Костная мука

Угрызения совести — вот что ощутил Михаил, когда упомянул Константина. Да, толстяк ему не нравился, толстяк выбешивал, но как он мог бросить этого хоть и неприятного, но все-таки человека с этими двумя арийскими отморозками? А ведь он его именно бросил. Сбежал.

— Хе-хе, памятник, говоришь? Ну-ну, пущай ищут теперь, — самодовольно хмыкнул Влад. — Ой, что-то мне подсказывает, что теперь они ни хрена не найдут. Дырку им от бублика, а не скульптурные ценности от Лейбы Давидовича! Все наше!

— А кто это… Давидович? — Михаил был уверен, что раньше уже слышал это имя, но только не мог вспомнить, где именно.

— Лейба Давидович Бронштейн, он же Перо, он же товарищ Седов, он же Лев Давидович Троцкий, — словно на экзамене отчеканил Влад. — Деятель, блин, международного революционного и коммунистического движения. И это он, кстати, фишку с памятниками замутил. А еще то, что у тебя сейчас в сумке, имело к нему кое-какое отношение. Пока его Коба не раскулачил. Вот так.

— Понятно, — сухо ответил Перевозов, хотя сказать ему хотелось обратное.

«Надо рвать когти! Мало ли что у этого психа на уме», — мысли Михаила работали только в одном направлении, ему дико хотелось убраться подальше от этого невменяемого человека, от его непонятных рассуждений, в которых переплетались история и откровенная ересь.

— Да ты не боись, я твою кровь пить-то не буду, — бывший аспирант как будто решил подтвердить опасения Михаила, понагнать на него еще больше страха. — С Вованом это была производственная необходимость.

Михаил потянулся, его спина уже порядком затекла.

— Может еще покурим? — предложил он.

— Можно, — поддержал идею Влад, вытаскивая из предложенной пачки следующую сигарету.

Закурили. Воцарилась относительная тишина. Только двигатель все так же гудел-кряхтел. Каждый думал о своем, вдыхая табачный дым.

Наконец-то Перевозов решил оглядеться по сторонам. Городской пейзаж за окном машины показался знакомым. Если Михаил все правильно понимал, то впереди, метров через восемьсот, будет станция метро «Звездная».

— Надо машину поменять, — прервал молчание Влад. — На этой далеко не уедем…

— А эту ты где достал?

— Взял взаймы. Скажем так, — ефрейтор наконец-то сорвал автомобиль с места. — Не представляешь, насколько люди становятся сговорчивыми, если дать им правильную вводную.

Михаил прекрасно понимал, что имел в виду Влад, на котором была футболка явно с чужого плеча.

— Автомат в багажнике, — предвидя следующий вопрос, добавил Влад. — Но нам он уже не понадобится. Если только в самом крайнем случае.

— Куда мы теперь?

— В Тверь! — последовал короткий ответ, и снова в машине воцарилось молчание.

Через минуту «пятерка» выехала к станции метро и остановилась у светофора.

Михаил зажмурился, выдохнул. Он для себя уже все решил. Даже успел взвесить все за и против.

Словно разжатая пружина его кулак полетел в правую скулу аспиранта-ефрейтора, который ничего подобного от него не ожидал. Михаил попал, хорошо попал.

Голова Влада с силой стукнулось о боковое стекло. В ту же секунду Перевозов пулей высочил из машины и что есть мочи помчался к павильону станции, до которого оставалось метров пятьдесят. Он побежал изо всех сил, он побежал как никогда раньше, побежал со всех ног без оглядки. Пару раз сбил кого-то, но даже и подумал извиняться.

Это был короткий, стремительный и беспощадный забег. Только оказавшись у станционных дверей, он на долю секунды оглянулся в сторону оставленной машины.

Какой-то мужик, видимо водитель следующего за «жигулями» автомобиля, пытался растормошить ничего не понимающего Влада, который только идиотски покачивал головой.

Перевозов скрылся за дверьми станционного павильона, на ходу доставая бумажник с проездной карточкой.

… Только оказавшись на платформе, Михаил понял, какую ошибку он совершил. Он сам себя загнал в ловушку. Если сейчас появится Влад, то бежать ему будет некуда. Михаил мысленно выругал себя последними словами.

