Наперекор судьбе

Ордовикский рецептакулит имел, конечно, другую форму, но принцип его сложения был таким же, как и у початка. Вот почему каждая из составляющих его частей встречается сейчас отдельно от других. Это были только части скелета, а скрепляющая их биологическая масса не сохранилась.

Казалось, можно было бы на всем сказанном поставить точку. Разгадана тайна каменных знаков, и на этом можно успокоиться. Так ли? Ведь еще не решен вопрос: как попали в район деревни Арметово ордовикские окаменелости?

Если посмотреть на геологическую карту южной части Предуралья, то можно увидеть, что деревня Арметово располагается в поле развития пермских отложений, возраст которых около двухсот миллионов лет. Как же попали в пермские отложения более древние ордовикские ископаемые организмы?

Что же, снова возрождать гипотезу градового происхождения иглокожих, то есть признать, что их неведомо откуда принес ветер? Или возможны иные причины их появления в районе деревни Арметово?

В последние годы во многих пунктах Урала вскрываются подобные несоответствия. То среди отложений, которые издавна считались древними, находят молодые окаменелости, то среди молодых осадков встречаются остатки древних организмов. Видимо, многие геологи и сейчас не умеют определять возраст горных пород. Найдут какую-либо окаменелость и не задумываются: а как она попала в эти осадки?

Разгадка всех этих неясных вопросов намечена в наши дни коллективным трудом многих исследователей, но первой из них высказала новые идеи доктор геолого-минералогических наук Н. П.Малахова.

Она доказала, что многие организмы никогда не жили на Урале, а принесены сюда либо реками, либо ледниками много миллионов лет спустя после их смерти. По таким окаменелостям нельзя определять возраст горных пород.

Не представляет исключения и арметовская находка. Она лишь новый штрих в общем комплексе фактов, на которых сейчас закладывается фундамент новой уральской геологии. На основе этих фактов открываются поистине увлекательные перспективы. На огромных пространствах, там, где раньше неверно показывались древние отложения, восстанавливаются более молодые пермские осадки. Под ними могут залегать слои, содержащие нефть и уголь. И не исключена возможность, что такие крупные промышленные центры, как Тагил, Свердловск, Магнитогорск, располагаются вблизи крупных скоплений нефти и угля, которых так не хватает уральской промышленности.

Точки возрастных несовпадений типа арметовских лишний раз показывают нам, что период исследования Урала старыми методами пора закончить. Сейчас ясно, что надо бурить глубокие скважины и изучать тот подземный Урал, который еще не затронут исследованиями. И кто знает, какие сокровища он нам откроет!

Так, спустившись с неба на землю, мы приходим к проблемам, решение которых намечает новые пути исследования Уральских гор. Камешки, когда-то вызывавшие страх у суеверных жителей старой деревни, может быть, помогут направить поиски новых богатств земных недр. Тогда они по праву займут место в музее уже не как загадка природы, но как еще одно свидетельство бессилия религии и могущества человека.

ЧЕГО НЕТ В БИБЛИИ

Ночной разговор

Лет пять назад в селе Березовском Артинского района Свердловской области в жарко натопленном клубе состоялось собрание. Вопрос, посвященный закрытию церкви, встретил полное единодушие. Все выступавшие говорили, что, наконец, пора навести в селе должный порядок. Огромное помещение церкви пустует. Там собирается десяток-другой пожилых людей, а детских яслей в селе нет. Надо закрыть церковь!

Несколько старичков и старух, рассеянных по залу, слабо протестовали.

Где нас, стариков, отпевать-то будут? — вскрикивали они с мест.

Постройте для детей другое здание, а это оставьте богу!

Но один возглас прозвучал озлобленно и странно:

На Сефар-гору взойдем! Книгу судьбы откроем. Господу прошение кинем! Он вас всех покарает!..

Сефар-гора… Я уже давно слышал о ней. И вот опять услышал здесь. На ум пришла мысль, что у этого суеверия, видимо, есть общий источник.

