Страница 20 из 90
Маняшин признательно пожал локоть старого вожатого и спрыгнул на мостовую. Его ждали другие важные дела.
Седьмого декабря 1923 года царицынская газета «Борьба» опубликовала небольшую заметку:
«В районе 2-го отделения милиции развилось сильное хулиганство, грабежи. Хулиганы наглеют, вступают в вооруженные схватки с милицией. Одного милиционера связали, бросили в овраг.
Милиция за последние 10 дней обнаружила 216 случаев нарушений, раскрыла несколько притонов проституции, сделала 55 обысков у самогонщиков, обнаружила 5 четвертей спирта, 14 ведер самогона.
Руководитель милиции Маняшин и его сотрудники заявили, что приложат все силы к искоренению преступлений в зацарицынском районе».
Таковы были будни милиции. Каждый день — поединки с упорным и отчаянным врагом. Каждый день — смертельный риск, без сна, без отдыха...
Газета скупо упомянула о «связанном милиционере». А это была настоящая схватка. Милиционер Зотов нес 7000 рублей казенных денег. Его подкараулили вооруженные бандиты Сабир и Маняфов. Ударом рукоятки нагана сбили с ног, связали, истекающего кровью бросили в глухой овраг. Там бы и замерз Зотов.
Однако во 2-м отделении его быстро хватились. Маняшин послал часть сотрудников на розыски грабителей, а конвойную команду — на поиски Зотова. Приведенный в отделении в чувство Зотов рассказал приметы налетчиков. Спустя несколько часов они были арестованы, а деньги возвращены в кассу.
Бандиты и хулиганы словно бросили вызов 2-му отделению милиции. И он достойно был принят. Спустя несколько дней после покушения на Зотова был пойман главарь одной из бандитских шаек Шокин, приговоренный к 4 годам заключения со строгой изоляцией и бежавший из тюрьмы.
...Георгий Иванович заканчивал очередное донесение, когда вдруг в кабинет стремительно вошел дежуривший в этот вечер Александр Беккер и доложил, что полчаса назад совершено нападение на постовых милиционеров Кучмина и Мурыгина. Кучмин выстрелами разогнал нападающих, а Мурыгин осажден группой вооруженных хулиганов в одном из дворов на Рыбинской улице. Об этом только что сообщил паренек-столяр из шефской молодежной бригады содействия милиции.
Маняшин немедленно вызвал конный милицейский патруль, попросил подмогу в уголовном розыске и во главе оперативной группы устремился на выручку Мурыгина.
Они нашли его в глухом тупике. Милиционер стоял посередине дороги, решительно и грозно выставив перед собой винтовку, под прицелом которой в пяти шагах от него распластались в снегу три налетчика. Бандитов связали, отобрали заряженный обрез, водворили в арестантскую. Мурыгин в кабинете начальника рассказывал, как было дело:
— Стою на посту, вижу, идет на меня целая шайка — восемь бандюг. Крикнули, чтобы винтовку отдал, из обреза для острастки в воздух пальнули. Ну, я тоже затвором щелкнул, хотел предупредительный выстрел дать. Ан, слышу, осечка. Бандюги почуяли это — и ко мне. Я — штык вперед и боком в ближайший двор. Спрятался за поленницей, налетчики из виду меня потеряли. Выдернул затвор, вижу — боек погнут. Ну, мигом исправил да за бандитами. Кричу: «Ложись, стрелять буду!» Они обрез на меня. Я два раза выстрелил. Они врассыпную. Троих нагнал, положил в снег. Вот и все.
Маня шин похвалил храброго и находчивого милиционера. Вскоре привели и остальных пятерых налетчиков. Выполнив формальности, связанные с арестом группы налетчиков, Георгий Иванович сел за окончание донесения.
За окном сгустилась морозная декабрьская ночь. Кончился еще один обычный милицейский день. Скупым, будничным было и очередное донесение.
Город спал. Стояла тишина и на Дар-Горе. Милиция бодрствовала.
В. ГОЛЬДМАН
ТРУДНЫЙ РЕЙС «ВОЛОДАРСКОГО»
Пароход «Володарский» шел из Астрахани в Нижний Новгород. Трюмы загружены, на палубах — ящики, мешки, огромные рогожные тюки с рыбой, арбузами, дынями, помидорами. В каютах — ни одного свободного места. Палубные пассажиры устроились где попало: в проходах, на корме, на носу, прижавшись к своим вещам, обхватив их руками. В общей сложности на пароходе ехало около 600 человек, большинство из них спешило на Нижегородскую ярмарку.
