Люди легенд

Бакрадзе получил переданный Рудневым приказ — занять села Белую и Черную Ославу, очистить от немцев дорогу, ведущую к ним от Делятина, подготовить ее для продвижения соединения.

На рассвете удалось захватить возвышенность на пути к селам и отбить ожесточенную атаку немцев.

В самый ее разгар Давид Ильич заметил рядом сына Руднева Радика, который потерял из виду отца в уличном бою. Зерно тревоги запало в сердце партизанского командира: «Как там комиссар? Что с ним?» Велел Радику не отходить ни на шаг от себя.

Как‑то странно, неровно, рывками задвигались хлеба в поле справа от дороги. Обходят немцы! — догадался Бакрадзе. Поняв маневр врага, он повел бойцов вперед и очистил дорогу. Одна высота взята. За ней — вторая, третья… И вот уже на всех возвышенностях вокруг села господствуют партизаны. Но у подножия каждой высоты ждет вражеская засада. Бой приходится принимать на ходу, драться. Партизаны Бакрадзе действуют быстро и решительно. И вот уже засады полегли под партизанскими пулями, а оставшиеся в живых фашисты бежали прочь. Последнее усилие — короткий, ожесточенный бой за село, и приказ Руднева выполнен! Что дальше? В городе по–прежнему жарко, если судить по грохоту артиллерии, по вою танковых моторов и лязгу гусениц. Ждать, когда рядом идет тяжелый бой, не легче, чем действовать. Мозг сверлят мысли: где штаб? Где Ковпак?.. Где комиссар?..

Отставший от штаба Базима принес недобрые вести: положение в городе очень тяжелое… Руднев? Видел его на мосту, на переправе через бурный Прут, под непрерывным огнем.

Группу партизан на трофейных автомашинах Бакрадзе послал на поиски комиссара.

— Может, и всему штабу с Ковпаком перебраться сюда? Здесь безопаснее, — сказал Бакрадзе начальнику штаба.

— Дай бойцов, попробуем связаться со штабом! — согласился Базима.

Подходили отставшие партизаны. Бакрадзе распорядился раздать им захваченные в бою продукты питания, а сам с небольшой группой отправился очищать от неприятеля ущелье, в котором еще удерживалась группа гитлеровцев.

Поступили новые вести. Штаб под командованием Ковпака сумел перетащить раненых и имущество через Прут и ушел в горы. Мост партизаны взорвали, помешав немцам преследовать соединение. О Рудневе по–прежнему ничего не известно…

Удерживать занятые ротой Бакрадзе села становилось трудно. Немцы подтянули подкрепления. Начался бой. Противник стал жать со всех сторон — выдерживать натиск все тяжелее, вторые сутки бойцы на ногах, вторые сутки дерутся.

Штабной писарь Тутученко, прибывший от Ковпака, принес приказ: пробиваться к своим в горы.

— А комиссар? — спросил Бакрадзе. — Что с Рудневым?

— О нем ничего не известно.

— Базима?..

— Он там, в штабе…

За долгое время впервые встреча с Ковпаком была не радостной. Сидор Артемьевич и все партизаны тяжело переживали утрату комиссара…

Делятинское сражение нанесло серьезный урон противнику, но дорогой феной заплатило за него и партизанское соединение. После него Ковпак решил изменить тактику, разбить полуторатысячный отряд на немногочисленные группы, способные на большую гибкость, маневренность, подвижность.

Так закончился Карпатский рейд, про который ковпаковец поэт Платон Воронько сложил стихи, записанные в походном дневнике Давида Бакрадзе:

…Сегодняшний Делятин и похож на прежний и отличен от него. Электростанция, станция железной дороги — все на месте, будто не было ни взрывов, ни артиллерийского огня, ни боев. Но есть и приметы войны: улица Ковпака, 12. Такой улицы прежде здесь не знали. А сейчас по этому адресу живет проводник, который в памятные дни рейда помог отставшему от роты Бакрадзе добраться до своих.

