Клятва рыцаря

Господин Соломон внимательно ее выслушал.

— Похоже, вы неплохо в этом разбираетесь, — заметил он. — И у вас была самая лучшая наставница. Итак, фройляйн Герлин, подумайте, как бы поступила в такой ситуации Алиенора Аквитанская? Поделитесь с нами, чему вас научили под покровительством «Афродиты на троне»!

Герлин задумалась, отправляя в рот виноградинку.

— Может быть, господин Дитрих проявит себя в показательном поединке, который закончится ничьей? — наконец сказала она. — Он умеет обращаться с мечом. К тому же тогда противник не будет биться во всю силу. Это должен быть не оруженосец, а такой достойный рыцарь, как вы, господин Флорис!

Флорис де Трилльон просиял.

— Это именно то, что нужно, фройляйн Герлин! Прекрасное решение!

Соломон также одобрительно закивал, и Герлин снова с радостью почувствовала тепло его зелено-карих глаз и улыбки, которая осветила его обычно такое строгое лицо и собрала в уголках глаз морщинки.

— Мое почтение, фройляйн Герлин, в вопросах дипломатии вы не уступаете своему будущему супругу. При таких хозяевах Лауэнштайн расцветет! Давайте так и поступим, господин Флорис. Вопрос только в том, как объяснить все это Дитриху. Он последнее время сочиняет стихи о рыцарях, которые бросаются в жестокий бой под знаком дамы сердца… Наверняка он будет ужасно разочарован.

Герлин улыбнулась.

— Можете спокойно предоставить это его даме сердца, — мягко произнесла она. — Госпожа Гвиневра заставляла Ланселота выполнять и не такие приказы…

Приблизительно за месяц до церемонии перед утренними упражнениями Флорис сообщил оруженосцам о программе турнира. Если не считать язвительных ухмылок господина Теобальда и его дружков, все без нареканий приняли как должное то, что Дитрих не будет принимать участия в состязаниях, а только в показательном поединке. Небогатые оруженосцы, в основном младшие сыновья из не слишком знатных семей, которым предстояла жизнь странствующих рыцарей, этому даже обрадовались и испытали облегчение: одним соперником меньше! Это увеличивало их шансы на достойное место по итогам турнира, похвалу госпожи Лютгарт или госпожи Герлин, а следовательно, и лучшее начало захватывающей, но и трудной взрослой жизни.

Сам Дитрих невозмутимо поклонился, тепло улыбаясь при этом Флорису.

— Я чрезвычайно рад, поскольку мне посчастливится получить от вас пару ударов, даже если не вы посвятите меня в рыцари! Только не жалейте меня, потерпеть поражение от вас будет для меня честью.

Однако на этот раз Роланду удалось нарушить планы противника. Вечером того же дня он снова пригласил всех рыцарей, оруженосцев и женщин крепости на праздничный ужин, и у Герлин возникло недоброе предчувствие, когда он наконец встал и обратился к собравшимся:

— Сегодня я получил известие о том, что мой дорогой племянник Дитрих Орнемюнде будет только председательствовать на турнире в день посвящения в рыцари, а не меряться силами с другими рыцарями своего возраста. Я могу поздравить его с таким решением, принятым из соображений смирения и воздержания, поскольку знаю, как трудно юному рыцарю отказаться от участия в состязаниях. И чтобы выказать господину Дитриху свое глубочайшее уважение, я сам вызываюсь быть его соперником в показательном поединке, в котором он проявит все свои рыцарские умения. Господин Дитрих заслуживает равноценного противника благородных кровей и одного с ним положения!

Лицо Герлин побледнело от страха, ей не сразу удалось взять себя в руки. Флорис, сидевший слева от нее, сжал руки в кулаки. Своей речью Роланд оскорбил лично его и уязвил честь семейства Трилльонов! Герлин надеялась, что Флорис не станет тут же вызывать его на поединок.

— Только посмейте вызвать его на поединок! — прошипел в этот момент господин Соломон — Роланд пригласил также и его, несомненно, чтобы насладиться и его негодованием. — Сейчас нам меньше всего нужна открытая вражда!

— Если я вызову этого субъекта на поединок с острым оружием, то эта вражда быстро закончится! — также вполголоса ответил разъяренный Флорис. — Тогда господин Роланд станет прошлым для Лауэнштайна.

