Страница 40 из 52
Трубку сняли почти сразу.
— Катя?
— Да.
— Это Филонов.
— Филонов? — с некоторым недоумением повторила Горохова.
— Может быть, припоминаете? Детектив. Мы познакомились недавно…
— Ах да, да… Помню, помню. Конечно, — без особой радости узнавания откликнулась собеседница Дамиана. Особенно фальшиво прозвучало ее «конечно».
«Так говорит, будто и не вспомнила, а притворяется — из вежливости», — усмехнулся Филонов.
— У меня к вам огромная просьба, Катя!
— Просьба?
— Да.
— Слушаю… — не слишком уверенно произнесла «мисс Усть-Катайск».
— Не могли бы вы со мной встретиться и поговорить?
— О чем?
— Я хочу показать вам одну фотографию…
— Фотографию?
— Да, старую фотографию. Речь идет о конкурсе «Мисс Совершенство».
— О том самом конкурсе?
— Да, о конкурсе красоты восемьдесят девятого года.
— И что же?
— Вы ведь были его участницей.
— Верно. Я даже вышла в финал, — с невольной ноткой самодовольства уточнила собеседница Дамиана.
— Вот и отлично. Ваши воспоминания могут оказаться поистине бесценными для меня.
— Бесценными? Для вас?
— Не возражаете, если мы встретимся?
— Не возражаю, — на том конце раздался легкий, как и полагается для красавицы с легким дыханием, вздох.
«Три вещи у красавицы должны быть тонкими, три вещи легкими…» — пробормотал Филонов.
*
— Цеструм сильно разросся, — доложил садовник Вольф Бреннер, стоя перед цветущей ширмой в положении подчиненного, докладывающего боссу об успехах.
— Очень хорошо… — прошелестел в ответ на это замечание из-за зелени густо переплетенных лиан свистящий шепот.
— Куст уже достиг почти двух метров в высоту. И почти такой же в объеме. Хорошо, что мы запланировали для цеструма достаточно пространства.
— Очень хорошо, очень… — снова прошелестел голос. — И не волнуйтесь… В моем саду цветам места хватит.
Бреннер только согласно кивнул в ответ. Действительно, ярко-красный Cestrum purpureum в отличие от других растений сада, сильно чахнувших в последнее время, похоже, чувствовал себя превосходно. Не отставал от него и Cestrum fraucantium, с оранжевыми цветками. Сочные черные ягоды, унизывающие ветки цеструмов, бросались в глаза даже издали и выглядели, надо признать, очень эффектно.
Однако самому саду было плохо. Исключение составляли лишь цеструмы.
Некое неясное соображение, что-то вроде: «Похоже, в этом прекрасном саду хорошо себя чувствуют только те, кто источает яд», — пришло было в голову славному дисциплинированному садовнику Бреннеру при взгляде на буйно цветущие цеструмы. Но он тут же отогнал столь опасную мысль. Хотя доля истины в этом соображении, несомненно, была: сочные ягоды цеструмов не просто несъедобны — они смертельно ядовиты.
— Что ж, — прошелестел между тем голос, — если цеструмы так хорошо прижились, надо бы отделить несколько черенков.
— Непременно, — поспешил заверить Вольф. — Я обязательно высажу несколько черенков в теплую камеру для укоренения.
И Бреннер предупредительно склонил голову, выслушивая дальнейшие распоряжения.
В общем-то, он никогда не знал точно, видит его беседующий с ним «голос» или нет. Все-таки Вольф предполагал, что видит.
— Всего наилучшего!
И садовник удалился.
Удалился, не предполагая, что всю сцену его общения с «голосом», заснятую на пленку с помощью видеокамеры, увидит вскоре и детектив Дамиан Филонов.
ГЛАВА 30
Филонов протянул Кате Гороховой фотоснимок из портфолио, изъятого в зимнем саду.
— Вам знакомо лицо этой девушки?
Горохова удивленно взяла снимок в руки.
— Знакомо ли мне ее лицо?
— Да.
— Еще бы! Это же Рая… Раиса Таирова.
— Ваша подруга?
— Ну, не совсем подруга. К тому же… Видите ли, она…
— Что же она?
— Она погибла. Автокатастрофа где-то в Израиле.
— Где?
