Страница 17 из 18
Потом тренер и Лиля увидели, что Барышев почти все время сидит на колесе. Он лишь изредка выходил лидировать. Мастер спорта, немного отдохнув, снова вел. И вел сильно и помногу.
— Сереженька, умница, — шептала Лиля, — тащи Акбара, тащи! Вот умница…
XVI
Володя Смирнов услышал чей-то голос. Кто-то на техничке кричал:
— Дорогу! Гонщики идут!
Судейские машины и машина врача подались в сторону, очищая шоссе. И в это время пораженный Смирнов увидел двух гонщиков. Они шли резво, так, словно им в спину дул сильный ветер. Они промчались мимо Володи, взяли левее и накатом обошли головку.
Это было похоже на чудо. Акбар и его товарищ достали головную группу! Как же это они сумели?
Врач восхищался:
— Красиво! Вот это парни! И Акбар, Акбар-то, словно его подменили!
Шофер надавил на клаксон. «Волга», словно фанфары, пропела один из сигналов тренера, означавший: «Молодцы!» Потом шофер спросил у Володи:
— Правильно?
— Да, правильно, три коротких и один длинный означает — «Молодцы!».
Кто-то из судей спросил в мегафон:
— Эй, доктор, что у вас? Почему сигналы?
Шофер высунул голову из машины:
— Я приветствую гонщиков!
На техничке, в которой сидело много сошедших спортсменов, представителей и девушек, кричали:
— Ак-бар! Сер-гей! Ак-бар! Сер-гей!..
Врач посмотрел на техничку, сказал:
— Акбар-то молодец, а вы?
Врач обращался к тем, кто не выдержал гонки. Таких по случаю сильной жары было много.
— Что они, — сказал шофер, — они не слышат.
— И потом они не так уж и виноваты, — вмешался Володя. — Это их тренеры больше виноваты. Зачем выпускать на старт людей, которые не совсем подготовлены? И вы, врачи, виноваты…
Врач пожал плечами.
— Я тут ни при чем.
— Вы — да, но другие виноваты. Посмотрели на человека — дышит, сердце здоровое, вроде бы неплохо тренирован, и раз — подмахнули заявку. Неужели врачи не понимают, что велосипед тяжелый спорт?
— Понимают, — сказал врач. — А тренеры?
— Тренеры? Не знаю. Я занимаюсь пять лет и только у Владислава Николаевича. А он никогда не выпустит на старт неподготовленного, плохо тренированного.
— Может, прекратим, — сказал врач, — прекратим спор? Сейчас не время. Давайте лучше смотреть гонку.
Володя вздохнул и посмотрел вперед, на гонщиков. Они шли в ровном темпе, часто сменялись. Лишь один из них — Сергей — не выходил лидировать. Он отсиживался на колесе. Его силы были на исходе.
137-й километр. Конечно, Сергею было тяжело даже сидеть на колесе. Но и Барышеву не легче. То, что они вдвоем достали группу, стоило им величайших усилий. Но больше усилий приложил Сергей и гордился этим. В сущности, он мог быть в группе только до первого рывка. И вот этот рывок состоялся, и Сергей отстал, потому что его силы иссякли.
Барышев заметил, как отстал Сергей. В первый момент он решил тоже отстать, чтобы подтянуть Сергея, помочь ему догнать группу. И Барышев начал сбавлять скорость.
Когда Барышев поравнялся с Сергеем, он удивился его злому выражению лица. Сергей выругался. Его лицо было серым, покрытым налетом выступившей соли, а глаза ввалились. Он тяжело дышал, руки, державшие руль, дрожали.
— Идиот, — прохрипел Сергей и выругался, — чего отстал от группы?
— Садись на колесо, — сказал Барышев и глянул вперед. До группы было метров сорок.
Сергей приподнялся на седле, широко раскрыл рот и судорожно хватал горячий воздух. Он встал с седла и пошел «танцовщицей», вкладывая в этот рывок остатки сил. Барышев кинулся за ним, и они догнали группу.
Сергей немного отдышался и снова прохрипел, зло косясь на Алексея:
— Я тебе, с… отстану!
После этого Сергей бросил крутить педали…
Когда Алексей обернулся, он увидел, что Сергей стоит на дороге с поднятой рукой. «Я схожу!» — крикнул он проезжавшему мимо главному судье.
И через минуту он был в машине.
А Барышев неистово крутил педали и думал:
«Серега. Брат ты мой, Серега».
