Страница 13 из 116
Что касается непонимания, то, надеюсь, однажды карикатурный скандал найдет своего режиссера, который воздаст должное всей этой истории. Это — «божественная комедия», материал для нескольких часов здорового смеха. Возможно, юмористический взгляд на эти события позволит исцелиться хотя бы одному фанатику, поскольку, как сказал Амос Оз, юмор — лучшее средство от фанатизма, и тот, кто может посмеяться над собой, сохраняет иммунитет против этой болезни: «Юмор… это способность посмотреть на себя со стороны и признать, что, какую бы жестокую несправедливость ты ни испытал, в ней всегда есть что-то комичное».
Перелистав номера приложения «Культурный уикенд» к газете «Юлландс-Постен» с весны 2004 года, когда я возглавил отдел культуры, до публикации рисунков пророка Мухаммеда в сентябре 2005 года, можно найти много сюжетов об исламе. Эта религия меня очень интересовала, но с развернувшейся в Европе дискуссией на тему ислама, мусульман и иммиграции я был знаком плохо, что и показали события 2 ноября 2004 года, когда в Амстердаме молодой мусульманин убил голландского режиссера и писателя Тео ван Гога. Вечером мне позвонил из Нидерландов бывший практикант «Юлландс-Постен», собиравший там материалы для дипломной работы. За день до гибели режиссера он взял у него интервью, которое, собственно, и собирался мне предложить. Но тогда я, ничего не зная о ван Гоге, не сообразил, насколько важным был сюжет. Неизвестный режиссер убит каким-то мусульманином, ну и что? Поговорив с дежурным по редакции, я отказался от материала, а зря. Это был серьезный недочет с моей стороны! Газета «Политикен», наш конкурент, на следующий же день опубликовала это интервью. Так что я не только мало знал об исламе, но и совершенно не владел информацией о насилии и запугивании людей на Западе во имя этой религии.
За несколько недель до публикации рисунков в СМИ появились статьи, впоследствии ставшие контекстом дискуссии о «карикатурах на пророка Мухаммеда».
В воскресенье 11 сентября 2005 года, в четырехлетнюю годовщину теракта в Нью-Йорке, передовицей «Юлландс-Постен» под рубрикой «Взгляд» стала вызвавшая жаркие споры статья «Религиозные боеприпасы террора», посвященная исследовательскому проекту кандидата наук Тины Мэгор. Аналогичный образ позже создал Курт Вестергор, нарисовав пророка с бомбой в тюрбане. Его рисунок мог бы стать иллюстрацией к данной статье о выполненном Тиной Мэгор сравнительном анализе образов врага и представлений о насилии в десяти основных священных текстах различных религий.
Вот что Тина говорит о мотивах своего исследования: «Очевидно, что аргументы для своих терактов против гражданского населения исламские террористы находят в Коране, хадисах и жизнеописании Мухаммеда. С самого начала истории ислама террор представляется легитимным, а иногда и обязательным средством борьбы. Мусульманские тексты сильно отличаются от других священных книг тем, что гораздо больше призывают к насилию и агрессии. Некоторые имамы говорят, что Коран запрещает убивать невиновных, однако это не совсем так. Многие места в исламских священных текстах прямо указывают, что гражданских „неверных“ уничтожать тоже можно». И добавляет, что в Коране есть стихи, где мусульманам предписывается не нападать первыми. Однако, по ее словам, таких мест очень немного, и они тонут в потоке призывов к войне против «неверных». Тина Мэгор особо отметила, что мусульмане Запада так или иначе оказываются причастными к действиям собратьев по вере, готовых к террору после буквального прочтения некоторых частей Корана.
Имам Ахмед Абу Лабан, одна из ключевых фигур карикатурного скандала, резко негативно отреагировал на исследование Тины Мэгор. Он назвал ее «глупой, полной предрассудков и нечестной», обвинил в произвольной интерпретации священных текстов с целью оскорбить мусульман и заявил, что Тина внесла свой вклад в распространение искаженных представлений об исламе и пророке. «Пророк Мухаммед не делал ничего, кроме того, что сказано в уставе ООН о самообороне», — сказал Абу Лабан.