Но ему повезло. Практически сразу подошел состав, распахнулись металлические двери, великодушно впустив беглеца в вагон, залитый желтоватым светом.

… Назойливая муха наконец-то угомонилась, села на стол прямо возле пивной лужицы и начала деловито тереть передние лапки. Подобное соседство Михаилу не понравилось. Удар кружкой по столу заставил нахалку ретироваться.

Малюсенькая пепельница, наполненная окурками, уже напоминала вольную интерпретацию на тему картины «Апофеоз войны». Но похоже никого, кроме Михаила, это не волновало. Две девчушки-официантки о чем-то беззаботно щебетали возле барной стойки. Значит, здесь так заведено. «На то оно и заведение, — ухмыльнулся неожиданно рожденному каламбуру Михаил. — Дешево и сердито, третий сорт — не брак».

Сделав очередной глоток, Михаил поморщился — «Балтика». «Черт, вконец доконали когда-то вполне приличную пивную марку, — подумал он. — Но я уже здесь, не уходить же. Ладно, придется довольствоваться этой пародией на благородный напиток».

Перевозов размышлял. Перевозов приходил к неприятным для себя выводам.

Во-первых, вряд ли от него отстанут эти улыбчивые немцы. Кстати, будут ли Алекс и Бастиан выбирать средства для достижения цели? Ой, не будут. Интересно, кто они на самом деле? Может, они сектанты какие-то? Или шпионы… Или… Этих «или» могло быть бесконечное множество.

Во-вторых, кто теперь точно не отстанет от Михаила, так это ФСБ. Перевозов ни на секунду не сомневался в том, что его личностью уже занялись по полной программе — кто, что, где, когда, почему, зачем… И так далее, и так далее, и так далее. Можно, конечно, прийти самому, рассказать без утайки как все было на самом деле. Ведь должны же быть свидетели той бойни, которую устроили у парадного немцы. Да и каких-то проблем с законом у Михаила раньше не было. Но поверят ли? А если поверят, то сколько времени уйдет на это? Нет! В ФСБ Михаил не пойдет. По крайней мере, сейчас.

В-третьих, Михаила очень беспокоил Влад. Если бывший аспирант каким-то неведомым образом смог найти дом Перевозова, то этого человека точно следовало опасаться. Неизвестно, что у него на уме. А неизвестность как известно (что это со мной сегодня, — тревожно подумал Михаил, — я прямо какой-то кладезь каламбуров) пугает больше всего. Еще этот удар в челюсть… Он точно не прибавил Михаилу очков в глазах Влада.

В-четвертых, банка с порошком так и осталась у Перевозова. Понятное дело, что это какой-то раритетный наркотик, от которого у человека срывает крышу по полной программе, но что с ним делать?

Поначалу Михаил подумал было избавиться от банки, выкинуть ее в первую попавшуюся урну, но что-то его тогда остановило. Порошок как будто звал, манил как будто… Вот и сейчас Перевозов пристально смотрел на лежащую на столе сумку.

Ладно, а где ночевать-то? Не на вокзале же? Куда он теперь может пойти-податься? Не домой, точно. Про друзей и знакомых тоже можно забыть. Еще и без связи остался…

Телефон — это вообще отдельная тема. Практически сразу выйдя из метро, Михаил набрал в интернете текст загадочного послания Влада. Как оказалась, все эти слова про тайны, которые никто и никогда не видел, принадлежали Иуде. Тому самому, который Искариот. Что бы это могло означать?

Потом Перевозов набрал номер толстяка-посредника. Долго никто не брал трубку. И только тогда, когда Михаил уже решил нажать отмену вызова, в трубке послышался мужской голос. Сложно было понять кто это, так как слишком уж сильны были помехи. На его: «Алло, Костя, это ты?» последовало: «Его нет и не будет». Все, а дальше только гудки.

После звонка толстяку Михаил по-настоящему разозлился на себя. Как человек, вплотную занимающийся сотовой связью, он прекрасно понимал, что современные технологии позволяют вычислить местоположение даже выключенного мобильного телефона. Аппарат пришлось выбросить в коллектор. Да, жалко, да, неприятно, но другого выбора просто не оставалось.