Драм

Из растерянного взгляд моего питомца превратился в виноватый. Волк встал, отвернулся от ямки и попытался изобразить равнодушие. Это ему удавалось не очень, потому что внутренние терзания наложили отпечаток на выражение волчьей морды.

- Да я тут это, - серый опустил голову, - в общем, это не то, что ты думаешь!

Надо же! Мой пушистый друг засмущался, как барышня в мужском предбаннике.  Да мне вообще пофиг! Мало ли, кто чем занимается в одиночестве!

- Давай так! – в моей голове родилась идея. – Я отвернусь, а ты закончишь свои дела. Считаю до десяти.

Волк кивнул, я подглядывать не стал. Сзади шуршали, пыхтели и фыркали с таким рвением, что создавалось ощущение, будто там орудует целое стадо хищников. Видимо, запасливая скотинка оборудовала себе не один тайничок.

На счёте восемь волчья активность начала затухать, в девять уменьшилась вдвое, к десяти воцарилась полнейшая тишина. Её нарушало только частое сопение запыхавшегося волка. Я обернулся – на меня смотрело грязное, но довольное собой животное.

- Не по жадности я, - прогнусавило оно, - а токмо из-за привычки древней.

Я чуть не упал. И вовсе не по причине волчьих инстинктов. А из-за словечка “токмо”, которое в устах моего питомца звучало не то чтобы некстати, а вообще ни к селу, ни к городу. Хотя, он же из Лукоморья. А там нахвататься можно всякого

Ладно, хватит мудрёных забав и игр в буквы. Пора двигать отсюда! Я подошёл к волку, тот предоставил спину для посадки. Взгромоздившись на привычное место, я потёр подарок Фрумси за край.

Глава 22

Тут же всё поплыло, приобрело искажённый вид. Затем наступила темнота. Правда, ненадолго. Через мгновение я снова мог видеть. Карлик не обманул – мы оказались в Гамбире. И не где-нибудь, а возле хижины Мудреца. Отлично! Сначала сдам квест.

Я направился к знакомой двери, но меня остановил странный звук. Оглянулся – волк, сделав жалобный взгляд, подвывал на высокой ноте. Скулёж был тихий, но вызывал сочувствие. Ну конечно! Он же никогда не был в городе!

- Так! – я нагнулся к самому уху зверя. – Ходить рядом со мной,  еду не воровать,  в разговоры не встревать! Понял?

Хищник кивнул и ткнулся носом в ладонь. Я пожал мокрый кончик, закрепив достигнутое соглашение.

Мы вошли в жилище учёного. Вокруг царил прежний беспорядок. Из дальнего угла послышался шорох, над столом показалась растрёпанная причёска учёного.

- Сосуд! – учёный почему-то говорил шёпотом.

Я не вполне разобрал, то ли лохматый квестодатель имел ввиду какую-то ёмкость, то ли намекал на некое действие. Поэтому задал вопрос, который подходил к обоим вариантам.

- Где?

Академик вытянул руку, я проследил направление. Прямо возле меня располагалась хрупкая конструкция. Она состояла из двух плохо пахнущих бутылок, соединённых между собой трубкой.

- Осторожно, - продолжал шептать Мудрец, - это моё новое изобретение. Называется “Одноуровневая переливалка”.

- Это – сообщающиеся сосуды! – я решил просветить профессора, а заодно и продемонстрировать свою учёность.

Зря я это затеял. Учить учёных – всё равно что сушить сушёное. Дело глупое и неблагодарное. Косматый магистр встал во весь рост, его глазки блеснули праведным гневом, он обратился ко мне с отповедью.

- Молодой человек, - голос учёного был исполнен глубочайшей укоризны, - разве можно быть таким невежественным?!

Я оглянулся – это точно мне?

- Как же могут общаться между собой, - продолжал возмущаться возбуждённый новатор, - неодушевлённые предметы?! Тем более сосуды, ещё недавно служившие ёмкостями для спиртосодержащей жидкости?

Мудрец замолчал и сложил руки на груди. Вот если бы я был Церетели, прямо сейчас бы слепил статую и назвал её “Гордость”. Потому что именно это понятие в данный момент  олицетворял собой растрёпанный учёный.

Рассудительный человек от прочих отличается умением идти на уступки и склонностью к компромиссам. Я повторил это правило про себя. Три раза! Потом сосчитал до десяти. Стало чуточку легче. Возмущение улеглось, желание оспорить мнение оппонента не то, чтобы исчезло, но заметно сократилось. Значит так – спорить с Мудрецом не будем. Я пришёл сдать квест, и всё! Итак, приступим.