Вспомнились годы войны. Несколько суток я трясся на лошади, чтобы проверить письмо колхозников, будто бы нашедших к югу от Перми самородную ртуть. По пути мне хотелось посмотреть расположенное неподалеку месторождение волконскоита, луково-зеленого минерала, снискавшего любовь художников. Единственное в мире скопление этого камня — в Пермской области.

Возница, местный крестьянин, оказался разговорчивым. Ночная дорога выдалась длинная, и он успел рассказать все, что знал о волконскоите, удивительно легко сплетая быль с выдумками.

Камень этот, — говорил крестьянин, — означает многое. Когда бог прекратил всемирный потоп, он, как всем известно, поставил на небе радугу в знак того, что потопа больше не будет. А там, где радуга впилась в землю, родились камни-самоцветы. От зеленых лучей — зеленые,

от красных — рубиновые. Вот почему у нас на Урале много этих самоцветов.

Помолчав немного, он продолжал:

Бога мы забыли. За грехи людские некоторые камни-самоцветы пожухли. И изумруд-камень здесь стал волконскоитом. Судьба людская сказалась даже на камнях.

А дальше ямщик, наклонившись ко мне, доверительно добавил, что «вообще все эти места знаменитые».

В библии сказано, — поучал он меня, — про царство Нимврода, Хамова внука. А знаешь ты, что царство это здесь, где вот мы с тобой сейчас едем? «И поселение их, — процитировал он библейский текст, — было от Меши до Сефар-горы восточной». Недаром и река наша называется по-особенному. Читать ее надо не «Кама», а «Хама», Хамова река, значит. А подтверждают все это, — назидательно добавил возница, — кости допотопных зверей. Стало быть, потоп и сюда достиг. Наукой все это доказано.

Не помню, что я возразил. Слишком нелепыми казались мне слова спутника.

А он, распаленный моим «еретическим» равнодушием, яростно уверял меня, что Меша — это река, впадающая в реку Хама недалеко от ее устья, что на Урале есть и река Сим, названная по имени другого сына Ноя. И впадает река Сим в Белую, а та — в Каму.

Много других диковин наговорил мне тогда спутник. Ну, а я тогда так и не придал значения всему этому. «Не любо — не слушай, а врать не мешай», — говорится в поговорке. Так и забылись эти забавные, как мне казалось, предания.

Но вот я выступаю с публичной лекцией совсем в других краях, в городе Орджоникидзе, лет через пятнадцать после поездки в Пермскую область. Лекция кончилась, последовали в общем уже знакомые вопросы. И вдруг записка. А в ней перечислялись и гора Сефар и река Меша. Говорилось о том, что в летописи Нестора сказано о людях племени Афета (читай: Иафета, третьего сына Ноя), живших в 1092 году в Югре, на Урале, и о многом другом. Автор записки не без иронии спрашивал: «Может ли лектор опровергнуть неоспоримые факты о том, что именно на Урале располагалось царство Ноя?» Он совершенно серьезно уверял меня «в необходимости дальнейших поисков новых фактов», которые доказали бы связь библейской истории с научными данными «о всемирном потопе на Урале».

На мою просьбу подойти ко мне после лекции автор записки не откликнулся.

И вот здесь, в глухом селе Березовском, я снова услышал слова о горе Сефар. Что это — совпадение? Или за этим кроется какая-то тайная направляющая сила пропаганды из лагеря защитников религии?

У нашего специалиста по научному атеизму доцента В. М. Калугина, с которым мы тогда были в селе Березовском, нашлась карманная библия. Полистав ее, я действительно нашел в Книге бытия, в главе X, ст. 30, фразу, которую мне цитировал возница — фразу о том, что царство Ноя располагалось от реки Меши до горы Сефара.

А в это время события на собрании в селе Березовском развивались своим чередом. После принятия постановления о закрытии церкви мы, пропагандисты, выступили с лекциями, а потом отвечали на многочисленные вопросы.