Страница 7 из 99
А мы готовились перебраться в Крым. Дело было новое, незнакомое мне, да и другим товарищам, даже теоретически. Мы с контр–адмиралом Жуковым и начальниками штабов обсуждали несколько различных вариантов.
Сроки и темпы эвакуации в конечном счете целиком зависели от обеспечения операции морским транспортом. Но огромные трудности представлял и сам вывод дивизий из боя — это надо было сделать так, чтобы враг не устремился за нами по пятам.
Со 157–й дивизией было все ясно, поскольку она уже находилась в резерве. Следующий этап — вывод еще двух дивизий из четырех (считая кавалерийскую), которые занимали оборону на фронте в 65 километров. Но как удержать такой фронт двумя дивизиями?
Получалось, что надо сперва сократить фронт отходом на вторую линию главного рубежа обороны (Крыжановка, Усатово, Татарка, Сухой Лиман). Протяженность его 40 километров, из которых 15 — по лиманам. Оборонять такой рубеж короткое время две стрелковые дивизии, пожалуй, могли, хотя им и пришлось бы сдерживать противника, превосходящего их численно примерно в десять раз. Думая об этом, я возлагал много надежд на инженерное оборудование рубежа, особенно на поставленные там траншейные огнеметы.
Однако труднее всего решался следующий вопрос: как потом снять части прикрытия? Сколько я ни прикидывал, удовлетворительного решения не получалось. Ведь не подлежало сомнению, что производить какие-либо сложные перегруппировки сил противник нам не даст. Нужно было также по возможности избежать боев в самом городе, которые привели бы к напрасным жертвам и разрушениям.
Мы долго ломали над всем этим голову.
— Ладно, Георгий Павлович, давай еще подумаем каждый отдельно, а завтра обсудим и утвердим план на Военном совете, — предложил Гавриил Васильевич Жуков.
Но мне работать над планом эвакуации больше не пришлось: болезнь окончательно вывела из строя. 5 октября меня отправили в севастопольский госпиталь. В командование Приморской армией вступил генерал-майор И. Е. Петров.
Когда окончательно выяснились транспортные возможности флота, было найдено новое решение проблемы эвакуации, не требовавшее последовательного отвода войск на промежуточные рубежи. Весь основной боевой состав армии — три стрелковые дивизии и кавалерийская— одновременно оставлял в ночь на 16 октября свои рубежи и следовал в порт для погрузки на корабли. Как известно, этот план был успешно выполнен.
73 дня Одесской обороны вошли в историю Великой Отечественной войны как незабываемые дни стойкости и мужества. Не имея тыла на суше, испытывая недостаток и в людях, и в вооружении, и в боеприпасах, Одесский оборонительный район надолго сковал огромные силы противника.
Успех обороны одесского плацдарма в столь трудных условиях обеспечило тесное боевое взаимодействие Приморской армии с силами Черноморского флота. Неоценимую роль сыграли и самоотверженная работа местных партийных и советских органов, мужество жителей города, их героический труд и неизменная готовность помочь войскам. В боях за Одессу фронт и тыл (если только можно назвать тылом город, находящийся под вражеским огнем) поистине слились воедино.
Генерал–майор Ф. Н. ВОРОНИН
ГОРОД СТАНОВИТСЯ НЕПРИСТУПНЫМ
Военный совет Приморской
Вот тут я оборудовал командный пункт армии, — сказал генерал–лейтенант Чибисов, подводя меня к какому‑то облезлому приземистому зданию, похожему на старый каменный сарай. — Это ничего, что вид неказистый, так даже лучше. Ни с воздуха, ни с земли не привлечет внимания. Знаете, что тут до революции было? Известный коньячный завод Шустова… Под землей — еще три этажа. Водопровод и канализация есть, вентиляцию наладили. Будет и собственная электростанция.
Слушая пояснения моего спутника, я думал о том, что Никандр Евлампиевич Чибисов — прекрасный организатор и очень хозяйственный человек в лучшем смысле этого слова. Ему, командующему Одесским военным округом, пришлось «по совместительству» временно — до прибытия другого командарма — возглавить создававшуюся на левом фланге Южного фронта Приморскую армию. И генерал Чибисов сумел сделать за короткий срок очень многое.