- Я прибыл к тебе, о мудрейший, - ни хрена себе, как я могу, - из Марсианской впадины.

Лицо академика сначала расплылось в довольной гримасе, потом его накрыла тень беспокойства.

- Тот, кто там есть, сообщил мне, - я продолжил отчёт о проделанной работе, - что на молодую девушку оденут ожерелье “Неподвижной крови”, и мир исчезнет.

Казалось, что местного светилу не особенно удивили мои слова. Он воспринял их без лишних эмоций, как должное. Придав лицу выражение философского безразличия, он выдавил их себя следующее соображение:

- Узнать то, что до этого мы не знали, лучше, чем не знать ничего!

Это называется “Какой квест, такой и итог”! Как было ни фига не понятно, так ничего и не прояснилось. Кроме, разве что, одного. А именно, что наш светоч обладает способностью молоть мудрёную чушь не хуже курящего ящера.

В кармане ожило зеркальце. Оно не без некой торжественности перечислило мои последние достижения.

- Вы завершили квест “Тайна блокнота Бильбо”, - неслось из кармана, - вы приобрели опыт! Вы достигли шестого уровня!

Послышался звон монет – кроме регалий мне полагалось ещё и денежное вознаграждение. Любой другой порадовался бы таким успехам, но мне было не до того. Шестой уровень! Для меня это не “Уже”, а “Только ещё”! Как же я мог забыть?! Получил “Элитного воина” и успокоился. Думал всё. Дорога в таинственный клан уже заказана. А на самом деле, чтобы стать членом “Альфа Центавра”, я должен был достичь седьмого уровня. Ещё целый уровень! А это, принимая во внимание фактор времени, целая пропасть!

Я не заметил, как оказался на улице. Ну и что делать? В клан меня не пустят, а именно там скрывается Борг. Уверенность в том, что тайное общество и “синий” связаны между собой, уже давно стала для меня непреложной истиной и доказательств не требовала. А вот что действительно требовалось, так это проникнуть в проклятое здание и найти предателя.

 Чёткого плана, как быть дальше у меня не было. Я решил лишними мыслями голову не забивать, а действовать по обстоятельствам. То есть идти в сторону штаб-квартиры инопланетного сообщества, а там -  будь что будет.

За спиной послышался звон битой посуды. Затем последовали затейливые проклятия. Я обернулся – из жилища учёного выпрыгнул испуганный волк. Вслед за животным вылетел массивный томик, только чудом не угодивший в голову зверя. Я поднял истрёпанный фолиант – на потёртой обложке было выведено название: “Научный авангардизм, как источник новаторства”. Сверху Мудрец, проявив редкую скромность, вывел большущими буквами своё имя.

Я забросил экземпляр обратно. Калитка закрылась, изнутри больше не доносилось ни звука. Посмотрел на несчастную животину. Волк сжимал в зубах трубку от “переливателя”.

- Ну и зачем ты сорвал научный эксперимент? – я не злился, мне было просто любопытно.

То, что ответило животное, заставило меня взглянуть на  моего питомца с точки зрения многослойности волчьей натуры.

- А, может, я любознательный? – выплюнув гибкую деталь сообщающейся инсталляции, сообщил мне зверь.

Крыть было нечем. Поэтому я молча двинулся в сторону межпланетного здания. За мной, боясь отстать хотя бы на шаг, семенило порождение моего либерализма.

Мы не дошли до места. Моё ухо уловило знакомую речь. Вернее, даже не речь, а её заменитель. Такой манерой обладает только… Я поискал глазами нецензурного вещателя. Так и есть! Компот, находясь в компании Котлеты и Тапка, описывал наши похождения на межзвёздной тарелке. Его версия обросла дополнительными деталями и вымышленными подробностями.

Очень интересно! В особенности тот, факт, что мои друзья добрались сюда быстрее меня. Как такое вообще возможно? Я же использовал амулет!

Между тем моё инкогнито было раскрыто. Котлета указал на меня пальцем, Компот с матерной радостью бросился мне навстречу. Между нами встал волк, отчего порыв моего друга несколько скомкался, превратившись в ласковый подзатыльник по волчьей макушке. В ответ мохнатая тушка потёрлась о стальные поножи Компота. Попав в непривычную среду, мой питомец радовался каждому, кто его знает. Всё правильно! Чем больше народу – тем безопасней (основополагающий принцип кучкующейся молодёжи).