эбдо” обратил внимание, что рисунок Курта Вестергора можно считать современной адаптацией сформированного мусульманскими историками образа пророка как воина и полководца. Музеи, экспозиции которых посвящены исламу, придают большое значение оружию пророка и сражениям, в которых он участвовал. “С этой точки зрения, — сказал Мозаффари, — рисунок является современной интерпретацией образа Мухаммеда, который имеет огромное значение для многих мусульман”. Мусульманин и журналист алжирского происхождения Мохаммед Сифауи в рамках того же судебного процесса предположил, что меч и на флаге Саудовской Аравии, и на эмблеме движения “Братьев-мусульман” выражает понимание приверженцами ислама своей религии как воинственной доктрины и способа ее распространения. В связи с этим рисунок Курта Вестергора вписывается в исламскую традицию изображения пророка и его жизненного пути.
В рисунке нет никакой стереотипизации мусульман, ничего, что имело бы отношение ко всем приверженцам ислама. В этом заключается существенное отличие рисунка Вестергора от антисемитских карикатур, акцентирующих внимание на таких расистских стереотипах, как еврейский нос, жадность, звезда Давида, представление о Вечном Жиде, где прямо указывается, что они относятся к целой этнической группе, ставшей объектом стереотипизации и “демонизации”. О евреях говорят, что они такие-сякие, однако этого не произошло с мусульманами после публикации рисунка Вестергора. Разумеется, ислам — это не раса, а религия, и среди ее приверженцев есть черные, белые, желтые и красные, проживающие на всех континентах от севера до юга и от запада до востока. Антисемитские карикатуры, публиковавшиеся в нацистской газете “Штюрмер” в 1920— 1930-х годах, были направлены против этнической группы, в то время как “карикатуры на пророка Мухаммеда”, к которым относится и работа Курта Вестергора, выражают сатирическое отношение их авторов к религиозной доктрине.
Миккель Богх, специалист в области истории культуры и ректор школы изобразительных искусств при Академии художеств в Копенгагене, также высказал мысль, что объединение на одном рисунке Мухаммеда и бомбы можно толковать по-разному. Он выделил пять различных вариантов интерпретации, заметив, что их может быть и больше. “Следует ли нам полагать, — спрашивает он, — что пророк представляет ислам и что ислам — воинственная религия? Или же речь идет скорее о том, что террористы, творящие насилие во имя своей веры, искажают образ пророка и ислама? Или же рисунок говорит нам о том, что Мухаммед живет в своем собственном мире, совершенно не зная о борьбе, которая ведется от его имени? Такая точка зрения подтверждается способом расположения объектов на изображении, при котором пророк не может видеть бомбу, которая вот-вот взорвет его, пока он стоит с нейтральным, даже отсутствующим выражением лица, не подозревая о подожженном фитиле. Или же из рисунка следует, что ислам — саморазрушительная религия?”