Страница 41 из 82
— Гав, — тихо подал голос Барс.
— Значит, ты согласен?
— Гав! Гав! Гав!
— Тише, маму разбудишь.
Барс виновато уткнулся головой в колени Ярослава.
Постучали. Барс рванулся к дверям, но Ярослав удержал его за ошейник.
— Тссс!..
Собака легла и положила морду на вытянутые лапы.
Стук повторился. Барс вопросительно посмотрел на Ярослава.
— Тссс! Лежать!
Ярослав вышел в переднюю, плотно закрыв за собой дверь.
— Славик, стучат, — донесся из комнаты голос матери.
— Кто там? — спросил Ярослав.
— Здесь проживает пан Калиновский?
Голос чужой, незнакомый. Ярослав поспешно открыл дверь.
На пороге стоял полицейский в кивере с петушиным пером.
— Мне нужен пан Ярослав Калиновский.
У Ярослава мелькнула догадка: «Донесли! Если меня сейчас арестуют, погибнет мама…» И в его голове родился план.
— Прошу, войдите.
Когда полицейский вошел в кухню, Ярослав прикрыл за ним дверь и непринужденно сказал:
— К сожалению, Ярослава Калиновского сейчас нет дома. Что ему передать?
— Слава Иисусу! Наконец-то он нашелся! — обрадовался полицейский.
«Нашелся? Разве полиция не знает, что я здесь живу? Какая-то неурядица. Что он мелет?» — старался понять Ярослав, некоторое время молча вглядываясь в морщинистое и совершенно безбровое лицо полицейского. Невольно подумалось: как могли сохраниться на его лице такие наивно-доверчивые, с чистой голубизной глаза ребенка? На длинной жилистой шее, словно узел веревки, резко выпячивал кадык. Во время разговора кадык, подобно челноку на ткацком станке, то вскакивал вверх, то опускался вниз.
— А вы кем приходитесь пану Ярославу Калиновскому? — полюбопытствовал полицейский.
— Я его кузен, — не моргнув, нашелся Ярослав.
— Тогда позвольте и вас поздравить. Говорят, с пчелами жить — меду быть.
— Прошу, входите, — у Ярослава сразу отлегло от сердца.
— К вашему кузену весьма благосклонна судьба. Он получил огромное наследство, — сообщил полицейский. — Разрешите присесть.
— О да, прошу.
Полицейский притянул к себе один-единственный на кухне стул, да и тот с порванным сидением, и присел.
Гость явно не понравился Барсу, и пес недружелюбно зарычал. Полицейский с опаской покосился на собаку.
— Это пес… пана Калиновского?
— Да.
Полицейский так заискивающе улыбнулся собаке, словно перед ним был сам будущий миллионер пан Калиновский. Затем он перевел взгляд на «кузена» и заговорил, отчего на его шее «челнок» запрыгал вверх-вниз, вверх-вниз.
— Венский «Акционгезельшафтсбанк» полгода разыскивает пана Ярослава Калиновского. Всем полицейским комиссариатам прислан запрос. Видите, мне посчастливилось, — радостно выпалил полицейский и совсем интимно спросил — Он у вас как, не скупой? По праву я должен рассчитывать на щедрое вознаграждение. Это бы мне не помешало — у меня большая семья, дети…
— Будьте уверены, у вас в долгу не останутся, — сказал улыбаясь Ярослав, окончательно успокоенный.
— Вы разрешите мне его подождать?
Ярослав не успел ответить, как кто-то постучал во входную дверь.
— Ага! Так может стучать только хозяин. Это, наверное, идет сам пан Калиновский! Позвольте, я ему открою, — полицейский, не дождавшись разрешения, поспешил в коридор и впустил пана Марека.
— Добро пожаловать, пан Калиновский! Я принес вам радость. Вы получили огромное наследство, — приветствовал опешившего домовладельца полицейский. — Вот, прочтите… Я кончил работу, время идти домой, но ведь я отец большого семейства… Одиннадцать детей… Я счел своим долгом не откладывать до утра… Спешил обрадовать.
Едва домовладелец успел прочесть протянутую ему бумагу, как в переднюю вышел Ярослав.
— Пан Ярослав! Поздравляю вас, поздравляю! — начал раскланиваться хозяин. — Вы не думайте, что я пришел за деньгами, боже упаси, можете уплатить, когда захотите…
«Так кто же из них Калиновский?» — никак не мог сообразить полицейский.
— Позвольте, — спросил он у домовладельца, — так этот молодой человек и есть Ярослав Калиновский?
