Листья коки

Справа, где горные хребты закрывают звездный небосвод, на перевале, есть сторожевой пост. Но он пуст. Может быть, следующий? Он стоит над глубоким ущельем, через которое переброшен мост на лианах. Мост шатается, и ночью по нему идти опасно.

Но она тут же утешила себя: ночью не видишь глубины пропасти, ночью там даже лучше идти, чем днем. Но зачем ей думать об этом? Ведь не она же… Нет, нет! Разносить приказы — мужское дело. Для этого специально выбирают самых выносливых мужчин — часки. Она босиком, а часки носят грубые сандалии — усуто. Потому что им приходится бегать по камням. Ей будет очень страшно ночью в пути… Сколько всяких историй рассказывают о посланцах Супая, которые превращаются в людей с головой пумы или в гигантских черных ягуаров, нападающих на человека; о зловещих духах гор, которые раскачивают висячие мосты, сталкивают путников с узких тропинок, затуманивая им головы. Сколько раз ей приходилось слышать о ловких, сильных горцах, которые вдруг теряли рассудок и блуждали по ночам, покуда не пропадали где-нибудь бесследно… Ночь ужасна, если идти одной и без огня…

Она оглянулась на родной дом, неразличимый в густом мраке. Там у нее был запас сухих веток толы, которые горят, как факелы. Но если бежать быстро, то и они погаснут. А часки должен мчаться изо всех сил.

— Я не часки. Я не часки, — твердила она почти в полный голос, как бы убеждая кого-то. — Я не могу бежать ночью. У меня нет… нет усуто.

Почти в отчаянии она оглянулась вокруг. Ей хотелось убежать с этого места, найти других женщин, скрывающихся в деревне, или уйти в горы, но она почему-то не решалась этого сделать. Словно слова умершего: «Ты должна бежать» — удерживали ее здесь, на дороге.

Над восточными склонами гор небо быстро светлело, и Иллья вдруг успокоилась. Сейчас взойдет луна, мрак рассеется, страх исчезнет, и ее перестанут одолевать тяжелые думы. Луна — милостивая богиня, покровительница девушек. Сейчас станет легче, и Иллья наверняка сможет принять какое-то решение.

Но в проблесках лунного света она первым делом увидела труп на дороге, увидела ноги мертвеца — на них были крепкие, толстые сандалии.

Иллья вздохнула. Воля богини Лупы проявилась ясно и недвусмысленно. Она должна бежать… Должна отыскать сторожевой пост, где окажутся часки, и повторить им слова, произнесенные умершим.

Она наклонилась, уже без сомнений и страха, развязала ремни сандалий, с трудом стянула их с уже похолодевших ног. Потом еще раз взглянула на мертвого и только тогда поняла, насколько неудобна ее одежда. Часки носят сандалии — усуто, повязку и чепец, а у нее — платье до самой земли. Как же в нем бежать?

И снова богиня Луны подсказала ей, как поступить. Медленно, но без колебаний девушка сняла платье и обмотала им голову, надела и привязала ремнями сандалии.

Ночной холод насквозь пронизывал тело, но Иллья утешала себя тем, что согреется на бегу. А когда будет приближаться к посту, снова наденет платье. Ночью ее никто не увидит.

Девушка глубоко вздохнула, оглянулась на дома, которые чуть белели в слабом блеске луны, на деревню и двинулась в путь. Так делают часки — она не раз это видела, — сначала бегут легко, без усилий, потом все быстрее, пока не наберут быстрый, ровный темп.

Но со стороны это представляется легким, а Иллье было трудно бежать. Дорога к ближайшему посту шла все время в гору, и даже ее сердце горянки начало бешено колотиться.

Ей пришлось сбавить темп, потом она перешла на обычный шаг, но закоченели ноги, холод обжигал ей плечи и спину, и поэтому, миновав опустевшую и темную сторожку на перевале, она снова побежала. Дорога шла вниз, кое-где даже обрываясь уступами; но, к счастью, месяц освещал все эти трудные и опасные места.

