Страница 45 из 60
Третья машина — лейтенанта Чиликина — окуталась внезапно черным дымом богатой смеси. И вот стальная машина с легкостью танкетки помчалась на третьей скорости прямо в лоб к фашистам.
Сильный бинокль позволяет прекрасно видеть, как заметались в разные стороны ошеломленные вражеские артиллеристы. Они ведь стреляли, они попадали в «КВ», но это какое-то непробиваемое чудовище — оно уже близко — и вот-вот раздавит их своей тяжестью. Танк врывается на околицу, делает разворот вправо и начинает давить фашистские противотанковые орудия вместе с уцелевшей в ровиках прислугой.
Танки врезались в расположение гитлеровской пехоты, только что пытавшейся переходить в контратаку, и теперь утюжили ее с фланга на фланг, вминая в снег не успевших отбежать бандитов.
Через четверть часа все пять «КВ» уже были в деревне и вместе с пехотой громили фашистов, застрявших в амбарах, на чердаках, и шли вперед. В следующих двух деревнях танкам не было оказано никакого сопротивления.
Мы продвинулись вперед еще на пятнадцать километров. Машины подходили вплотную к крупному населенному пункту и железнодорожному узлу, который противник собирался защищать с особым упорством.
«КВ» получили на ходу новую задачу: клещами обхватить деревню и, не ввязываясь в бой, прорваться на пять километров, захватить железнодорожную и шоссейную магистрали, по которым подтягивались колонны вражеских подкреплений.
Майор Максимов садится в один из «КВ». Двумя машинами он будет обходить деревню слева, Астахов тремя — справа. Соединяются на дороге за деревней — в тылу у немцев. Вот и первый радиосигнал-донесение: «Деревню обошли, идем дальше».
Но вдруг на всю пятерку обрушилась артиллерия одного из селений, находящегося справа от дороги. Этого танкисты не ожидали. Ввязываться в бой — значит отказаться от выполнения задачи, имеющей армейское значение. Майор Максимов и Астахов снова разделились: две машины под командой майора уходят вперед, три под командой Астахова обрушиваются на деревню, мешающую продвижению.
Астахов скомандовал флажком, и тройка двинулась на деревню. Вот уже и самые дзоты, противотанковые пушки. Под стальными лапами белых гигантов все хрустит, как лесной валежник. Раздавив по три-четыре дзота с десятками фашистов, застрявших в них, танки пустились вдогонку двум своим машинам.
Но майор Максимов ушел далеко. Перескочив через железную дорогу, его танки рванули вперед по шоссейной. А немцы как раз тянули по ней до полка мотопехоты. С ходу встав поперек дороги, оба танка открыли беглый артиллерийский огонь. В это же время Астахов вел бой сразу на шоссейной и железной дорогах. Пять часов без передышки! Но ни один поезд, ни одна машина фашистов не прошли.
Поляков: Героически дрался экипаж Калиничева. В составе звена сухопутных броненосцев Калиничев устоял под напором и артиллерии, и истребительных противотанковых фашистских отрядов. 18 раз Калиничев атаковал за день фашистскую пехоту и все-таки дорогу не отдал. Искусный водитель Дормидонтов выделывал на поле такие головокружительные номера, гитлеровские наводчики не успевали ловить его на панораму.
Танкисты перехватили автомобильные и железнодорожные магистрали. Вскоре подоспели части нашей доблестной пехоты.
Сколько радости, веселых шуток, разговоров было бы теперь среди танкистов! Но нам не до торжества — из боя не вернулся сам командир роты лейтенант Астахов. И у всех одна мысль: «Неужели погиб?» Астахова, своего командира роты, любили танкисты. Не хотели верить в его смерть. Однако ночь известий не принесла…
А утром снова бой. Из пяти лишь четыре «КВ». Нет астаховского танка. В бой экипажи поведет комиссар батальона Харченко.
Комиссар был любим всем батальоном. Еще бы! Может машину в бой повести, может — командиром башни. Б финскую кампанию танковой ротой командовал, заслужил орден Красной Звезды. Девять осколков ранили его, три до сих пор не вынуты. Слесарь из Донбасса — комиссар Харченко — был не стар — 35 лет. Только седая у него уже голова — многое повидал. Ему-то и предстояло заменить в бою невернувшегося Астахова.