— Собственной персоной, — угодливо захихикал пан Марек.
Умиленно глядя на Ярослава, полицейский пожурил его:
— Ай-ай-ай, пан изволил пошутить? Понимаю, понимаю, молодые люди любят шутки.
— Пан Марек, прошу вас, дайте пану полицейскому двадцать пять крон… Я верну вам с процентами.
— Конечно, конечно! Прошу, спустимся ко мне, пан…
— Штепанек, — подсказал полицейский.
Когда за ними закрылась дверь, Ярослав быстро прошел к матери, присел на край ее кровати и протянул бумагу, принесенную полицейским.
— Мамуся, ты не должна сердиться. Банк сам разыскивает меня, чтобы вручить сумму, о которой ты мне когда-то говорила.
— И ты возьмешь деньги? — тяжелым вздохом вырвалось из груди Анны.
— Да, мама, — твердо ответил Ярослав. — Я не поступлю, как Жан Мелье, не заморю себя голодом, чтобы после смерти, как он, оставить завещание, в котором объявляется война богу, королям, принцам и богачам. Свои деньги Калиновский награбил у рабочих. Я их возьму, чтобы вернуть тем, кому они принадлежат по праву. Да и мой отец тоже был рабочим. И его эксплуатировали, значит, и его доля есть в этой сумме. Она принадлежит нам, мама. Я повезу тебя лечиться. И кто знает, скольким людям спасут жизнь эти деньги. Чтобы твоя совесть была чиста, мамуся, я посоветуюсь с дядюшкой Ванеком. Он просил меня быть сегодня у Дворжака, на улице Паржич. Там собираются ткачи.
— Я никогда так не думала, — у Анны дрогнули губы. — Посоветуйся с дядюшкой Ванеком, сын… Помни, родной: твой отец, прежде чем решить какой-нибудь важный вопрос, обдумывал его всесторонне.
— Пожилые рабочие верят мне, спрашивают у меня советов. А моя мама никак не может привыкнуть к тому, что ее сын уже взрослый. Выпей, мамуся, лекарство. Вот тебе капли, вот таблетки, сейчас принесу воды…
В кухне, наливая воду, Ярослав сказал Барсу:
— Не горюй, дружок, прорвалась голодная блокада. И мамуся наша скоро встанет на ноги.
Барс, почувствовав, что у хозяина хорошее настроение, завилял хвостом и побежал вслед за Ярославом в комнату.
— Вижу, вижу, что ты пришел, Барс, — лаская собаку, сказала Анна.
Внимание растрогало собаку — она признательно лизнула хозяйке руку.
— Барс, ляг у дверей и стереги маму, — приказал Ярослав. — Я пошел, мамуся.
— Непременно надень пальто, слышишь? А то я знаю тебя — выскочишь в одном сюртуке. Не хватает, чтобы ты заболел, — заволновалась Анна.
— Хорошо, мамочка, надену.
— Нет, ты оденься и покажись мне.
— Ну, мамуся…
— К другим ты чуток, даже слишком, а вот к себе невнимательный, — с укором посмотрела на него мать. Заметив замешательство сына, она поняла его по-своему: — Ну, иди, иди.
Хотя дождь и прекратился, но тонкая рубашка плохо защищала Ярослава от пронизывающего холодного ветра. Студент почти пробежал три квартала до улицы Паржич. Очутившись во дворе многоэтажного дома, Ярослав мгновенье постоял около ворот, выжидая. Убедившись, что никто за ним не следит, он быстро пересек двор и спустился по каменной лестнице в темный коридор подвального помещения.
Когда на его стук открылась дверь, яркий электрический свет ослепил Ярослава.
— Смотри, Ванек, да он же совсем по-весеннему! Молодость, горячая кровь! — прогудел, вставая из-за стола навстречу Ярославу, Вацлав Дворжак.
Ванек вынул изо рта трубку и, добродушно улыбаясь, проговорил:
— Когда в кармане гуляет ветер, человеку иногда становится очень жарко.
Дворжак, его жена и дядюшка Ванек пили кофе. Больше в комнате никого не было.
— Ружена! Чашку горячего кофе нашему студенту! — снова прогудел Вацлав.
Ружена Дворжак, подав кофе, прошла за пеструю ситцевую занавеску, которая отгораживала от комнаты «кухню».
Ярослав присел за стол, накрытый белой скатертью, над которым висел большой бумажный оранжевый абажур, придавая уют комнате с постоянно сырыми стенами.