Клятва рыцаря

Рюдигер не осмеливался смотреть ей в глаза, рассказывая ту же историю, что и своему новому господину. Разумеется, Герлин не поверила ни единому его слову.

— Ты считаешь, что не готов быть посвященным в рыцари? Однако пару недель назад все было наоборот! Разве ты не мечтал еще год назад быть опоясанным мечом и сразу же сразиться с половиной рыцарей Круглого стола?

Рюдигер ковырял носком сапога землю.

— Тогда я был еще ребенком… — пробормотал он.

— А сейчас ты кто? — набросилась на него Герлин. — Предатель? Чем перед тобой провинился Дитрих, что ты поддерживаешь его врагов?

— У Дитриха нет врагов, — заявил Рюдигер. — Я нахожусь на службе у его родственника — что в этом плохого? А в следующем году…

— А в следующем году ты, наверно, станешь таким же невеждой и подлецом, как господа Роланд Орнемюнде и Леон из Гингста! — Герлин с презрением произнесла «господа».

Во взгляде Рюдигера читалась мука.

— Герлин… я… я уже принял решение! — гордо заявил он. — И больше не хочу об этом говорить. Но знай: служба у Роланда Орнемюнде сделает меня именно таким рыцарем, каким я поклялся быть. А теперь оставь меня в покое, сестра. Иди и помолись. Помолись за своего Дитриха, ему это может пригодиться. — С этими словами он оставил Герлин и последовал за своим господином.

Герлин осталась на том же месте в полной растерянности. Ей казалось, что она совсем не знает своего брата. Однако сейчас у нее не было времени думать об этом. Слуга только что сообщил ей, что прибыл отец, и ей следовало поразмыслить, как рассказать ему о решении Рюдигера. Вскоре должно было начаться богослужение, а затем и церемония посвящения в рыцари.

Словно громом пораженная, Герлин наконец вошла в церковь и села возле госпожи Лютгарт, а ее отец хотел присоединиться к мужчинам, но не нашел себе места возле Роланда и своего сына. В конце концов Флорис предложил ему место рядом с собой, и Герлин заметила, что он стал ему что-то шептать, указывая на Дитриха, — похоже, аквитанец показывал ему будущего зятя.

Оруженосцы заняли передние ряды перед алтарем, и уже зазвучал первый хорал.

В этот день Дитрих был в золотистой тунике поверх белой рубашки и пурпурном плаще. Другие оруженосцы были также в богатых одеяниях. Из Андехса прибыл епископ Бамберга Отто ІІ и начал вести богослужение. Господин Адальберт и Флорис были готовы совершить ритуал посвящения в рыцари после того, как он благословит меч каждого оруженосца. Дитрих категорически отказался первым пройти посвящение, поэтому оруженосцев опоясывали мечом по возрасту. Флорис начал с самого старшего.

Взволнованный юноша по имени Бургхардт, прибывший из Клеве, первым подошел к епископу и покраснел, когда тот стал опоясывать его мечом и произносить ритуальные слова:

— Благослови, Господи, меч сей, дабы раб Твой был отныне защитником церквей, вдов, сирот и всех, служащих Тебе, против злобы безумцев и неверных!

Бургхардт был мечтательным юношей, и Флорис подумал, что на следующее утро ему наверняка придется убеждать этого новоиспеченного рыцаря не присоединяться к королю или кайзеру в крестовом походе. Но сейчас он с серьезным лицом легонько ударил потрясенного юношу рукой по шее, а господин Леон из Гингста надел ему шпоры.

Когда наконец подошла очередь Дитриха, Флорис взял на себя исполнение обряда надевания шпор, а Адальберт из Услара торжественно нанес рыцарский удар. Однако старый рыцарь на этом не остановился. Он наслаждался этим моментом так же, как и его подопечный, поэтому не удержался от нескольких напутственных слов:

— С сегодняшнего дня вы стали рыцарем, и мне следует поведать вам, что есть рыцарское благородство. Рыцарю следует быть отважным, почтительным, щедрым, преданным, владеть словом, быть беспощадным по отношению к своим врагам, а к своим друзьям — открытым и дружелюбным. На почетное звание рыцаря имеет право лишь тот, кто умело обращается с оружием и получил всеобщее признание. Поэтому с этого момента и до конца ваших дней стремитесь совершать деяния, достойные упоминания, поскольку любой рыцарь должен начинать с благородных поступков!

