Страница 23 из 45
Даже если, вспоминая эти истории, тебе не открывается ничего нового, все равно это помогает, по крайней мере, сохранить их. Это ценность, которой можно делиться с другими. Если кто-то говорит, что во время вашего рассказа о Прабхупаде, у него волосы встали
дыбом, значит это хорошая проповедь. Часто ли люди говорят вам, что во время вашей лекции по «Бхагавад-гите» у них волосы встали дыбом?
Таким образом, то, что кажется мне просто скучным пересказом, может быть эффективной проповедью. Слушая об истоках Движения сознания Кришны, люди могут заинтересоваться. Они хотят увидеть живого человека того времени. В те дни, когда были еще живы некоторые участники гражданской войны в Америке, люди с большим интересом внимали их рассказам о пушках, об армии Конфедерации и т.п. Слушать их было все равно что видеть все воочию. Поэтому используй себя, являясь ветераном Движения сознания Кришны в Америке, - щедро делись своими воспоминаниями.
Прабхупада смаранам
3.12
Если проповедник старается печатать книги Прабхупады или проводит фестивали в разных городах, тогда ему нет необходимости тратить слишком много времени на размышления о том, как он общался с Прабхупадой. Кто-то может выдвинуть этот аргумент,
и он имеет под собой основания.
Но многие преданные не общались с Прабхупадой лично.
Непросто возвращаться в прошлое.
Я пытаюсь, но голоса в соседней комнате не пускают меня. Щелчки компьютеров, проповедь 1990 года…
Если бы некоторые из нас решили регулярно возвращаться назад, это тоже было бы правильно. Итак, пойдемте со мной на пляж в Бомбее.
Он называл меня «Стив», он говорил мне: «Иди сюда».
Он сказал мне:
«Если ты не стесняешься, то можешь носить свои четки на шее, когда идешь по улице».
Он прогуливался с нами.
Теперь это уже невозможно.
У нас нет уверенности в том, увидим ли мы его вообще.
Может быть, в роли помощницы гопи? А как же быть с Прабхупадой?
О память, приди и помоги мне, трудиться здесь и сейчас, и я обещаю записать все, что ты откроешь мне.
Есть люди, которые нуждаются в этом.
Подумай о его туфлях,
первых белых шлепанцах,
затем о парусиновых,
некоторые из них были шафрановыми.
Эти туфли сегодня можно найти
на многих въясасанах —
все ли их он действительно носил?
А отпечатки стоп Прабхупады, которые сделал в 1976 году в Манхэттене Куладри, - как насчет них?
Насколько они несут в себе Прабхупаду?
Это зависит от вашей веры.
Даже если бы вы действительно
касались его стоп,
какой в это смысл, если сейчас
вы не следуете ему
и не думаете о нем?
Оставайтесь подле его стоп. По-крайней мере, вы будете о них думать.
Давайте говорить о его вапи и служить ему, находясь у его стоп.
Я счастлив, что случайно наткнулся на его стопы. Благословленный, я повторяю у его стоп.
Его стопы символичны; эти розовые подошвы ступали по пляжам
и полам комнат.
Эти стопы, направленные на меня, когда он сидел за своим низким столиком, запечатлены в моем уме.
Они - объект благоговения для смиренного слуги.
Я склоняюсь к его стопам.
Шум с улицы
3.13
Когда я давал интервью на радио, за дверью начал кричать ребенок. Мы забеспокоились, что шум будет слышен на записи. Но потом я сказал: «О, точно так же кричали дети на улице, когда Прабхупада проповедовал на Второй авеню, 26». Эти слова пробудили во мне новые воспоминания о тех временах. В романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» приво-дится знаменитый пример. Пруст ест кусочек маленького пирожного «мадлен», и когда пирожное смешивается с чаем у него во рту, этот вкус и аромат неожиданного возвращает его в детство, на многие годы назад. Так он начинает разворачивать свое повествование «В поисках утраченного времени». Может, мы тоже можем вспоминать лекции 1966 года, слыша шум, доносящийся с улицы.
