Мемуары

«…в лице Гарибальди Италия имела героя античного склада, способного творить и действительно творившего чудеса. С тысячей волонтеров он опрокинул все Неаполитанское королевство, фактически объединил Италию, разорвал искусную сеть бонапартовской политики. Италия была свободна и по существу объединена, — но не происками Луи-Наполеона, а революцией»[486].

Однако необходимо подчеркнуть, что недостаточная организованность демократических сил, слабое участие крестьянства в революции, колебания вождей республиканской буржуазии обусловили незавершенность революции 1859–1860 гг. в Италии. Создалось такое соотношение сил, при котором пьемонтская монархия сумела воспользоваться плодами завоеванных революцией побед и присоединить к Пьемонту уже освобожденные государства.

Была создана не демократическая Италия, не та Италия, борьбе за которую Гарибальди посвятил свою славную жизнь. Было образовано конституционно-монархическое государство, закрепившее блок крупной буржуазии с обуржуазившимися помещиками.

В 1861 г. королем Италии стал Виктор-Эммануил II. Но вне пределов Итальянского королевства все еще находились Папское государство и Венеция. Завершение объединения Италии могло быть достигнуто лишь в результате ликвидации светской власти папы и освобождения Венеции из-под автрийского господства.

И вот Гарибальди снова бросается в бой. В 1862 г. он предпринимает поход под лозунгом «Рим или смерть!». Виктор-Эммануил II, который воспользовался плодами побед народного героя и узурпировал у него почти полкоролевства, объявил народного героя «мятежником» и направил против него свою армию. Этот поход Гарибальди закончился безрезультатно. У горы Аспромонте Гарибальди был ранен. Это была самая тяжелая из всех десяти ран, полученных Гарибальди за всю его жизнь.

Но в 1866 г. он снова сражается в рядах итальянской армии в войне против Австрии, в результате которой Венеция была присоединена к Италии.

Последнюю попытку освободить Рим Гарибальди предпринимает в 1867 г. На этот раз отряд Гарибальди был разбит объединенными силами французских и папских войск (в битве при Ментане). А король «освободитель» поспешно арестовал народного героя.

Однако Рим уже не мог долго оставаться отделенным от Италии. Летом 1870 г. в Риме произошли народные волнения, грозившие перерасти в открытую революцию. По поручению Гарибальди один из его помощников — Биксио — сформировал отряд добровольцев и направился в Папское государство. Вывод французских войск из Рима в связи с началом франко-прусской войны облегчил продвижение к Риму повстанческого отряда гарибальдийцев. После крушения наполеоновской империи (2 сентября 1870 г.) и Виктор-Эммануил решился послать свою армию в Рим, стремясь опередить гарибальдийцев. 20 сентября добровольцы и королевские войска вступили в Рим; светская власть папы была свергнута, территория Папского государства присоединена к Итальянскому королевству. В 1871 г. Рим был провозглашен столицей Италии. Этим завершилось создание итальянского национального государства.

Каково было отношение русского общества к национально-освободительному движению в Италии? Какие отклики вызывали битвы Гарибальди у различных общественных классов России XIX в.? Эти вопросы являются весьма интересными, и чтобы их осветить, мы должны перейти к так называемой «русской гарибальдиаде». Русская прогрессивная интеллигенция всегда была связана с демократическим крылом итальянского национально-освободительного движения. Связь передовых людей России с итальянскими республиканцами особенно усилилась в период борьбы за объединение Италии. Русских революционных демократов роднила с итальянскими революционерами периода Рисорджименто общность идей. И те, и другие боролись против деспотической власти монархии, за создание демократической республики. Уже в период революции 1848–1849 гг., когда демократическое движение в России еще было слабо развито, русская демократическая интеллигенция проявляла большой интерес к деятельности Мадзини и Гарибальди и выражала свое глубокое сочувствие борьбе итальянского народа против иностранного гнета, за национальное единство, за свободу и демократию. В своих «Письмах из Франции и Италии» Герцен отмечал, что с 1848 г. он «следил шаг за шагом» за деятельностью Гарибальди[487].