— Впрочем, я мало что об этом знаю.
— Почему?
— К тому времени, когда случилась авария, мы с ней уже не общались. Наши дороги давно — и далеко! — разошлись.
— Вот как?
— Я, конечно, знала Раису прежде. В те времена, когда мы обе боролись за корону «Мисс Совершенство».
— Я слышал, во время того конкурса произошла какая-то странная история.
— Слышали? Откуда?
— Ну, слухами земля полнится, знаете ли. К тому же я довольно внимательно изучил газеты того времени. Так что за история?
— Вы так уверены, что я буду с вами откровенна? Что стану рассказывать вам то, о чем мне совсем не хочется вспоминать?
— Почти уверен, что вы будете откровенны. Если, конечно, хотите отвести от вашего супруга подозрения, которые возникли в связи с серией недавних убийств.
— Так вы хотите сказать, что Раиса интересует вас в связи с убийствами? — Горохова испуганно взглянула на фотографию.
— Именно так. В связи с этими убийствами.
— Но… каким образом?
— Итак, — оставил вопрос без ответа Филонов, — я посмотрел газеты того времени: в них много рассказывается про некую «мисс Сочи», юную красавицу, подающую очень большие надежды. «Золотистая южная девушка со вкусом моря на губах» — так о ней писали журналисты. Она и ваша подруга Раиса Таирова были главными претендентками на корону…
— Это правда.
— И?
— Вы хотите знать, что было дальше?
— Да.
— Ну что ж. Видите ли, ближе всего к цели действительно была «мисс Сочи», а вовсе не Раиса. Она и в самом деле шикарно выглядела. Она и Рая были главными претендентками на корону «Мисс Совершенство». Но у «мисс Сочи» шансов было больше.
— А вы?
— Ну, я-то могла стать лишь третьей. И вдруг!
— Да?
— В общем, девушка из Сочи погибла за день до финала конкурса.
Горохова замолчала.
— И?
— Все.
— Я читал об этой смерти, Катя. Но надеялся, что вы припомните подробности. Те, что остались неизвестными широкой публике и журналистам.
— Да какие там подробности! Теперь уж и не вспомнить. Я ведь вышла замуж тогда сразу, как завершился конкурс. И совершенно порвала всякие связи с модельным миром.
— Это гибель «мисс Сочи» произвела на вас такое впечатление?
— Да нет, не в том дело.
— А в чем?
— Видите ли, я, конечно, боролась за корону. Но, наверное, это скорее было для меня лишь способом выйти удачно замуж. Стать женой — вот чего я всегда хотела!
— Правда?
— Знаете, семейная модель очень много значит для девушки. Моя мама была именно такой — хорошей женой и матерью. И что бы ни происходило потом в моей жизни — конкурсы, показы, дефиле, — ее судьба была для меня главным ориентиром.
— Вы хотите сказать, что у остальных девушек в отличие от вас были другие ориентиры в жизни?
— У каких девушек?
— Как вы понимаете, я говорю о Таировой.
— Что вы имеете виду?
— Вы мечтали о семье. А о чем мечтала ваша подруга Рая?
— В общем, вы правы. Она была совсем другая.
— Какая?
— Ну, амбициозна… немного.
— Немного?
— Ну, может, и не немного. Раиса любила разговоры о славе, о деньгах… В общем, ей нужна была корона.
— Что же — у Таировой была другая семейная модель?
Хозяйка дома нахмурилась мимолетно:
— Семья у Раи была, конечно, очень странная. Но не всегда же поведение человека объясняется только семейной моделью!
— Не всегда. Однако вы что-то недоговариваете, мне кажется?
— Стоит ли об этом теперь вспоминать?
— Стоит!
— Понимаете, занятие у родителей Раи было, ну, очень, очень необычное… И дом такой чудной был! Мы приезжали к ней в гости как-то… Кругом чучела, чучела, оскаленные морды… Страсть!
— Вы хотите сказать, что по профессии они были…
— Таксидермистами.
— Вот как!
— Странное занятие, правда?
— Если не сказать больше. Сразу вспоминаешь Хичкока. Я уверен, что-то вас тревожит, Катя. Даже спустя столько лет!
— Да как вам сказать…
— У вас были какие-то сомнения, когда «мисс Сочи» погибла?