Вечером отвалили от Камышина. Знойная тишина обволокла все вокруг. Слышно было только, как тяжело дышит пароход, бьет плицами колес по густой воде.
В 20 часов 55 минут с пристани Щербаковка сигнальным фонарем пароходу приказали подойти к берегу.
— Что, груз есть? — прокричал капитан.
— Есть! — ответили в рупор с пристани.
«Володарский» причалил. На дебаркадере стояло несколько человек в красноармейской форме, увешанных оружием.
— Капитана сюда! — приказным тоном потребовал один из них.
Когда капитан сошел на дебаркадер, вооруженные люди представились ему как отряд Самарского губернского отдела ГПУ и прежде всего спросили, нет ли на пароходе военных отрядов. Получив отрицательный ответ, они предложили капитану пройти в конторку. В глубине ее на скамье сидели с явно перепуганными лицами заведующий пристанью и кассир. Рядом с ними стоял вооруженный человек.
— На вашем пароходе бандиты — 16 человек. Сели они, по нашим сведениям, в Камышине. Искать будем. Объяви, капитан, пусть пассажиры выходят на берег да оружие сдадут, — застегивая шинель, приказал плотный человек лет 28—30 со злым треугольным лицом. Он поправил фуражку с красным околышем и властным жестом послал своих людей вперед. По всей видимости, в отряде он был старшим.
Капитан заколебался было. Но ему не дали опомниться, заторопила:
— Но, но! Без глупостей. И живо. Да посадим к тебе, капитан, пехоту и кавалеристов. Дело срочное.
Вместе с капитанам на пароход взошли двое военных с маузерами. Грубыми окриками, а то и пинками стали они будить пассажиров.
— А ну, на берег, братишки. Оружие сдать! Воинскую часть грузить будем. Здесь — пехоту, туда — кавалерию. Поживей, поживей, а то... — кричали они.
С берега раздалось несколько беспорядочных выстрелов. Около сходней два пулемета нацелили на пароход свои тупые рыла.
Среди встревоженных пассажиров началась суматоха. Успокаивало лишь то, что капитан уговаривал людей подчиниться приказу. И все же по собственной воле мало кто выходил. Полусонных людей хватали за шиворот, выталкивали. Сошедших на дебаркадер по пять человек впускали в конторку.
Ни команда, ни пассажиры не могли даже представить себе, что на пароход напала банда во главе с отпетым уголовником Захаром Химичевым, известным в преступной среде под кличкой Яшка Хорек. Дерзкие налеты бандитов, ограбление касс и сейфов государственных учреждений, жестокие убийства — все это было в начале двадцатых годов не в диковинку. Случалось, бандиты нападали даже на железнодорожные поезда. Но чтобы на волжский пассажирский пароход?! Такого еще не было.
Первую пятерку пассажиров бандиты лишь обыскали и, ничего не взяв, отпустили на пароход. Пусть, мол, успокоят людей: идет, дескать, проверка документов, а не грабеж.
Зато с другими обошлись иначе. Под угрозой оружия у всех подряд мужчин и женщин выворачивали карманы, забирали кошельки, деньги, ценности, документы. С женщин снимали кольца, серьги, браслеты, золотые кресты. Все это складывалось в мешки. Впрочем, о документах бандиты просили не беспокоиться: «Пришлем в Саратов спешной почтой». Оружия ни у кого не оказалось: одни пассажиры припрятали его, другие с перепугу выбросили в воду.
Распоряжался обыском сам Яшка Хорек. Изредка он истошно кричал в окошко конторки, чтобы пехота скорее грузилась на пароход. Обысканных отправляли на корму дебаркадера. Здесь их сторожил один из бандитов — Александр Индейкин.
Пропустив через конторку человек полтораста, бандиты изменили тактику. Они гурьбой кинулись на пароход, врывались в каюты, грабили пассажиров.
Лишь одна женщина перехитрила бандитов... Она не поддалась панике, спокойно сняла с себя золотые серьги, браслет, часы, завернула вместе с деньгами в платочек и спрятала в разрезанный арбуз, прикрыв ценности обглоданной коркой. Бандиты не обратили внимания на арбуз, лежавший на подвесной полочке-сетке. А наутро в Саратове обездоленные пассажиры немало изумились, увидев на этой интересной женщине все ее золотые украшения. Это была сестра известного дрессировщика Дурова.