Клятва рыцаря

Флорис де Трилльон искренне поклялся своей жизнью защищать их.

— Пока я жив, господин. Будьте в этом уверены!

Дитрих улыбнулся.

— А вы, — прошептал он, — господин Соломон?..

Лекарь растроганно встал на колени перед рыцарем.

— Я также клянусь, мой господин. Я всегда буду делать для них все, что в моих силах. До… до своего конца.

Юный граф улыбнулся и закрыл ненадолго глаза.

— Тогда оставьте нас наедине, мою даму и меня… — его голос был едва слышен. — Ты расскажешь мне… о короле Ричарде, моя дорогая, не так ли? О дворе госпожи Алиеноры… О деяниях великих рыцарей, об их победах… и их любви…

Час спустя Дитрих Орнемюнде из Лауэнштайна умер на руках у Герлин. Еще до начала первой панихиды Лоран из Нойенвальде созвал всех рыцарей крепости Лауэнштайн и взял с них клятву верности Дитмару Орнемюнде и его матери Герлин как регентше своего малолетнего сына.

Герлин и ее советники пришли к соглашению ничего не сообщать Роланду Орнемюнде о постигшем их горе.

— Рыцарь во время последнего визита обвинил господина Дитриха в разбое, и мы можем назвать это причиной, — сказал господин Соломон. — Разумеется, он посчитает это отговоркой. Однако лучше пока не пускать этого господина в вашу крепость.

Леон из Гингста так и не появился. Позднее рыцари слышали, что он отправился в Бамберг.

Глава 7

Нападения начались еще до того, как отслужили последнюю панихиду по Дитриху. Герлин присутствовала на десятках богослужений и провела три ночи у гроба. Несмотря на то, что монахи из Заальфельда хотели освободить ее от этого бдения, она находилась возле упокоившегося Дитриха, пока не свалилась с ног. Ее слезы были искренними, но Лютгарт, входя в часовню крепости, поглядывала с усмешкой на женщину под черной вуалью, стоящую на коленях у алтаря.

Герлин горько оплакивала своего юного супруга. Она не думала о Флорисе, теперь она не могла принадлежать ему. Герлин не строила иллюзий — последующие тринадцать лет она будет принадлежать Лауэнштайну и своему сыну.

Она все смогла вынести — панихиды, похороны и соболезнования рыцарей. Флорис велел сообщить о случившемся ленникам Дитриха, и многие из них прибыли, чтобы присягнуть на верность маленькому наследнику. Однако некоторые так и не приехали.

— Сторонники Роланда, — с горечью отметил Флорис. — Им хочется видеть в крепости сильного господина.

— Или же они не хотят быть втянутыми в склоки, а возможно, их подкупили, — предположил Соломон. — В первом случае они ни во что не будут вмешиваться, а вот во втором остается только уповать на Бога.

Герлин не хотела думать об этом, однако пришлось, и раньше, чем она могла предположить. Она как раз выходила из часовни, чтобы пойти отдохнуть, как ей передали, что Флорис ждет ее в замке. Судя по всему, дело было срочное.

Рыцарь ожидал ее вместе с господами Соломоном, Лораном и Адальбертом. Герлин подняла вуаль, и мужчины увидели ее усталое, заплаканное лицо. Флорис смотрел на нее с любовью, однако беспомощное и сочувствующее выражение лица Соломона растрогало ее даже больше.

— Мне жаль, что приходится беспокоить вас в такой момент, — начал Флорис, — однако в крепость только что прибыл гонец. Мне не хотелось бы вас этим обременять… к тому же этот мужчина сначала искал господина Лорана — его деревня лежит в границах владений Нойенвальде. И все же нам следует быть откровенными — конечной его целью является Лауэнштайн!

На деревню гонца напали и сожгли дотла, так же, как несколько недель назад сожгли деревню епископства Бамберга. Описания гонца точь-в-точь совпадали с рассказами несостоявшихся грабителей, живущих в паре миль на восток.

— Я готов биться об заклад, что за этим стоит наш господин Роланд! — заявил Флорис. — И я опасаюсь, что эта деревня не единственная, на которую напали.

— Но ведь это возмутительно! — воскликнула Герлин. — Мы должны что-то сделать… сообщить об этих выходках… послать гонца к кайзеру!

Соломон покачал головой.

