Поэзия вагантов

Дистих, изданный Хагеном в 1877 г. по швейцарской рукописи.

(«Tanto viro locuturi…» WCh, N 1)

Одно из самых эффектно-ученых стихотворений Вальтера: смысл его — просьба о приходе, но чтобы доказать свое право на это, он демонстрирует свою ученость в длинном ряде толкований Библии — толкований обычного типа, в которых ветхозаветное событие рассматривается как символический прообраз новозаветного события. Кроме массы библейских реминисценций, которые перечисляются ниже лишь самым кратким образом, стихотворение насыщено игрой слов; так, начало его по-латыни звучит:

(«Licet eger cum egrotis…» СВ 8 (71))

Сохранилось в 10 рукописях различной полноты и с различным порядком строф. Стиль преимущественно библейский, античных реминисценций мало (одна из них, очень изысканная — горациевский образ «не могу быть ножом, так буду оселком» — к сожалению, выпала в переводе начальных строк).

(«Versa est in luctum…» WCh N 17)

Стихотворение с характерной для Вальтера стройностью аллегории (низины — миряне, вершины — прелаты).

(«Propter Sion non tacebo…» CB 41 (18))

О строгой выдержанности аллегории «Римская курия — труднодоступная гавань» см. вступит. статью, стр. 501.

(«Utar contra vitia carmine rebelli…» CB 42 (19))

Одно из самых распространенных вагантских стихотворений (Хилка и Шуман использовали 14 рукописей) со многими вариантами. Принадлежность его Вальтеру Шатильонскому очень вероятна (характерен французский макаронизм в строфе 13), но не достоверна. Русский перевод О. Румера, напечатанный в «Хрестоматии по западноевропейской литературе средних веков» под ред. Р. Шор и Б. Пуришева, был сделан по немецкому изданию 1927 г. с параллельным переводом Р. Улиха, где строфы 6, 8—11, 13, 15–19, как насыщенные каламбурами и трудные для перевода, были опущены; в настоящем издании они переводятся впервые. Начальные строки стихотворения, быть может, перенесены сюда из какого-то другого произведения, направленного не против симонии, а против лицемерия; антитеза «мед — желчь» (по-латыни эти слова созвучны) — античного происхождения.

(«Ессе sonat in aperto…» СВ 10 (73))

Популярное стихотворение, приписывавшееся Фоме Бекету, архиепископу Кентерберийскому, убитому в 1170 г.

(«In terra Nummus rex est hoc tempore summus…» CB 11 (73a))

Одно из самых популярных обличительных стихотворений средневековья (в двух из 44 известных рукописей автором его назван даже Овидий!). Число и порядок стихов сильно разнятся в разных рукописях, а по своей сентенциозной отрывочности допускают различные варианты композиции; поэтому для перевода выбран текст, записанный в рукописи СВ, а не реконструированный Хилкой и Шуманом.

(«Veritas veritatum…» СВ 21 (3))

Среди стихотворений Филиппа Гревского есть параллельное стихотворение, не сатирического содержания, с тою же сложной строфой, и начинающееся словами Екклесиаста: «Суета сует…» (Vanitas vanitatum…).

(Эпиграф — «Dic, Christi veritas…»; текст — «Bulla fulminante…» СВ 131 и 131 а (93))

Эти два перекликающиеся стихотворения Филиппа Гревского в большинстве рукописей (в том числе и в СВ) контаминировались и дают смешанный, сильно испорченный текст. Мы печатаем второе из них, а из первого помещаем начальную строфу в виде эпиграфа.

(«Missus sum in vineam circa horam nonam…» WCh, № 6)

Любимая тема Вальтера Шатильонского; одно из его стихотворений на ту же тему и в той же форме (№ 4) начинается даже строфою с той же «цитатой». Логика текста такова: беды, которые терпят ученые люди, не возмещаются ни самодовольством (стр. 13), ни надеждой на загробное воздаяние (стр. 14–16); поэтому (смысл стр. 16, ст. 3) «ни к чему писать прекрасные эклоги о Титире!» (знаменитый персонаж из «Буколик» Вергилия).

(«Florebat olim studium…» СВ 6 (69))

Анонимное стихотворение, сохранившееся только в Буранской рукописи, простотой стиля составляющее любопытный контраст с патетическим предыдущим стихотворением.

(«Rumor novus Angliae partes pergiravit…» Wright, p. 174)

Перевод контаминированного текста стихотворений «Rumor novus Angliae partes pergiravit..» (начало) и «Clerus et presbyteri nuper consedere…» (конец), также напечатанного Райтом. Кроме этих двух версий, существует третья — «Prisciani regula penitus cassatur…» Общий исток их несомненен, однако тексты расходятся очень сильно (в одном место действия — собор десяти тысяч клириков, в другом — монастырская трапезная); научному изданию этот текст еще не подвергался, так что контаминацию сильно поврежденных текстов переводчику пришлось делать на свой риск. Стихотворение возникло в Англии, где обычай держать наложниц сохранялся в духовенстве дольше всего; визит папского легата, о котором говорится в начале стихотворения, по-видимому, относится к 1200 г. Все сохранившиеся рукописи, однако же, континентального происхождения. Леман указывает на любопытную параллель к этому стихотворению — «Прение наложниц о безбрачии» в неизданной мюнхенской рукописи.

(«Multi sunt presbyteri, qui ignorant, quare…» «Analecta hymnica», XXXIII)

Популярное стихотворение; примыкает к вагантским по форме строфы и характерно для той их близости к низшему духовенству, о которой говорилось во вступительной статье. В христианские сказания петух входит, начиная с рассказа об отречении апостола Петра; изображения петуха на церквах появляются, начиная с IX в.; первая аналогия между петухом и добрым священником в литературе — у Гонория Отенского в XII в.; к XIII в. эта символика уже становится общим местом. См. подробную статью: А. Стефанович. Петух на готическом соборе, в сб. «Средневековый быт». Л., 1925, стр. 273–279.

IV

ЛЮБОВЬ И НЕВОЛЯ

(«Vincit Amor quemque, sed numquam vincitur ipse…» CB 120 a (83 a))

Записано как «стих», разделяющий две группы ритмических стихотворений и вариирующий знаменитую строку «Буколик» Вергилия: «Все покоряет Любовь, и мы покоримся Любови» (X, 69).

(«En ego quem nosti, sed amantem prodero noli…»; «Prepositus vetule mandat tibi fausta capelle…» — Dronke, p. 426).

Стихотворения 14 и 15 из мюнхенской рукописи начала XII в., где в хаосе заметок разного рода переписаны 50 коротеньких стихотворных посланий, преимущественно любовного содержания и самого различного настроения, от таких «земных», как приводимые здесь, до самых платонических. Это переписка монахинь и пансионерок Регенсбургского монастыря с ближними и дальними клириками; она впервые издана Ваттенбахом в 1873 г. и вторично, с подробным комментарием, — в книге Дронке.