— Или же прошлым станет господин Флорис! — набросилась на него Герлин. Неожиданно ее голос сорвался на визг. Страх за Флориса был почти таким же сильным, как и страх за Дитриха. — Да, вы из не менее знатного рода, чем он, но Роланд не уступает вам в боевом искусстве. Вы можете потерпеть поражение. И что тогда?

Флорис попытался взять себя в руки.

Между тем Дитрих поднялся с места.

— Я чрезвычайно благодарен вам за такую честь, господин Роланд, — спокойно произнес он, — и надеюсь доказать, что достоин ее. — Юноша учтиво поклонился. В который раз он продемонстрировал умение сохранять самообладание.

А вот Герлин вскоре удалилась к себе. Ее терзала тревога — и чувство вины. Показательный поединок был ее идеей. Если во время него Роланд убьет юношу…

— Ну что вы, он не может позволить себе убить своего племянника перед заполненными трибунами, перед сотнями гостей! — Соломон взволнованно ходил взад и вперед по комнате Герлин.

В этот вечер мужчины, не заботясь о придворных манерах, явились в ее покои, чтобы обсудить создавшееся положение. Дитриха с ними не было, зато в комнату сестры пробрался Рюдигер и теперь увлеченно внимал рассуждениям советника Дитриха. А тот продолжал:

— Как же это будет выглядеть, если господин Роланд прикончит своего родственника в показательном поединке?

— Как несчастный случай! — отозвался Флорис и взъерошил свои белокурые волосы. В моменты растерянности он выглядел совсем как мальчишка.

Часто Герлин находила эту неприкрытую беспомощность очаровательной, однако сейчас ей больше хотелось видеть его уверенным в себе и мужественным, а господина Соломона — спокойным и невозмутимым, а не таким раздраженным, как теперь.

Флорис продолжал:

— Добрый господин Роланд будет безутешен, немедленно сообщит о происшествии кайзеру, а после того как тело убиенного оплачут в каком-нибудь монастыре, предложит себя в качестве «вергельда[4]»: он лишил Лауэнштайн наследника, однако готов стать ему заменой. Он женится на вдове старого хозяина крепости — или даже на вас, Герлин, ему наверняка все равно, на ком! — и будет продолжать управлять владениями в память о Дитрихе из Лауэнштайна. Для него это идеальное решение.

— Разве кайзер пойдет на такое? — испуганно спросила Герлин.

— Кайзер сейчас на пути в Святую землю, — напомнил Флорис, — и у него другие заботы…

— Его могут интересовать два вопроса, — добавил Соломон. — Во-первых: будут ли хорошо управлять владениями и как следует защищать их? А во-вторых: будет ли ленник выполнять свои обязательства? И то и другое исправно исполняется в Лауэнштайне, вне зависимости от того, кто является владельцем. Роланду и Лютгарт следует хозяйствовать слишком расточительно, чтобы совсем разорить поместье, и я не думаю, что они настолько глупы. Кайзер, вероятно, никогда и не слышал о Дитрихе из Лауэнштайна, и ему совершенно безразлично, как зовут правящего здесь Орнемюнде — Роландом, Карлом или Фридрихом.

Герлин, вздохнув, тихо спросила:

— Так что мы можем сделать?

Флорис сцепил руки.

— Ничего. Только как можно лучше подготовить Дитриха. С этого момента, господин Соломон, больше никаких занятий по латыни, а только уроки обращения с мечом. С упором на защиту. Показательный поединок все-таки не может длиться вечно. Если Дитрих выстоит четверть часа, герольд может прервать бой. Вопрос только в том, смогу ли я уговорить Дитриха не проявлять излишнюю инициативу — он наверняка захочет показать свое умение атаковать.

— Фройляйн Герлин, не могли бы вы убедить его упасть с лошади уже при выезде на арену? — устало спросил Соломон. — Возможно, следует устроить короткий обмен ударами с другим оруженосцем для разогрева, он получит сильный удар и, к несчастью, к большому сожалению, возьмет меч не в ту руку?

Герлин покачала головой.

4

Денежная компенсация за убийство свободного человека. Вергельд выплачивался родом убийцы семье убитого, постепенно вытеснив кровную месть. Устанавливался в зависимости от социального положения убитого, его пола, возраста и др.