Я сижу на своем обычном месте и слушаю Прабхупаду. Когда хулиганы и подростки кричат на улице, становится страшновато, но мы продолжаем сидеть. Я
надеюсь, что это не выльется в скандал, и они уйдут, а мы сможем продолжать слушать Свами. Когда кто-то подходит с улицы к дверям и начинает шуметь, вы на мгновение задумываетесь, как это выглядит со стороны: какие-то хиппи и странный индиец. Все это выглядит для них загадочно — они не могут понять, что здесь происходит. Они просто недоумевают. Свами, очевидно, индиец, о чем же он говорит с этими юными американскими хиппи? Эти уличные хулиганы достаточно хорошо знают, кто такие американские хиппи, однако они не знают, кто такой Свами.
Когда какие-то люди заглядывали в магазинчик и выкрикивали: «Эй, какого черта вы тут сидите?» или орали: «Эй!», — мы просто продолжали сидеть, и они обычно уходили. Но потом приходил кто-то еще; порой беспокойства продолжались большую часть лекции. Это происходило потому, что Свамиджи оставлял дверь открытой. Если бы он закрыл дверь, было бы тише, но он хотел, чтобы люди могли свободно входить. А, может быть, так, действительно, было лучше. Возможно, беспокойств было бы больше, если бы у хулиганов не было возможности заглянуть и сказать что-нибудь. Если бы дверь была закрыта, они могли бы разозлиться. Как бы то ни было, Свамиджи держал дверь открытой.
Иногда во время лекции он говорил: «Да, проходите и садитесь». Эти слова могли быть обращены к хиппи, который не решался войти, словно размышляя, будут ли ему рады, если он сядет слушать «Бхагавад-гиту». Возможно, он находился под воздействием ЛСД или просто не хотел быть частью коллектива, но при этом ему интересно было узнать, что здесь происходит. Итак, Прабхупада помогал ему преодолеть этот барьер и стать слушателем. Он приглашал их сесть, но зачастую они
не хотели подчиняться Свами, даже если это означало просто сесть.
Свамиджи был бесстрашен. Он был убежден, что его послание важно и должно быть донесено до людей. Он руководил происходящим, но должен был постоянно быть начеку, особенно вначале, когда не было полной уверенности в том, что преданные смогут заступиться за него. Поэтому в трудных ситуациях он брал все в свои руки и говорил: «Не мешайте, не мешайте». Говоря о сложной философии «Бхагавад-гиты» и доказывая, что Кришна является Богом, он всегда полагался на Кришну. Он не шел ни на какие компромиссы.
Мы понимали далеко не все, но оставались и слушали. Время от времени вы слышали уже знакомые слова: Чайтанья, Кришна. Часто встречались незнакомые. Я помню, что мне многое было непонятно. Это просто пролетало над вашей головой и оставалось где-то в пространстве.
Как бы то ни было, мы сидим и слушаем Свами, невзирая на доносящийся с улицы шум. Нам нравится петь, нам нравится звон каратал. Начинается киртан и все поют: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Слышал ли кто-нибудь раньше о чем-то подобном - о пении на ритм раз-два-три с латунными цимбалами? Ни в одной книге о Веданте, йоге или «Бхагавад-гите» вы не прочтете об этом. Это было чем-то экстраординарным. Громко звучат цимбалы. Дверь открыта. Прабхупада поет.
Наше пение и звук каратал еще больше привлекают прохожих. Но сейчас они не могут нас побеспокоить, потому что пение доминирует. Их крики и замечания не слышны за пением. Во время лекций, когда все сидят тихо, ситуация достаточно уязвимая, но когда
начинается киртан, Свами уже не победить. Во время киртанов людей, желающих поглазеть на нас, собиралось еще больше, и это было частью программы. Когда вы поете, вы на стороне Свами, вы не просто наблюдатель, но участник киртана. Вы — тот, на кого пришли посмотреть эти люди. Несмотря на доносящийся с улицы шум, вы поете, потому что хотите погрузиться в киртан.
Прабхупада смаранам