Наша встреча с ним произошла в Одессе 30 июля 1941 года. Пятью днями раньше я, тогда начальник политуправления Южного фронта, узнал от командующего фронтом И. В. Тюленева и члена Военного совета А. И. Запорожца, что Ставка дала указание готовить Одессу, город, имеющий стратегическое значение, к самостоятельной обороне.
— Там, как вам известно, уже формируется Приморская армия, — говорил Иван Владимирович Тюленев. — Командарма назначит Ставка.
— А членом Военного совета, — добавил А. И. Запорожец, — мы решили рекомендовать вас. Как вы на это смотрите?
— Приложу все силы, чтобы оправдать доверие, — ответил я.
Начальником политотдела Приморской армии был назначен полковой комиссар Л. П. Бочаров. Вместе с ним мы и прибыли в Одессу.
Знакомя меня с обстановкой и вводя в курс дел, генерал–лейтенант Чибисов делился мыслями о том, почему главное командование уделяет Одессе совершенно особое внимание:
— Во–первых, находясь в Одессе, наши войска будут нависать над флангом гитлеровской армии, угрожая ее тылам. А во–вторых, Ставка, конечно, исходит из того, что, когда армия будет полностью отмобилизована и промышленность обеспечит ее всем необходимым для разгрома врага, наши Вооруженные Силы перейдут в контрнаступление. Тогда наши войска в Одессе смогут очень существенно помочь тем, которые будут наступать с востока. Ну и, наконец, Одесса — это порт, большая морская база. Надо, чтобы ею пользовался наш флот, а не вражеский…
Приморской армии были подчинены Тираспольский укрепленный район, Дунайская флотилия (уже отошедшая к тому времени с Дуная) и Одесская военно–морская база.
— Главное внимание, — рассказывал Никандр Евлампиевич Чибисов, — я сосредоточил на строительстве оборонительных сооружений, на подступах к Одессе да и в самом городе. В этом деле нам крепко помогает начальник инженерных войск фронта Аркадий Федорович Хренов.
— А разве он еще здесь?
— Здесь! И все время на строительстве оборонительных рубежей. Сейчас, я думаю, и мы с вами туда поедем.
Я еще в штабе фронта слышал о том, что генерал-майор инженерных войск Хренов, выехавший в Одессу в командировку, никак не хочет возвращаться — докладывает, что тут у него совершенно неотложные дела. Так он и остался в Одессе (потом уже в должности заместителя командующего оборонительным районом).
В этот же день мы побывали на создаваемых оборонительных рубежах. Работы там шли полным ходом. В степи были вырыты противотанковые рвы, копались окопы. Уже заметна была подготовка к обороне и в самом городе. У окраин возводились противотанковые препятствия, баррикады. Вместе с бойцами инженерностроительных батальонов работали жители города. Одесса готовилась стать частью фронта, поднималась на борьбу с ненавистным врагом.
На следующий день, 31 июля, прибыл генерал–лейтенант Г. П. Софронов, назначенный командующим Приморской армией. С Георгием Павловичем мы встретились тогда впервые и сразу стали работать очень дружно. По всем существенным вопросам у нас было полное единодушие, практические дела решались быстро.
В качестве члена Военного совета к нам прибыл бригадный комиссар Михаил Григорьевич Кузнецов, работавший до войны секретарем Измаильского обкома партии. Таким образом, Военный совет был создан и приступил к работе.
Решать приводилось много самых различных вопросов, в том числе и такой, что делать с тылами других армий.
Наши войска отходили под натиском врага на восток. И нередко им приходилось двигаться, придерживаясь не дорог, а лишь определенного направления. Тылы же, как правило, отходили по дорогам. А на территории Одесской области почти все большие дороги вели в Одессу. Так и вышло, что к началу ее обороны тут скопилось немало тыловых и вспомогательных частей и подразделений, полевых госпиталей, принадлежавших другим армиям Южного фронта, особенно 9–й. Их командиры и начальники являлись в штаб Приморской армии, чтобы выяснить, как им теперь быть, кому подчиняться.