Страница 5 из 52
Однако в атеистические советские времена здание монастыря пустовало. Вновь обитель открылась не столь уж и давно, во времена перестройки. И теперь Леше, кроме всего прочего, было любопытно заглянуть за древние и высокие монастырские стены.
Впрочем, особо далеко заглядывать ему не пришлось. В узком коридоре, дальше которого Алексея не пропустили и где пахло свечками, прозрачная, вся светящаяся от худобы и, наверное, от молитв Евпраксия, а в миру гражданка Трофимова Т.Н., поведала помощнику адвоката все, что знала. И, надо было признать, пахнущая свечками инокиня показалась Леше очень толковым свидетелем.
Оказалось, что ее родственница Белла Борисовна Топоркова очень обстоятельно успела обсудить с ней то дорожное происшествие. Белла Борисовна подробно, в деталях, описала инокине машину, с которой столкнулась, само ДТП, людей, которые требовали у нее деньги, и не только. В общем, Белла Борисовна, прежде чем исчезнуть, успела сообщить своей родственнице много деталей. И помощник адвоката, уходя от инокини, думал о том, что на самом деле удалившаяся от мирской суеты женщина, гражданка Трофимова Т.Н., невольно стала не просто важным фигурантом будущего судебного дела, а хранителем опасной информации.
«Что, если кто-то захочет убрать эту монашку? — вдруг подумал он. — Как свидетеля, который слишком много знает?»
Когда помощник адвоката вышел на улицу из монастырских ворот, та была почти пуста. Несколько редких прохожих, вот и все — знаменитые бани были на ремонте. А людское море, волновавшееся ближе к «Детскому миру» и к метро, сюда обычно не докатывалось.
Уходя от инокини, Карсавин не спеша шел по крутому спуску, вдоль высокой стены монастыря. Мимо проехала машина.
«Инокиня важный свидетель, она слишком много знает… — снова подумал Карсавин. — Но ведь и я теперь знаю ровно столько же! То есть слишком много…»
Возможно, именно от не слишком приятных мыслей Леше показалось вдруг, что за спиной слышатся чьи-то шаги. А что, если и за ним самим уже следят? Он хотел оглянуться, но передумал.
Ведь если оглядываться, то как-то незаметно. Например, посмотреть через витрину. Хорошая мысля, увы, всегда приходит опосля.
И когда Леша все-таки оглянулся, он уже дошел до Трубной. Только там, проходя мимо витрин хозяйственного магазина, он взглянул назад. Увы, на Цветном царило обычное московское многолюдье, и разобраться теперь, следят за ним или не следят, было крайне затруднительно.
Однако неприятное ощущение пристального чужого внимания, вдруг необъяснимым образом, на уровне интуиции, посетившее Алексея, не оставляло его до самого офиса. И чувствовал он себя так, как если бы взгляд невидимого соглядатая проводил его до самых дверей.
ГЛАВА 4
Это был один из самых дорогостоящих вариантов зимнего сада, который когда-либо дизайнеру Вольфу Бреннеру приходилось создавать.
Зимний сад, над созданием которого он сейчас трудился, был задуман как жилое помещение, где спят, едят, назначают деловые встречи, принимают гостей. Это будет не средиземноморский прохладный вариант, где проводят только часть времени, а тропический. В теплом саду можно жить постоянно. Даже если по ту сторону стекла — удары ветра и снега, в тропическом саду — круглогодичное цветение.
Вольф Бреннер был экспатом. Так называют в Москве работающих в России иностранцев. В Россию он приехал, привлеченный неожиданными возможностями открывшегося здесь для людей его профессии рынка и невероятными деньгами, крутившимися на этом рынке. Деньгами, которые здешние люди были готовы тратить на роскошь и свои фантазии. Вольф Бреннер даже специально выучил русский язык. Правда, будучи человеком немногословным, пользовался он им нечасто.
В общем-то, Бреннер уже достаточно потрудился в новорусских коттеджах, создавая свои зимние сады. Но этот заказ был особенным.