— Нет, госпожа Герлин. Вы слишком устали, иначе вы бы не пришли к такой мысли…

Флорис не стал подбирать более мягкие выражения:

— Глупости, Герлин, тем самым мы только подыграем этому негодяю. Это будет ему на руку! Он обвинит вас в клевете, причем он, конечно же, проявит полное понимание и сочувствие, прежде убедив всех в помутнении вашего рассудка в связи с кончиной супруга. И заверит кайзера или его посланников в том, что крепость нуждается в сильном правителе, а маленький Дитмар — в надежном опекуне!

Герлин потерла лоб.

— Да, — вздохнула она. — И тогда он явится сюда, женится на госпоже Лютгарт и будет жить долго и счастливо до…

Рыцари одновременно покачали головами, при этом их лица выражали нечто среднее между яростью и сожалением. Только господин Соломон удержался, казалось, он о чем-то раздумывал.

— Нет, госпожа Герлин! — заговорил первым господин Лоран. — Госпожа Лютгарт сейчас совсем не интересует господина Роланда, иначе бы его действиями руководила сила любви…

Рыцари рассмеялись, однако это был невеселый смех. Господин Лоран бросил на них осуждающий взгляд, прежде чем продолжить:

— Если он и задумает на ком-нибудь жениться, госпожа Герлин, то только на вас!

Герлин показалось, что ее голова чуть не раскололась.

— Завтра нам следует обговорить этот вопрос, — с сочувствием произнес господин Соломон. — А сейчас госпоже Герлин нужен покой, и этой ночью мы все равно больше ничего не сможем сделать…

Герлин попыталась собраться с мыслями.

— Мы можем отправить рыцарей патрулировать границы, — сказала она.

Флорис вздохнул.

— И тем самым ослабить защиту крепости и ее наследника, — устало произнес он. — Однако я согласен с вами, по крайней мере, нам следует заявить о своих намерениях. Господин Лоран, возьмете ли вы это на себя? Ваша крепость могла бы стать отличным опорным пунктом. Возьмите четырех наших рыцарей, ну и добавьте парочку своих…

Герлин оставила мужчин, которые все еще делились своими соображениями. Она устала от разговоров и обсуждения планов — и даже от молитв. Молодая вдова хотела только одного — оказаться в постели. На лестнице, ведущей в ее покои, она встретила госпожу Лютгарт. Возможно, мачеха Дитриха подслушивала? Герлин было все равно. Даже лучше, если Лютгарт услышала, что ей придется распрощаться с надеждами заполучить Роланда Орнемюнде. Она хотела кратко поприветствовать ее и пройти мимо, однако госпожа Лютгарт загородила ей путь. Она, как и прежде, была красивой, однако перестала следить за собой. Ее платье было в пятнах, а головной убор она надела так небрежно, что волосы торчали в разные стороны.

— Вы добились своего! — в исступлении прокричала она. — Получили громкий титул, затащив в постель хилого юношу, а глаз положили на высокого светловолосого рыцаря… А теперь вам нужно сохранить трон для еще одного выродка! И вам больше нельзя смотреть на красивых рыцарей, чтобы никто не мог сказать, что этот изнеженный ребенок на самом деле является внебрачным сыном…

От Лютгарт несло вином — бывшая хозяйка крепости все чаще и все больше выпивала и теперь явно плохо соображала. Следовало просто не обращать на нее внимания и пройти мимо. Однако Герлин не могла простить ей оскорбления Дитриха и себя и клевету. Она уже открыла рот, чтобы дать Лютгарт отповедь, однако не смогла найти нужных слов. Герлин Орнемюнде только молча смотрела на свою противницу.

А затем она подняла руку и дала ей пощечину.

На следующий день крепость покинул господин Адальберт, чтобы организовать защиту приграничных деревень, однако уже вечером гонец принес новое известие о нападении неизвестных вооруженных рыцарей. Крестьяне как раз собирали урожай, и их дома остались без присмотра. В этот раз налетчики застигли крестьян врасплох на поле, убили почти всех и уничтожили урожай, после чего сожгли деревню.

Герлин поблагодарила гонца и пообещала помочь заново отстроить деревню, однако погибших уже нельзя было воскресить, и она также не могла дать гарантий, что это больше не повторится. Земли вокруг Лауэнштайна были обширными, деревни располагались на большом расстоянии друг от друга, часто посреди леса или очень далеко от ближайшей крепости. К тому же крестьяне были совершенно беззащитны перед хорошо вооруженными рыцарями. Три или четыре таких воина способны были разгромить целое поселение.