Неподалеку от города, в селе Белая Ослава, где стоял штаб 9–й роты, Давид Ильич увиделся с Дмитрием Стругом — другим проводником. В кадре фильма — дом, где живет Дмитрий Струг. Дом этот… ранен. Со времен войны осталась пометка на его стене — следы немецкой автоматной очереди.

На экране — митинг в городе Делятине. Море голов. Да, в местном клубе имени Руднева никак не разместиться всем желающим. Митинг выплеснулся из клубного зала на поле стадиона.

Выступает Ковпак — прославленный партизанский генерал. Многим памятны события, о которых он говорит. Притихли и дети в красных галстуках и с букетами в руках.

Одного за другим Сидор Артемьевич представляет участникам митинга героев Карпатского рейда и первым среди них называет Давида Ильича Бакрадзе.

О Карпатском рейде в Яремче напоминает небольшой ковпаковский музей. С удивлением обнаружил здесь Давид Бакрадзе неизвестную ему фотографию. На ней — он сам с товарищами, обросшими, худыми, с усталыми лицами. Видно, сразу после боя. Кто снимал их? Когда?..

Недавно в Тбилиси Давид Ильич получил письмо от директора Яремчанского партизанского музея Михаила Музыря. Он писал, что из Киева привезен переломившийся в бою на реке Немане автомат Бакрадзе. Давид Ильич до сих пор не может понять, как уцелел он сам тогда, в ту минуту. Осколок снаряда разворотил автомат, который он держал в руках, а самого Бакрадзе только опрокинуло навзничь взрывной волной. Да мало ли таких случаев пережил Давид Ильич во время войны! Однажды пулеметная очередь прошила полы его партизанской шинели, в другой раз пуля свалила под ним коня. Было и такое: взрывом отбросило партизанского командира в сторону и засыпало землей… И при всем этом — ни одного ранения за три года бесконечных боев и походов! Правду говорят: смелого пуля боится!..

Время не может стереть в памяти ничего из той трудной и необыкновенной жизни, которую прожил в несколько военных лет украинский партизан Давид Бакрадзе, как не в силах они вычеркнуть войну из памяти народа…

А. Бринский, Герой Советского Союза

ПОСЛАНЕЦ МОСКВЫ

Бывает так: встретишь человека, познакомишься, и на всю жизнь останется в твоей памяти большой след от первой встречи с ним. Такой след оставил в моей памяти Иван Николаевич Банов, носивший в тылу врага фамилию Черный.

Было это летом 1942 года — в один из самых тяжелых периодов Великой Отечественной войны. Гитлеровцы захватили Севастополь, рвались к Волге, достигли предгорьев Кавказа.

В это трудное время партизанские отряды нашего соединения совершили шестисоткилометровый рейд по тылам врага и из Витебщины вышли в Западное Полесье. Командир соединения — полковник Линьков Григорий Матвеевич, Батя, остановился со своим штабом в районе Червонного озера, а я с отрядом вышел к Выгоновскому озеру, севернее Пинска. Перед нами стояла задача — развернуть диверсионно–разведывательную работу на железнодорожных узлах — Брестском, Барановичском, Лунинецком, задерживать резервы врага на важнейших коммуникациях. Вот тогда и появился у нас Иван Николаевич Банов, сыгравший большую роль в развитии партизанского движения в Западном Полесье.

От нас до центральной базы было не менее полутораста километров, но связь с ней мы поддерживали аккуратно — и по радио, и живую. На Червонном озере Батя принимал самолеты, которые доставляли с Большой земли взрывчатку, оружие, боеприпасы и различную литературу. В литературе, особенно в газетах, мы нуждались почти так же остро, как и в взрывчатке: необходимо было знать и доносить до народа правду о войне, о положении внутри нашей страны и о международном положении, правду, которую так хитро и так нахально искажала или замалчивала гитлеровская пропаганда.