Страница 4 из 77
Третьи предпочитали слонов и быков, убивавших людей, затаптывая их или подбрасывая в воздух. Обнаженную Дирку привязали к взбесившемуся быку. Героиню романа «Камо грядеши» Лигиву привязали к туру. Некоторые питали особое пристрастие к волкам, гиенам и бойцовским собакам, известным своей жестокостью: они долго и яростно терзают жертву, таскают ее по песку, нещадно калеча, но не убивая. Зачастую приговоренные, утратившие, по словам Марциала, «всякое подобие человеческой формы», до самого конца пребывали в сознании.
Случалось, что животные сжирали приговоренных наполовину и, насытившись, оставляли своих жертв живыми — в конце представления их добивали мечом.
Казнь в Турции в XVIII веке. Женщину, уличенную в прелюбодеянии, зашивали в мешок с кошками и топили. Гравюра. XVIII в. Частн. кол.
Убивали приговоренных не только крупные хищники. На арену выводили кабанов, коров и даже баранов, как в Лионе, во время погромов христиан в 77 году. В христианском мартирологе описываются самые невероятные случаи, как, например, история Андрокла: его пощадил лев, которому он когда-то вытащил из лапы занозу. Когда на Андрокла напустили гепардов, лев убил их. Друз, главный устроитель игр, подарил Андроклу льва-защитника. Знаменитую Бландину тоже пощадили львы. Тогда, подвесив в сетке, ее отдали на растерзание быку. В царствование Адриана Фаустин и Иовита познали милосердие четырех голодных львов, как и Юлиан, которому на арене амфитеатра Антиоха дикие звери лизали ноги. Епископа Игнация львы задушили, но тело его не тронули, не нанеся ему ни единой раны. На нескольких чудом уцелевших — и не важно, реальны или вымышлены их истории — сколько приходится убитых? Никто не знает точной цифры. Большинство авторов и историков древнего мира склоняются к ста тысячам. Грегуар в «Истории Римской империи» пишет о десяти тысячах, но с учетом существующих данных эта цифра кажется явно заниженной.
На живот осужденному ставили вверх дном котелок, под который запускали сурков. Гравюра. Антверпен. 1587 г. Частн. кол.
Андрокл — римский раб, чью историю в середине второго века нашей эры поведал римский грамматист Авлужелъ. Андрокла как христианина бросили на арену цирка на растерзание зверям, но, к удивлению зрителей, огромный африканский лев подошел к нему и стал ласкаться, как послушный пес.
Император приказал привести Андрокла, и тот рассказал, что когда-то был беглым рабом и скрывался в Африке, где однажды избавил царя зверей от занозы в лапе и еще три месяца после этого жил с ним в одной пещере. Друз, главный устроитель игр, попросил императора помиловать Андрокла. Император согласился и даже подарил ему льва. История стала легендой, теперь ее вспоминают, когда говорят о способности зверей к благодарности.
Появившись задолго до христианства, казнь при помощи диких зверей просуществовала вплоть до V века нашей эры.
За эти семь веков данный тип казни пользовался то большей, то меньшей популярностью, менялась и процедура. Осужденных отдавали зверям на растерзание поодиночке или целыми группами, их связывали или оставляли свободными, но никогда не давали оружия. Со временем, чтобы продлить борьбу и агонию, их стали вооружать ножами. Некоторым удавалось убить зверя, иногда даже двух, но выйти из схватки победителем было невозможно. Отсрочка лишь подогревала интерес зрителей к казни. Постепенно смерть стала частью умело поставленного театрального действа, в котором выход на сцену животных и жертвы означал развязку. К примеру, человека наряжали Гераклом, давали ему дубину в руки и оставляли наедине с быком, который неизменно добивал его в последнем акте.
Историк Юбер Монтейе пишет, что в театральных пьесах, игравшихся профессиональными актерами, нередко участвовали приговоренные к казни женщины, которые по логике пьесы в финале «отдавались» животным, в частности медведям или ослам, символизирующих похотливость. Если соитие со зверем не убивало несчастных, их незаметно душили на сцене.
Сожалея о тех, кто умер в невыразимых муках, напомним и об участи животных. Их использовали не только как палачей, но и в боях против гладиаторов, в схватках с другими хищниками и на театрализованных охотах в Колизее.
Весь мир поставлял Риму хищников. Многие историки полагают, что животных, собранных для одной такой охоты, с лихвой хватило бы на все зоопарки Европы. Ролан Оге приводит несколько установленных цифр: во время игр в честь открытия Колизея было убито девять тысяч привезенных из Африки животных, а если верить Светонию, однажды в течение дня публике были показаны и сразу убиты пять тысяч диких зверей. Историк заключает: «Рим изменил фауну целого континента, тут нечему удивляться: на протяжении семи столетий с него вывозили всех четвероногих, подходивших для представлений в амфитеатрах».
Как пишет Артюр Манжен, азиатские и восточные деспоты часто делали исполнителями своей монаршей воли львов, пантер и тигров. Нередко животных, в частности тигров, возводили в ранг судей. Безоружного человека выводили к полудюжине судей-хищников. «Если он был виновен, эти честные, но голодные «судьи» приговаривали его и пожирали. Если они были сыты или обвиняемый не казался им аппетитным, они его не трогали, этот факт воспринимался как доказательство в пользу его невиновности, и обычно осужденного освобождали». Голландскому путешественнику Страворинусу в XVIII веке довелось присутствовать в Индии на одном из таких судилищ. Он рассказывает, что приговоренного бросили в яму к «судьям», ему повезло — он упал на спину самого крупного тигра. «Хищник был мощный, и человек уцепился за его загривок. Другие тигры были настроены отнюдь не дружелюбно, но не осмелились напасть на осужденного, благодаря счастливой случайности оседлавшего их собрата». Впрочем, несчастного вопреки традиции все равно убили стражники.
В той же Индии в 1812 году в провинции Бенгалия двух осужденных отдали тигру. Одного он загрыз сразу, а второму после двух часов ожесточенной борьбы удалось-таки убить «судью» тупым кинжалом. Повелитель не только помиловал храбреца, но и осыпал его почестями и подарками. Подобные «дуэли» просуществовали в некоторых частях Индии и Индокитая до середины XIX века: тигра почитали ангелом смерти, вершащим правосудие по воле богов.
Извращенные умы без устали искали все новые способы казней, не оставили они без внимания и некогда многочисленных хищных птиц. Не сам ли Зевс подал им пример, приковав титана Прометея, хранителя огня и создателя человеческой расы, к скале на Кавказе, где орел каждое утро клювом терзал его печень?
Растерзание птицами предусматривалось и в своде законов Ману, определявшем уклад первобытного индийского общества. Закопанные по плечи, а иногда по подбородок приговоренные не могли отогнать стервятников, которые нередко приступали к пиру, когда жертва была еще жива. Чаще всего такая участь ждала посаженных на кол и распятых, чьи страдания усугубляли «самые дерзкие хищники, которые вцеплялись им в головы и выклевывали глаза острыми, как кинжалы, клювами», — пишет Жанин Обуайе в книге «Повседневная жизнь Индии до VII века». На самом деле все казнимые, еще живые или уже мертвые, подвергались нападениям птиц: грифов, коршунов и прочих стервятников на Востоке, ворон и воронов в Европе. Вспомним описания тысяч ворон, кружащих в небе над Монфоконом с обагренными кровью клювами. Убивая сородичей, человек использовал все виды животных, в том числе рептилий, ящеров, грызунов и даже насекомых.