Теперь бежать было легче, и Иллья мчалась с удовольствием. Она знала, разумеется, все окрестности, но после набега белых ни разу не была на этом склоне горы. Иллья надеялась, что, может быть, пост около моста не окажется пустым. Ведь это очень важный пункт на дороге. Нужно охранять мост и по мере надобности ремонтировать его, а, кроме того, здесь перекресток двух путей…

Она еще не ощущала усталости, когда различила впереди, в долине, сторожевой пост. Старательно обтесанные, почти отполированные камни стен поблескивали в полумраке.

Она остановилась, оделась и уже обычным шагом подошла к каменному строению. Но огня, который обычно горел всю ночь, не было, на скамейке у входа не сидел готовый отправиться в путь часки, а когда Иллья несмело, потому что ночная тишь действовала на нее угнетающе, закричала: «Эй, есть там кто-нибудь?» — ей ответило только зловещее эхо.

Мост, однако, висел над пропастью, как обычно. Иллья решительно направилась к нему. Опустевший пост был для нее неприятной неожиданностью, но она постаралась утешить себя. Следующий пост — возле большого селения, там она наверняка застанет часки. Нужно все время идти в гору, почти десять тысяч шагов, но это ничего. Она не устала. Перескажет приказ сапа-инки и передохнет.

А может, остаться в тех местах? Там, наверное, больше еды, больше людей и веселее. Но Синчи будет разыскивать ее в Кахатамбо, и никто не скажет ему, куда она ушла. Синчи подумает, что она погибла или же что ее, как и многих других, забрали белые. Нет, нет, она должна вернуться домой, как только передаст приказ.

Иллья осторожно ступила на мост. Хотя ветра не было, а Иллья шла легко, осторожно, по самой средине, все равно тонкие и гибкие доски, подвешенные на лианах, начали дрожать, колебаться, волнообразно раскачиваясь и мешая идти. Никаких перил, ни малейшей опоры.

«Это проделки злых духов в ночи», — сердито подумала Иллья, стараясь смотреть прямо перед собой. Только не вниз. Только не смотреть в пропасть, иначе сразу же какой-нибудь злой дух закружит голову и столкнет ее. Они только этого и ждут. Иллья стиснула зубы, подняла голову и стала повторять с глубокой верой:

— Богиня Луны, милостивая госпожа, помоги мне!

Луна светила прямо в лицо, и Иллье это показалось хорошей приметой. Но когда она перешла на другую сторону и снова почувствовала под собой твердую почву, она настолько ослабела, что вынуждена была присесть на некоторое время, обливаясь холодным потом. Нет, она была не права. Через такой мост лучше переходить днем. Конечно, днем. Возвращаясь, она должна так рассчитать время, чтобы пройти по нему при свете солнца. Ведь раньше она столько раз проходила здесь, но никогда мост так не качался, а у нее не кружилась голова.

Придя в себя, она двинулась дальше. Снова сняла платье, но бежала размеренно, экономя силы. Дорога опять пошла в гору, потом устремилась в глубь долины, настолько узкой, что противоположная стена отбрасывала сплошную черную тень, закрывая собой луну. В такие мрачные ущелья Иллья углублялась со страхом, огромным усилием воли заставляла себя идти, хотя ее так и тянуло присесть отдохнуть, дождаться восхода солнца.

Но она все время напоминала себе, что теперь она — часки, несет приказ самого сына Солнца, а на такой службе отдыхать не полагается.

Следующий пост стоял на взгорье, у селения, и Иллья издали увидела его. Он, однако, не белел в свете месяца и казался ниже, чем предыдущий. Только подойдя ближе, Иллья поняла, в чем дело: пост сгорел, его стены почернели от дыма, а крыша обвалилась. В развалинах лежало и селение. Вокруг ни огонька, ни малейшего признака жизни.

Иллья замерла на перекрестке. Большой тракт в Кито тянулся по склону к далекому перевалу у белых снежных вершин. Там девушка никогда еще не бывала, но слышала, что дорога эта тяжелая, проходит по пустынным местам, где лишь изредка кочуют пастухи со стадами лам. Поэтому даже настоящие часки не любят этих мест. Следующая деревня должна находиться где-то у пятого или шестого поста…

Она уже пробежала два обычных перегона. Тот часки умер, миновал шесть постов и умер. Но его укусила змея. А в этих горах — снега, здесь нет змей. Но зато тут мороз, метели, пропасти и безлюдье, здесь господствуют только злые духи, наводя ужас на одиноких путников…