Никотин убивает…

Стелла густо покраснела, но все же сняла с головы предмет спора и отбросила на диван.

— Ну вот. Ты доволен? Ты ведь всегда ищешь, к чему бы придраться, правда?

— Живу этим! — закивал Рэндалл и обернулся к вошедшему дворецкому: — Подай шерри, Бенсон. Или ты предпочитаешь коктейль, Стелла?

— Спасибо, ничего не буду.

— Неси шерри, Бенсон. И подай прибор для мисс Мэтьюс.

— Нет, нет, я не останусь на ленч, — торопливо сказала Стелла.

— Накрывай, Бенсон… — Рэндалл обернулся к Стелле. — Дорогая, не могла бы ты противоречить мне не на каждом моем слове, а хотя бы через раз? Или, может быть, ты думаешь, что я подсыплю тебе яда в шерри?

— Ах, заткнись! — в сердцах сказала Стелла. — Я уже начала жалеть, что пришла к тебе.

— Ну так зачем же ты пришла? — спросил Рэндалл.

— Ну… Пойми, я пришла к тебе только потому, что не застала Каррингтона. Я… Я насчет денег, которые мне оставил дядя.

— Ну, так что же требуется от меня? Ты же кричала, что не притронешься к ним?

— Я… Я передумала.

— Да, и поскольку ты можешь взять их только в двадцать пять, у тебя еще есть время передумать много раз! — с улыбкой заметил Рэндалл.

— Да… Но в этом-то все и дело…

Тут в комнату вошел Бенсон с шерри, и Стелла осеклась. Когда Бенсон вышел, она продолжила:

— А что, если… Если я подпишу бумагу, в которой обяжусь никогда… никогда не выходить за Дерека Филдинга, что тогда? Смогу ли я взять эти деньги сейчас?

Рэндалл как раз разливал по бокалам шерри и замер с графином в руке:

— Что-о? Ты поссорилась со своим женишком?

— Нет, мы не ссорились, просто я раздумала выходить за него, — коротко ответила Стелла.

Рэндалл продолжил розлив шерри.

— Я так и думал, хотя ни о чем тебя не спрашивал, — заметил он. — Но увы, в жизни не удается получить все, чего хочется. А как ты пришла к этому решению?

— По разным причинам. Прежде всего я поняла, что все-таки не люблю его.

— А во-вторых, ты поняла, что и он не любит тебя, так? Приятно видеть в тебе хоть редкие проблески здравого смысла, милая кузина.

— Ты прав, — сказала Стелла, напряженно пытаясь совладать со своим голосом. — Он думал, что мне достанется в наследство куча денег, а когда увидел, что все не так просто, сразу охладел. Можешь посмеяться надо мной — я не обижусь. Мне самой это кажется забавным. Во всяком случае, убиваться я не стану.

— Действительно, чего ради? — сказал Рэндалл, подавая ей бокал шерри. — Но все же ты ждешь от меня слов утешения?

— Нет. Я пришла сюда не для разговоров о Дереке и всем этом. Я просто ставлю тебя в известность, что помолвка разорвана, и хочу узнать насчет моих денег.

— Когда тебе исполнится двадцать пять — пожалуйста, получи.

— Все дело в том, что мне они нужны сейчас, — призналась Стелла.

— С чего это вдруг?

— Я попала в чертовски трудное положение и собираюсь снимать квартиру в Лондоне вместе с одной подружкой, моей бывшей одноклассницей. Пока я стану хоть как-то зарабатывать — может быть, кройкой и шитьем? — мне надо на что-то жить. Мама говорит, что никак не может увеличить сумму на мое содержание, и к тому же она резко против этой задумки. Конечно, я понимаю, что завещание есть завещание, но все-таки мне казалось, что если я подпишу такое обязательство, то…

— Насколько я знаю — нет.

— Но почему же? Ведь я не собираюсь расходовать сам капитал, мне нужны только проценты с него…

— Милое дитя, я повторяю, только по достижении двадцати пяти лет.

Стелла поставила свой стакан и поднялась.

— Спасибо, — сухо сказала она. — Большое спасибо. Я так и думала, что зря иду к тебе. Так и думала, что ты начнешь запираться. Но мне казалось, что раз ты унаследовал почти все, то мог бы помочь и мне получить эти дохлые две тысячи…

— Милая кузина, — сказал Рэндалл, — до официального вступления завещания в силу у меня нет ни гроша наследства. То же самое и у тебя. Но после его утверждения я отдам свою часть — кому-нибудь, просто из милости.

Стелла вытаращилась на него:

— Не верю я тебе… Что за чушь?!