Профессор Йорген Нильсен, преподающий изучение ислама в Бирмингемском университете, признал, что отдельные части Корана могут восприниматься мусульманами как призыв, особенно теми, кто отказывается изучать книгу в историческом контексте. «Как могут они остаться в стороне, если Коран — слова самого Бога? — спрашивает он. — Многие фундаменталистские движения не соотносят свою религию с реальными историческими событиями. При этом призывы к насилию в священных текстах они воспринимают как руководство к действию, отсюда прямой путь к терактам».
Одним из тех, кто понял Коран буквально, стал двадцатисемилетний Мохаммед Буйери, убийца Тео ван Гога. Летом 2005 года во время судебного заседания, на котором Мохаммеда Буйери приговорили к пожизненному заключению, он объяснил свой ужасный поступок верой в Аллаха и его пророка. Заявление Буйери потрясло всех, подтвердив, что мусульмане могут оправдывать насилие священными текстами. Убийца категорически отклонил версию, что он, как представитель этнического меньшинства, мог быть оскорблен словами ван Гога, обвинявшим мусульман в совокуплении с козами.
Обращаясь к матери убитого, Буйери сказал: «Знайте, что я действовал по убеждениям, не питая никакой ненависти к вашему сыну ни за его национальность, ни за оскорбления в адрес меня, марокканца. Он не мог каким-то образом оскорбить меня, потому что я не был лично знаком с вашим сыном. Я не обвиняю его в лицемерии, поскольку считаю, что он жил в соответствии с собственными убеждениями. История о том, что я чувствовал себя оскорбленным как марокканец или что он унизил своими словами меня лично, — полная чушь. Я действовал исходя из своих убеждений и поступил бы так же, будь это мой собственный отец или брат. Я не сентиментален. И клянусь, что снова поступлю так же, если когда-нибудь меня выпустят на свободу. Что касается вашей критики, то, говоря „марокканцы“, вы, видимо, подразумеваете мусульман. Я вас в этом не упрекаю, поскольку по тому же закону, который требует, чтобы я перерезал горло любому, кто оскорбил Аллаха и его пророка, я не должен жить в этой стране. Во всяком случае, в стране, которая защищает свободу слова, как об этом говорит обвинение».
В Дании дискуссия о легитимизации насилия и террора в священных текстах приняла новый оборот, когда стало известно, что 8 сентября 2005 года, сразу же после публикации исследовательского проекта Тины Мэгор в «Юлландс-Постен», датская полиция задержала датчанина марокканского происхождения Саида Мансура по обвинению в подстрекательстве к террору. У него дома нашли компакт-диск с обращением к убийце Тео ван Гога, где помимо ссылок на те места из Корана, которые приводила в своей работе Тина Мэгор, говорилось: «Мы террористы. Террор — наш долг. И Восток, и Запад должны знать, что мы террористы. Мы сеем страх». Весной 2007 года Мансура осудили на три с половиной года тюрьмы за призывы к террору. Он был идейным вдохновителем террористических ячеек в Дании и поддерживал связь со «слепым шейхом» Омаром Абделем Рахманом, организатором теракта в нью-йоркском Всемирном торговом центре в 1993 году.
За неделю до публикации рисунков пророка Мухаммеда в рубрике «Не молчи» «Культурного уикенда» выступил датский юморист иранского происхождения Фаршад Колги, выразив удивление «садомазохистской склонностью людей Запада постоянно обвинять себя во всех проблемах мира». «Суть проблем, с которыми сталкивается Дания, заключается в самобичевании по любому поводу. Даже когда взрывается бомба, мы говорим себе: „Что мы сделали не так? Взяли неверный тон в дискуссии? Спровоцировали их так называемым правилом двадцати четырех лет?“» — спрашивал он, намекая на вызвавший споры закон, призванный снизить число браков по принуждению среди иммигрантов, запрещая им заключать браки до достижения двадцати четырех лет.
Впечатленный только что просмотренным в Лондоне фильмом Мела Брукса «Продюсеры», Колги призвал высмеивать иранских мулл самым едким образом, поскольку «смех — лучший способ борьбы с деспотами»: «Нужно постоянно за ними наблюдать и при каждом удобном случае поднимать их на смех! Они этого не переносят, потому что все время беспокоятся о том, как выглядят. Смех для них — как солнце для Дракулы».