Глаза Дитриха засияли, когда старый рыцарь обнял его, что не было частью обряда, но проявлением радушия и подбадривающим жестом. Казалось, у него выросли крылья, когда Флорис надел ему шпоры, в его случае золотые шпоры — ему не удалось отказаться от этой привилегии.

Герлин улыбнулась своему будущему супругу, и Дитрих в ответ просиял. Он выглядел таким счастливым, словно уже выстоял в решающем поединке, а его имя уже было вписано золотыми буквами в огромную Книгу рыцарства.

Герлин на мгновение задалась вопросом, боится ли юноша поединка с Роландом так же, как его друзья и советники? Понимает ли он, что «родственник», возможно, желает его смерти? За последнее время Дитрих ни разу не заговорил об этом, однако он не был ни глупым, ни настолько доверчивым, как всего лишь пару недель назад. К тому же свой вклад наверняка внес Соломон. В последнее время в классическом учебном плане лекаря было много лекций по стратегии, командовании войском, а также об обмане и предательстве.

Дитрих подошел к новоиспеченным рыцарям, а Флорис продолжил совершать обряд. Разумеется, Роланд Орнемюнде также присоединился к рыцарям у алтаря. Господин Теобальд и несколько других оруженосцев из его окружения попросили его нанести рыцарский удар. Флорис охотно уступил ему место. Господин Роланд, к сожалению, не ограничился несколькими словами, как господин Адальберт, а стал читать каждому из своих рыцарей наставления. Герлин едва могла усидеть на месте. Прошел не один час, прежде чем последний оруженосец был опоясан мечом.

Флорис, произнося завершающую речь, напутствуя прошедших посвящение рыцарей, слава Богу, не стал говорить много:

— Господа! Рыцарский орден слишком уважаем и благороден, чтобы когда-либо кто-нибудь из рыцарей осмелился поступить низко, недостойно или проявить малодушие.

Возможно, Герлин только показалось, или взгляд аквитанца при этих словах действительно упал на господина Роланда, который стоял у алтаря, опираясь на свой меч, и наверняка также не мог дождаться, когда же закончится церемония.

— Поэтому я желаю, чтобы сегодня и завтра, когда вы впервые выедете на арену в звании рыцаря и посмотрите в глаза своему сопернику, вы, как и надлежит рыцарю, проявили отвагу! Стремитесь снискать честь, в противном случае вы недостойны носить шпоры.

Оруженосцы на скамьях перед алтарем, посерьезнев, закивали. Разумеется, им уже надоела торжественность, и при последних звуках хорала они бросились наружу. А там их ожидал княжеский подарок в честь посвящения в рыцари: род Орнемюнде наделял каждого из них доспехами и боевым конем. Герлин знала, что посвящение сына в рыцари требует больших затрат от семьи. Щедрость хозяина крепости оценивалась по подаркам рыцарям, и такие небольшие поместья, как Фалькенберг, могли увязнуть в долгах на годы. Это также было одной из причин, почему по крайней мере младших сыновей почти всегда отправляли на обучение в крепости богатых господ.

Перегрин из Фалькенберга вполне мог позволить хорошие доспехи и коня для одного своего сына, как и отцы других новоиспеченных рыцарей. Флорис позаботился о том, чтобы лучшие лошади и снаряжение достались самым нуждающимся оруженосцам. В конце концов, от этого могла зависеть их жизнь, когда они будут сражаться за честь и славу.

Герлин, которая поняла его замысел, теперь с улыбкой наблюдала за тем, как радуются юные рыцари. Дитриха также ожидал сюрприз. Табунщик Каспар пару недель назад обратился к Флорису и предложил ему молодого боевого коня. С того момента рыцарь объезжал животное, и Дитрих не мог насмотреться на него. Флорис всегда благосклонно позволял ему прокатиться на боевом коне, а один раз даже сам согласился на поединок с ним. Длинноногий конь и долговязый Дитрих отлично подходили друг другу — и сегодня Дитрих получил его в подарок. Юный рыцарь чуть ли не прыгал от радости.

— Как мне стоит назвать его, моя госпожа? — взволнованно спросил он у Герлин. — Давайте, придумайте ему имя!