И тут он заметил, что идти стало тяжелее, что переднее колесо предательски постукивает о неровности шоссе. Барышев глянул на колесо. Трубка на нем была полуспущена…
«Пробил, — с отчаянием подумал Барышев, — снова пробил, и воздух медленно уходит…»
А до финиша оставались считанные километры.
«Ладно, — подумал Алексей, — дойду на ободе. Только надо предупредить Славку».
Когда Славка-капитан сменился и поравнялся с Барышевым, он услышал:
— Славка, у меня спускает переднее.
— Все равно ты должен прийти к финишу. Понятно? Ты должен!
Барышев согласно кивнул. Их короткого разговора никто из гонщиков не слышал.
«Я дойду на ободе, — думал Алексей. — Ведь менять трубку нет смысла».
— Осталось девять километров, — сказал шофер, — гонка подходит к концу.
— Вот именно, — отозвался врач, — вот именно. Сейчас начнется битва за первое место. Посмотрим, на что способен этот Акбар. Он уже начал беречь силы, вперед не лезет. Хитрый парень!
XVII
Главный судья начал готовиться к финишу. Он переписал номера гонщиков из головной группы и сказал шоферу:
— Вперед, а то не успеем!
Машина главного судьи рванулась вперед, обогнала спортсменов и помчалась к финишу.
Владислав Николаевич тоже решил, что ему надо спешить на финиш. Он сказал Лиле:
— Приедем, пусть девочки приготовятся принимать ребят. Откупорьте бутылки с водой, перелейте воду в бачки. Там есть запасные. Ясно? А я буду засекать время…
Тренер обычно сам засекал время своих питомцев. Он по старой привычке больше доверял своему морскому секундомеру. Ведь судьи нынче какие пошли? Отсудили два-три соревнования, а там, глядишь, ему и первую категорию дали. И ходит человек с важным видом. Он судья, он знаток! Но черта он разбирается в тонкостях велоспорта! Велоспорт не легкая атлетика. В велоспорте существуют тысячи лазеек для нарушения правил. Эти лазейки находят, закрывают их, но что толку! Гонка обычно проходит по шоссе. Тут и машины ходят. Долго ли гонщику использовать машину в качестве лидера, а судье закрыть на это глаза. Судью никто не проконтролирует. Он не на стадионе, где сотни глаз.
«Симсон» мчался к финишу, где трепетали на ветру флаги спортивных обществ…
148-й километр. Как это произошло? Барышев сразу не разобрал. Его с силой выкинуло из седла. Он упал на шоссе, перевернулся и вскочил на ноги. Он не заметил выбоины на обочине шоссе, с размаху налетел на нее и…
Конечно, не иди он на ободе, ничего страшного не произошло бы. Просто его тряхнуло бы — и все. Он шел на ободе, шел изо всех сил, с затуманенным взглядом. И ноги были свинцовые.
Поднявшись, Барышев увидел, что гонщики уже почти около финиша. Были видны флаги, люди и машины. Барышев неуклюже, тяжело побежал к своему велосипеду и тут услышал голос врача:
— Цел? Гонку продолжать будешь?
— Да, да, — чуть не плача, проговорил Барышев и схватил велосипед.
«Я зачетный, я зачетный в команде», — стучало в голове Алексея. Он поднял велосипед. Переднее колесо было разбито вдребезги. Это так ошеломило Барышева, что он медленно опустился на асфальт и горько заплакал. Володя Смирнов тоже растерялся и заметался по шоссе, крича:
— Велосипед ему! У кого есть велосипед!
Но рядом никого не было. Техничка, на которой сидели сошедшие гонщики с велосипедами, не останавливаясь, ушла к финишу за головкой. На шоссе были лишь медицинская машина, врач, Володя и Барышев около разбитого велосипеда. Барышев не обращал внимания на врача, который торопливо мазал йодом его ссадины.
В это время мимо пронесся гонщик из «Буревестника»…
Барышев плакал. И до его сознания не сразу дошли слова Смирнова:
— Акбар, бегом! Тут до финиша близехонько. Надо бегом…
Алексей оттолкнул врача, схватил велосипед, повесил его через плечо и с трудом побежал. Ноги не повиновались. Нестерпимо болело ушибленное колено. Но он все равно бежал по горячему асфальту к финишу, и слезы высыхали на его щеках. А машина врача медленно ехала за ним.