— Я и не надеялся, что ты мне поверишь, — мягко засмеялся Рэндалл.

— Но в чем смысл? — ошарашенно повторила Стелла.

Он пожал плечами.

— Видишь ли, я и так уже имею достаточно для… гм!.. удовлетворения своих скромных потребностей.

— Ты или свихнулся, или что-то задумал недоброе, — сказала Стелла убежденно. — В жизни не слышала о таком безумии — отдать такое состояние!

— Вот именно, мне давно хотелось сделать что-нибудь совершенно оригинальное, — с легким сарказмом кивнул Рэндалл. — Выпей еще шерри.

— Нет, спасибо, — она помотала головой. — И все же ты это вряд ли сделаешь, даже если ради красивого жеста. Или ты тем самым хочешь отмести от себя подозрения, будто ты убил дядю из-за наследства?

— По-моему, такие причудливые идеи могли родиться только у членов нашего многоуважаемого семейства, — усмехнулся Рэндалл.

— Сдается мне, ты знаешь что-то такое о смерти дяди, чего не знает никто из нас, — продолжала Стелла.

— Тогда еще раз повторю тебе, что не имею к его смерти никакого касательства, поскольку в последний раз видел его двенадцатого мая.

— Да, да. Но я не об этом. Я не вижу, как бы ты мог это сделать. А что думает по этому поводу полиция?

— Они тоже этого не видят. И суперинтенданта Ханнасайда это очень огорчает.

— Как ты думаешь, они найдут убийцу?

— А почему ты спрашиваешь об этом меня?

— Ты ведь что-то знаешь! И не пытайся убедить меня в обратном. Я уверена, что ты скрываешь какую-то тайну, какой-то ключ к разгадке. Ты ведь что-то искал там, в комнате у дяди?

— Да. Но я не нашел, — невозмутимо ответил Рэндалл.

— А что именно?

— Не знаю точно.

— Как так — не знаю?

— Я искал что-нибудь, что могло содержать яд. Но теперь вижу, что это была пустая надежда.

— Но я тебе все-таки не могу поверить… — пробормотала Стелла.

— Ладно, тогда давай сменим тему разговора. Эти дискуссии по поводу смерти дяди мне порядком поднадоели.

— Рамболд считает, что дело рухнет за недостаточностью улик.

— Он, вероятно, прав. Он продолжает утешать моих тетушек в минуты их гневных вспышек?

— Да, и ему удается их усмирять, — улыбнулась Стелла. — Не надо бросаться на него, Рэндалл. Он очень порядочный человек.

— Я отношусь к нему с величайшим уважением! — воскликнул Рэндалл.

— То есть это значит — безо всякого уважения?

— Почему ты так поняла мой ответ, просто выше моего разумения, моя милая.

— Да потому, что о ком бы ты ни сказал что-нибудь хорошее, всегда это бывает с двойным дном и означает совершенно обратное.

— О нет, это правило работает, только если я говорю о моих родственничках или других лицах с поврежденным интеллектом, — заметил Рэндалл. — Я уважаю мозги, да и душу тоже, поверь мне.

— Огромное спасибо, — с иронией сказала Стелла. — Надо полагать, я тоже вхожу в эту категорию?

— О нет, не совсем. Несколько раз я своими глазами видел, что ты пытаешься подумать, прежде чем сказать что-нибудь. Временами у тебя даже появляются признаки логического мышления. Правда, в подростковом возрасте этого у тебя не наблюдалось, но с того времени ты сделала заметные успехи.

— Благодарю за комплимент. Но с чего это ты заинтересовался моими успехами? Можно подумать, что весь последний год ты приезжал в «Тополя», чтобы поглядеть на меня…

— Ну не на маму же, действительно!

Стелла удивленно заморгала.

— Я думаю, ты приезжал говорить с дядей…

— Ох ты Господи! — вздохнул Рэндалл, беря ее под руку и ведя к двери. — Нет, сегодня у тебя неблагоприятный день для умственной деятельности, милая. Пойдем-ка перекусим.

Глава одиннадцатая

Стелла ехала домой, в Гринли Хит, рассеянно следя за дорогой. Она снова и снова думала о странных словах своего кузена Рэндалла. Она не поверила ему, но что самое удивительное — он не стал настойчиво убеждать ее. Но зато он пригласил ее на ленч и великолепно накормил — были поданы омары под ньюборским соусом и прекрасное шабли. Стелла, которая давно уже не ела нигде, кроме как дома, откровенно наслаждалась кулинарными изысками. Она попыталась на время забыть и о темной туче, висящей над всей семьей, и собственные малоприятные перспективы… Это и вправду ведь было ужасно — когда каждый в семье подозревает каждого.