Гарибальди очень рано ознакомился с социальными и политическими условиями в России — во время неоднократных плаваний в Россию в годы своей матросской жизни. Хорошее знание русской действительности, русских людей способствовало тому, что Гарибальди быстро сходился с русскими революционерами. Из русских революционных демократов А. И. Герцен был первым, кто сблизился и подружился с Гарибальди и другими деятелями освободительного движения в Италии. Герцен встретился с Гарибальди в феврале 1854 г., когда последний прибыл в Лондон из Америки в качестве капитана корабля. Как только Герцен, живший тогда в Лондоне, узнал о приезде Гарибальди, он попросил своего старого друга, итальянского революционера Ф. Орсини познакомить его с ним. Герцен писал позже о первом впечатлении, произведенном на него великим героем:

«…Гарибальди, целиком взятый из Корнелия Непота, с простотой ребенка, с отвагой льва»[488].

Эти разные по характеру люди почувствовали такую глубокую взаимную симпатию, что уже через несколько дней после первого знакомства Гарибальди в письме к Герцену называл себя его другом «на всю жизнь[489]». В дальнейшем Герцен не раз посещал Гарибальди, встречался с ним в разных городах Италии. Гарибальди также неоднократно бывал на квартире у Герцена. В своих статьях и письмах Герцен посвятил много вдохновенных страниц описанию героической борьбы Гарибальди и его славных сподвижников.

Уже во время революции 1848–1849 гг. Гарибальди заслужил славу героя и был хорошо известен читающей публике России. Особенно популярным в России Гарибальди стал в 1860 г., когда он начал свой славный поход со знаменитой «Тысячей» волонтеров. Победоносное шествие Гарибальди с небольшим партизанским отрядом вызывало восхищение борцов за свободу в России и одновременно внушало ужас господствующим классам. По-разному отнеслись к революционным событиям в Италии и к Гарибальди различные общественные слои России, о чем свидетельствует периодическая печать того времени. По вопросу об оценке гарибальдийского движения шла острая и упорная борьба между революционно-демократической печатью, с одной стороны, и либеральной и консервативной — с другой.

Большой интерес к национально-освободительному движению в Италии проявляли Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Почти в каждом номере журнала «Современник» появлялись яркие статьи Чернышевского, уделявшего особое внимание походам Гарибальди. Добролюбов посвятил итальянским событиям ряд специальных статей, содержавших глубокий анализ освободительного движения в Италии. Чернышевский и Добролюбов восхищались мужеством и отвагой гарибальдийцев. «Дивная энергия, выказанная волонтерами Гарибальди, была выражением народных сил Италии», — писал Чернышевский по поводу походов Гарибальди в 1859 г.[490] Наши великие революционные демократы сумели разобраться в расстановке политических сил в Италии; в своих статьях они показывали гарибальдийское движение как движение народное, а противостоявшее ему движение либералов — как стремящееся обуздать народ. Обсуждая вопрос о революции в Италии, популяризируя партизанские методы ведения войны, применяемые волонтерами Гарибальди, Чернышевский и Добролюбов имели в виду в то же время положение русского народа и перспективы революции в России. М. А. Антонович, деятель некрасовского «Современника», друг Чернышевского и Добролюбова, хорошо знавший, как и почему писались статьи для журнала, справедливо утверждал, что в статьях Добролюбова об Италии «заметны даже довольно прозрачные кивания на домашние дела»[491].

486

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 430.

487

А. И. Герцен. Собр. соч., т. XI, стр. 256–257.

488

Там же, т. X, 1956, стр. 72.

489

См. журн. «Былое», 1907, кн. V, стр. 207.

490

Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. VI. М., 1949, стр. 326.

491

М. А. Антонович. Воспоминания. М. — Л., 1933, стр. 171.