Самые дорогие, специальные теплоизолирующие стекла, покрытые благородными металлами, удерживали тепло и аккумулировали солнечную энергию с максимальной эффективностью. Коэффициент К был наивысшим! Оцинкованные алюминиевые конструкции вместо экономичного пластика, который тянется в ущерб герметичности и теряет цвет, становясь серым, будто плесневелым… Плитка ручной работы, воспроизводящая эффект необработанности и даже грубоватости, но чрезвычайно теплая… Это был тот редкий случай, когда дизайнера Вольфа Бреннера не ограничивали в средствах.
А сложнейшая, полностью автоматизированная система микроклимата? У растений и человека разные представления о комфорте, а тут они должны сосуществовать вместе. И так, чтобы ни люди, ни представители тропической флоры не чувствовали ни малейших неудобств. Именно поэтому требования к системе микроклимата предъявлялись Бреннером особенно высокие.
И в прежние времена садовник в оранжерее не мог не заниматься технической стороной дела: отоплением, кондиционированием, трубами с горячим воздухом, увлажнением, вентиляцией, приспособлениями для затенения… Но нынешние технологии позволяли творить чудеса. Двойные стекла с прослойкой инертного газа, полная герметичность, точнейшая стыковка поверхностей, термическая изоляция…
Воздушный объем в зимнем саду Бреннера за час сменялся не менее пятнадцати раз. Будучи высококвалифицированным специалистом своего дела, Бреннер сделал индивидуальные сложнейшие расчеты и добился необходимого эффекта. Даже при низких температурах на улице его зимний сад, при закрытых вентиляционных люках, способен был обогреваться солнечными лучами.
Смысл столь сложной затеи — постоянная жизнь в раю.
Недаром рай люди всегда представляли садом. Не лесом, например, а именно садом.
В Европе, откуда Вольф прибыл на работу в Россию, идея зимнего сада за столетия прошла путь от скромного «домика для померанцев» с застекленной южной стеной, который отапливался печами и куда заносили на зиму нежные растения, до роскошных строений с большими окнами. Оранжерей, в которых росли померанцевые, апельсинные и лимонные деревья и которые стали атрибутом, знаком высокого положения, принадлежностью уже даже не дома, а замка. И наконец, в нынешнем веке идея «домика для померанцев» трансформировалась в идею сада, используемого как жилое пространство.
Это уже была выдумка сравнительно недавнего времени. Модная выдумка.
На столь долгом — в столетия! — пути садовник неизбежно должен был стать и конструктором, и архитектором, и дизайнером. Вольф Бреннер воплощал в себе все эти достоинства, хотя сам себя он скромно считал садовником. Как и в стародавние времена. Правда, на визитной карточке именовал себя дизайнером. На визитке слово «дизайнер» выглядело эффектнее. Да и звучало это слово приятнее для уха его клиентов, чем простецкое «садовник».
Когда-то оранжереи оказывались по карману королям да князьям. Теперь для того, чтобы иметь зимний сад, необязательно было быть князем, но затея все равно оставалась очень дорогой. И королем быть все-таки не мешало. Например, нефтяным или водочным…
Вольф Бреннер не знал, каким образом зарабатывает деньги нынешний заказчик — продажей водки, нефти или, может быть, человеческих душ. Но одно он знал точно: позволить себе жизнь в раю его клиент явно в состоянии.
ГЛАВА 5
Кто помогает влюбленным, так до конца никем и не выяснено — случай, провидение, купидон с золотыми стрелами или… бесенок с рожками. Наверное, разным влюбленным по-разному.
Неизвестно, кто вмешался в сердечные дела юного помощника адвоката Алексея Карсавина. Во всяком случае, на следующий после посещения им монастыря день певица Даша, как это уже случалось и прежде, появилась в адвокатском бюро Лащевского. А уж дальше как-то так получилось… все само собой!
По просьбе своего шефа Алексей проводил выгодную клиентку до машины. И все прежние заботы юного юриста отступили на второй план. Или даже на десятый. В общем, куда-то очень далеко. Поскольку, прощаясь, певица Даша вдруг подарила помощнику адвоката… поцелуй. Такой же жаркий, как и ее знаменитые стриптизерские па на выученном Лешей наизусть видеоклипе. Благодаря этому неожиданному поцелую выяснилось, что Дашина сексуальная отвязанность, так пленявшая затюканного хорошим воспитанием Алексея в ее клипах, отнюдь не была только актерским приемом.