«КВ» целый день сражались на подступах к крупному населенному пункту, истребляя живую силу врага, пытавшегося несколько раз контратаковать наши войска.
Поляков: Во время боя в башню танка Харченко ударил тяжелый снаряд. Он оглушил, даже контузил командира орудия и радиста. Тогда, чтобы не прекращался пушечный огонь по цели — крупному блиндажу, — комиссар сам стал за орудие и дал десяток выстрелов. Блиндаж умолк.
На левом фланге танки двинулись вперед вместе с пехотой штурмовать сильно укрепленный рубеж врага. Комиссар откинул верхний люк и, обращаясь к бойцам, выкрикнул на все поле:
— Вперед! За нами, храбрые пехотинцы!
Кругом рвались фашистские снаряды, и один из них со звоном грохнул по командирской машине. Люк сразу захлопнулся. Машина рванулась в атаку, и пехотинцы, видя, что комиссар повел их на штурм, с криками «ура!» ринулись за танками.
В двадцатиминутной схватке решился исход боя. Танки уже свободно дефилировали по немецким блиндажам и окопам, пехотинцы штыками выбивали фашистов. Потом наступило затишье.
— Комиссар-то, комиссар какой! Герой! — говорили бойцы.
Заглушены моторы. Танкисты показались из люков и стали снимать с себя кожаные шлемы. В сумеречной тишине прозвучали скорбные слова одного из командиров:
— Товарищи! Нет больше нашего комиссара…
Харченко был убит осколком в открытом люке в тот момент, когда призывал пехотинцев не отставать от танков. Люди видели, как белоснежная комиссарская машина, словно вихрь, врывалась в глубину вражеской обороны, сокрушая все на своем пути. В танке лежало бездыханное тело Харченко. Механик-водитель Константинов понимал, что никто еще не знает о смерти комиссара — все думают, что он жив и показывает своим примером, как нужно драться. И механик-водитель, стиснув зубы, бросал машину в самые опасные места. За ним, за танком комиссара, следовали другие машины, и эта сила была столь неукротимой, что через час с лишним от укрепленного пояса остались лишь обломки…
Вечером хоронили Харченко. Троекратный ружейный салют. На разрушенных фашистских укреплениях взвился наш флаг. Константинов, сжав кулаки, сказал:
— Мы отомстим за комиссара!
На другой день после боя, еще поутру, услышали танкисты, что астаховцы живы. Неизвестно, кто первый сказал это, но Поляков и ребята из пятерки побежали на командный пункт. На брезенте перед командиром сидели раненный в руку Приданников и водитель танка Астахова Тендитный. Слушали Тендитного…
Далеко на фланге вражеской обороны снарядом разбило ведущее колесо. «КВ» закрутился на месте. Фашисты обрушили на него огонь всех батарей. Заглох мотор. Потом гитлеровцы пошли на неподвижную стальную крепость с гранатами и фугасами.
— Стрелять со ста метров! — сказал Астахов.
И в тот момент, корда в танк уже полетели было гранаты, танкисты открыли трехствольный огонь. Из пулеметов. Фашисты поползли. Их уничтожали по одному. Били несколько часов, наверняка. Экономили патроны. Вечером, когда немцы стали отходить, Астахов послал к своим Киреева. С пятью гранатами тот выбрался из люка. Занималось утро. От Киреева никаких сигналов. Тогда Астахов послал к своим Приданникова и Тендитного. В «КВ» остались Астахов и Махалев…
Поляков: К подбитому танку снарядили небольшую экспедицию из трех человек, среди которых был и Тендитный. Она должна была выбрать подходы для буксировочных танков. Кроме того, поручили пробраться в самый танк с мешком продуктов для Астахова и Махалева.
Майор Максимов написал Астахову записку:
«Гордимся вашим поведением. Ночью или завтра эвакуируем. Держитесь. Будьте здоровы».
Тройка разведала подходы, но доставить продукты не удалось. Фашисты всю ночь вели сильный заградительный огонь. Танкисты заметили также, что они проводили вокруг подбитого танка какие-то странные инженерные работы. Что бы это значило?